Хор невежества пел:
То же все в ученой роже,То же в мудрой кожеМы полезного желаем,А на вред ученья лаем,Прочь и аз, и букиПрочь и все литеры из ряд!Грамота, наукиВышли в мир из ада.Лучше жить без заботы,Убегать работы.Лучше есть, и пить, и спати,Нежели в уме копати.Трудны к тем хоромамВ гору от земли подъезды.В коих астрономамПялиться на звезды.
Хор к мздоимству пел:
Если староста бездельник, так и земский плут,И совсем они забыли, что ременной кнут.Взятки в жизни красота,Слаще меда и сота:Так-то крючкотворец мелит,Как на взятки крюком целит;Так-то староста богатой,Сельской насыщаясь платой, —Так их весь содом.Крючкотворцев жена —Такой же сатана!А от эдакой наседки —Таковые же и детки;С ними тварьми одинакиБатраки их и собаки:Весь таков их дом.
Хор к превратному свету:
Приплыла к нам на берег собака,Из заполненного моря,Из-за холодного океана;Прилетел оттоль и соловейка,Спрашивал гостью приезжу,За морем какие обряды,Гостья приезжая отвечала:Многое хулы там достойно,Я бы рассказати то умела,Если бы сатиры петь я смела,А теперь я пети не желаю,Только на пороки я полаю;Соловей, давай и оброки.Просвищи заморские пороки – свистЗа морем хам-хам-хам-хам и т. д.
Хор к гордости исполнял:
Гордость и тщеславие выдумал бес,Шерин да берин, лис-тра-фа,Фар-фар-фар, люди-ер-арцы,Шинда-шиндара, трандру-трандара,Фар-фар-фар-фар и т. д.
Хор игроков голосил:
Подайте картежникам милостинку;Черви, бубны, вины, жлуди всех нас разорилиИ, лишив нас пропитанья, гладом поморили.
Хор к Златому веку воспевал:
Блаженны времена насталиИ истины лучом Россию облистали,Подсолнечна, внемли!Астрея на земли,Астрея во странах российских водворилась,Астрея воцарилась,Рок щедрый рек:Настани россам ты, златой желанный векИ се струи российских рек,Во удивление соседом,Млеком текут и медом.
Хор к Парнасу пел:
Лейтесь, токи Ипокрены,Вы с Парнасския горы,Орошайте вы долиныИ прекрасные луга!Наполняйтесь, россияне,Теми сладкими струями.Кои Греция пила,И, имея на престоле,Вы афинскую Богиню,Будьте афиняне вы!..
Государыня смотрела на маскарад, объезжая улицы Москвы в раззолоченной карете, запряженной в восемь красивых неаполитанских лошадей, с цветными кокардами на головах. Императрица сидела в алобархатном русском платье, унизанном крупным жемчугом, с звездами на груди и в бриллиантовой диадеме на голове. За нею тянулся огромный поезд высоких тяжелых золотых карет с крыльцами по бокам, карет, очень похожих на веера, на низких колесах, в которых виднелись распудренные головы вельможных царедворцев, бархатные или атласные кафтаны, расшитые золотом или унизанные блестками с большими стальными или стеклянными пуговицами, пюсовые камзолы, лосиные чинчири в обтяжку и т. д. В других осьмистекольных ландо виднелись роскошно одетые дамы в атласных робронтах и калишах на проволоке, в пышных полонезах, в глазетовых платьях и длиннохвостых робах с прорезами на боку, с фижмами или бочками, головы были также распудрены – прическа а la la Valiere, или палисадником, ноги в белых атласных башмаках стерлядкою (т. е. остроносые). Лакеи сзади карет стояли одетые турками или албанцами, были и настоящие арабы.
Отъезд императрицы в Москву на свою коронацию по отчетам полицейским потребовал на переезд до 19 ООО лошадей и около 80 ООО народа. Петербург на это время совершенно делался пустым: на его улицах не было видно ни одной кареты, и даже улицы заросли травою.
В первые года царствования Екатерины в Петербурге часто происходили карусели или турниры на царицыном лугу. Этими играми императрица воскресала времена рыцарства.
Великолепная такая первая карусель была дана в Петербурге летом, в 1766 году, 18 июля. На эту карусель была выбита золотая медаль, на которой с одной стороны – изображение императрицы Екатерины II, с надписью: «Б.М. Екатерина II, императрица и самодержица всероссийская». На обороте представлено в отдалении ристалище, над которым парит орел с венком, а на первом плане гений, с надписью: «С Алфеевых на Невские брега». Вейдемейер говорит: «Богатство одежды, доспехи, панцири, драгоценные камни, красота женщин – все это представляло зрелище необыкновенное».
Участвовавшие в карусели были в костюмах разных народов и разделялись на четыре кадрили: славянскую, индийскую, римскую и турецкую. Над последними двумя начальствовали графы Григорий и Алексей Орловы. Церемониймейстер в французском платье носил на поясе шарф с золотою бахромою, и в конвое его были 1 унтер-офицер, 8 человек конных и 2 трубача. Для вспоможения дано ему восемь человек герольдов; каждый из них имел при себе четырех конных и одного трубача. При кавалерах особые люди несли дротики, значки; участвовавшие в турнирах выказывали свою ловкость, отрубая головы куклам, изображавшим мавров, и пронзая копьями тигров и кабанов, сделанных из картона. На места, назначенные для карусели, пускали по билетам. Две великолепные ложи были приготовлены – одна для императрицы, другая для великого князя. Судьи, в числе которых был главным фельдмаршал Миних, приехали в придворных каретах и вошли в свои ложи, причем играли трубы и литавры. Посреди карусельного места находилась трибуна, в которой присутствовал главный судья; он чрез трубачей давал сигнал к въезду и выезду карусельных кавалеров. Кроме него было 12 судей, записывавших число выигранных призов, сохранял ли рыцарь на лошади должное положение, с правой ли ноги лошадь начинала скачку и не сбивалась ли с ноги. Позволено было и неизвестным кавалерам принимать участие втурнире, стем однако, чтобы они избрали для себя девиз и знак, какой заблагорассудят, и чтобы при появлении своем извещали обер-шталмейстера императрицы о своем имени и фамилии с доказательством о дворянстве, а обер-шталмейстер ручался бы своею честью сохранить тайну ненарушимо, и никому оной без дозволения того кавалера не объявлять. Если неизвестный кавалер не хотел открыться и обер-штал-мейстеру, то мог назвать кого-либо из знатных особ, присутствовавших на карусели, которая бы ручалась за его дворянство.
