пяти тысяч за блюдо. Одного блюда казалось недостаточно, а несколько уже вылетали в копеечку. Татьяна минуты три сомневалась, но подумав, что любовь важнее материальных благ, купила пять блюд на треть своей зарплаты.
Русик сообщил, что квест состоится в понедельник, специально для Муравьевой, в ее выходной, даже если он не совпадал с датой Татьяниного дня рождения. Впрочем, и ей это было удобно. Осталось только Муравьеву пригласить. Разговора с ней Татьяна боялась, но все равно решила поговорить лично. Узнав у Русика расписание репетиций, она подкараулила Муравьеву у служебного входа театра.
Погода стояла умеренная, почти безветренная. Находиться на улице было приятно, поэтому час ожидания превратился в легкую круговую прогулку по тротуару вдоль здания в радиусе пятидесяти метров от входа. Муравьева выбежала в компании коллег, но, увидев Татьяну, попрощалась с ними и подошла к ней. Лицо ее не выражало ни удивления, ни недоумения, ни злости. Только легкая, едва заметная, усмешка проявлялась в уголках губ.
— Привет, — с волнением произнесла Татьяна, крепче сжимая в кармане пальто телефон.
— Привет, — спокойно ответила Муравьева, открыто глядя ей в лицо.
Татьяна от такого откровенного и внимательного взгляда стушевалась и опустила голову.
— Я… хотела тебя пригласить… на свой день рождения, — говорила она медленно и неуверенно, будто перед каждым словом вспоминала, как оно произносится.
Муравьева приподняла брови и хмыкнула. Постепенно на лице вырисовывалась улыбка.
— После мастер-класса? — спросила с недоверием.
Татьяна сглотнула и отвернулась в сторону улицы, по которой со скоростью пешеходов проезжали автомобили.
— Я делаю это исключительно ради Русика, — твердо сказала она.
— Того забавного, с которым ты на спектакль приходила? — Муравьева, улыбнулась полностью.
— Да. Он в тебя безумно влюблен, если ты вдруг не заметила.
Татьяна, наконец, посмотрела ей в глаза. Та засмеялась и задумалась, скребя носком по пыльному бетону.
— Хм, ну, раз ты настаиваешь, — усмехнулась балерина и встала ровно в первую позицию.
Татьяна взглянула на нее с удивлением и любопытством. Она не знала, что Муравьева должна испытывать и что испытывала, но почему-то сомневалась, что та могла так легко и просто согласиться на приглашение на вечеринку от соперницы, даже если считала, что Татьяна ей конкуренцию составить не может.
— Я понимаю, почему Вадим это сделал, но не понимаю, зачем это тебе? — спросила она прямо, поняв, что увиливать от этого разговора глупо.
Муравьева посмотрела на нее так, будто ждала этого вопроса.
— То был договорной поцелуй, — она ответила как будто с облегчением. — Вадим вежливо попросил меня ему подыграть в обмен на помощь с переездом.
У Татьяны от сердца отлегло, словно многотонный балласт растворился в душе. Она задышала чаще, сверля Муравьеву глазами, чтобы добыть как можно больше информации.
— Знаешь, я бы в него влюбилась, если бы не ты, — продолжала Муравьева, с веселым прищуром глядя во взбудораженное лицо Татьяны. — Но мне сразу стало ясно, что в сравнении с тобой у меня нет шансов. А я не ввязываюсь в игры, где гарантированно проиграю.
Татьяна поразилась ее откровенности и в глубине души благодарила. Она совсем не ожидала услышать такое признание, но подсознательно мечтала об этом. И сейчас была готова почти расплакаться и кинуться на старую подругу с объятиями, но вместо этого саркастично заметила:
— Ты слишком рациональна.
Муравьева усмехнулась и закивала.
— Сама страдаю. Наверное, поэтому меня и тянет к вам с Вадимом. Вы оба… чувственные, что ли.
Они обе рассмеялись друг другу в лицо, не потому, что это было смешно, а потому что хотелось избавиться от давно накопившихся негативных чувств и просто радоваться тому, что все разрешилось именно так. Татьяна вспомнила, как они веселились когда-то вместе, как гуляли по улицам Петербурга, болтали о всякой ерунде и хохотали, забыв про то, что должны вести себя прилично, как подобает воспитанницам академии балета. И сейчас Муравьева, видимо, тоже вспомнив их прошлые прогулки, предложила пройтись немного, подышать воздухом и поболтать. Она хотела узнать, как Татьяна сбежала, как жила здесь все это время, как, вообще, решилась на такой отчаянный шаг и как устроилась теперь. Девушка разоткровенничалась и рассказала всю историю с самого начала, с самого поезда, где встретила Ладу, сводную сестру Вадима. Они вместе посмеялись над тем, как иронична бывает судьба.
— Теперь, пожалуй, я убеждена, что все в жизни не просто так, — говорила Муравьева, когда они обсудили причуды фатума. — И есть на небе какое-то веретено судьбы.
Татьяна посмеялась. Она сама не знала, как к этому относиться, но и не отрицала, что такое вполне может быть.
— Раз уж так, — сказала Татьяна в ответ, — то встреча с Русиком — это твоя судьба. Ему гороскоп тебя обещал. Он в это свято верит.
Девушка опять посмеялась.
— Неужели? — поддержала ее Муравьева. — Ну, тогда расскажи о нем подробнее.
Татьяна начала новую историю. Так они гуляли дотемна.
Глава 25. Лабиринт (ч. 1)
В саму дату рождения Татьяна с Адлией за просмотром турецкого сериала облопались тортов и пирожных из любимой пекарни напротив, запив это бутылкой вкусного белого сухого. Женщина, будучи практичной особой, не любила дарить подарки-сюрпризы, потому заблаговременно спросила у Татьяны, что она хочет. Девушка заказала платье, которое давно мечтала сшить, даже нарисовала эскиз, но из-за нехватки времени и средств постоянно откладывала на потом. Адлия охотно согласилась помочь его реализовать.
В день рождения Татьяна примерила подарок и долго крутилась перед зеркалом. Платье, действительно, очень шло к ее фигуре и лицу, подчеркивая все достоинства и скрывая недостатки. Материал Адлия подобрала сама по примерным описаниям заказчицы, выбрав шелковый крепон, плиссированный тонкими складками, мягкого желтого цвета. Юбка имела свободный крой, опускалась чуть ниже колен и красиво развевалась на ветру при ходьбе. Талию окаймлял атласный широкий пояс цвета французской лазури, завязывающийся пышным бантом на пояснице. Зона декольте выделялась широким V-образным вырезом, острым концом впивающимся ровно в солнечное сплетение, в который было вплетено нежное кружево такого же оттенка, что и пояс. Вырез тянулся до плеч, с которых как бы спадали короткие строгие рукава. Татьяна пришла в восторг.
— Спасибо, Адлия! Шикарное платье! — с восхищением произнесла она, будучи не в силах оторвать от себя в этом платье глаз.
— Тебе очень идет, — довольно улыбнулась соседка, положа руки на бока. — Вадим не должен устоять.
Девушка смущенно захихикала и
