— Нельзя, — тихо засвистел ящер, — охрана.
— Много охраны? — уточнил Хидейк.
— Один.
— Один?! — захохотал было карлик, но веселье вдребезги разбилось о холодные желтые глаза.
— Один, — повторил Шаас и пугающе простым движением постучал себя в грудь. Стало как-то неуютно.
— Охранник — ящер, правильно? — осторожно спросил я.
Ответный кивок испортил мне настроение окончательно.
— Значит, ломать нельзя. Взрывать тоже, — неторопливо пробормотала Ларра. — Что же тогда можно? У кого есть идеи?
— У меня, — раздался тихий девичий голос. Голос Леморы опередил ее саму — настолько хорошо скрыло воровку черное трико. Стараясь держать между собой и Хидейком Карла и орчанку, застенчивая девица продолжила. — Там, дальше, откуда вы пришли, склад стоит у самого забора. Если пережечь решетку, проберемся по-тихому, никто не услышит.
— Хорошая идея, — кивнула Ларра, — но не пойдет. Эта штука, — она кивнула на ранец, — громы и молнии, конечно, не метает, но ревет — будь здоров. Следующая идея…
— Да нет, — щеки девчонки слегка побурели, — я прожгу.
Я вздрогнул. У Карла округлились глаза. Но остановить Тронутую, не выдав ее тайну, было невозможно.
— Что значит — ты прожжешь? — В голосе Ларры и взгляде Хидейка любопытства было поровну.
— Ну… Прожгу и все, — совсем засмущалась Лемора, — как все прожигают.
— Постой, — неуверенно бормотнул альв, — так ты — маг?
— А то, — нехотя бросила воровка, — ну, пойдем, что ли?
Впервые после встречи в подвале «Выеденного яйца» в глазах Хидейка зажегся некоторый интерес к Леморе. Не говоря ни слова, он тихо зацокал посохом по камням. Я помог Ларре нацепить рюкзак и заторопился следом. Секрет девчонки был мне ведом, а вот слова орчанки о ревущем рюкзаке никак не шли из головы. Впрочем, спрашивать я не рискнул.
— Ну вот, пришли, — Лемора смерила глазами расстояние от земли до края кирпичной кладки и обернулась, — дядька Карл, подсадишь?
— О чем разговор, — сложил руки лодочкой тот, — запрыгивай.
Покатые, но массивные плечи цвергольда резко затвердели и дернулись, гибкая фигурка толкнулась, словно освобожденная пружина, и мгновение спустя девчонка сидела наверху, вцепившись обеими руками в прутья решетки.
— Вы только отойдите, — донесся до нас громкий шепот, — она ж сейчас грохнется.
В темноте не было видно, что происходило наверху, лишь набухло четырежды легкое огненное марево, и кусок решетки примерно в мой рост густо лязгнул о камень.
— Готово, — прошипела воровка, — залазьте.
Мы с Карлом дружно выдохнули.
— Позвольте мне, — уставился в землю Хидейк. — Попробую избавить нас от некоторых хлопот… — он сжал кулаки и напрягся, но миг спустя страшно побледнел и схватился за голову. — Прошу простить, — сокрушенно выдохнул альв, — в этом я все еще бесполезен.
К счастью, в ларрином рюкзаке нашлась веревка, и пару сегментов спустя, несколько раз помянув Хаос и Проклятых, мы оказались по ту сторону ограды.
— А теперь за мной, — шепнула едва заметная в темноте Лемора и бесшумно засеменила по узкому промежутку между забором и стеной высокого здания без окон. Неведомо как, но ящер добрался первым — как только мы подобрались к углу, его напряженный силуэт выдавился из кирпичной кладки. Плащ остался по ту сторону забора, и обнаженное тело рептилии при всем ее гигантском росте казалось ужасающе худым.
— С-стоп, — прошипел Шаас.
Я заглянул ему через плечо. Мы подобрались к воротам с другой стороны. Фонари на заводе не горели, и широкая дорога, уводившая вглубь территории, едва виднелась во мраке. За ней клубилась и меняла формы густая ночная тьма, в которой мне виделся далекий лабиринт из труб и домов, но какая его часть была реальной, а какую дорисовали утомленные глаза — сказать было трудно.
Лемора крадучись шагнула вперед и принялась куда-то вглядываться. За ней направился Хидейк, но он успел лишь качнуться, а путь уже преграждал неумолимый телохранитель.
— Шаас. — Альв все понял.
— Нет. Кх-онтракт.
— Да. Контракт. Я помню, что не должен ходить туда, где ты не гарантируешь мою безопасность. Но…
— С-стоп. Нет «но».
— Шаас. Я понимаю, что не имею права на подобную просьбу. Да что там, я прекрасно помню, что не могу давать тебе указания и поручения, не связанные с моей охраной. Но…
Ящер не сводил с него глаз. Его зрачки застыли, подобно двум упавшим в янтарную каплю стрелам. Шаас молчал, и молчали мы, боясь помешать в высшей степени необычному диалогу, от исхода которого, без преувеличения, зависел исход всей нашей затеи.
— …Но сейчас я вынужден просить, — продолжал Хидейк, — просить, и ничего более, помочь нам. Справиться с ящером без твоей помощи мы не сможем. А даже если каким-то чудом преуспеем, то потеряем много времени, и как знать, не принесет ли на шум кого похуже? Победа слишком важна, чтобы ее потерять, Шаас.
Ящер не двигался с места.
— Прошу тебя, Шаас, — в голос альва вплелась едва заметная нить отчаяния, — помоги нам в этот единственный раз. Не стану говорить, будто от нас зависит судьба Вимсберга, но даже это может быть правдой! Так это или не так — покажет время, но я знаю наверняка, что если мы не спасем принца сейчас, пока можем, начнется полнейшее безумие. А что сделает Гвардия, если с Троддом что-то случится, я и думать не хочу. Боюсь, твоим сородичам будет затруднительно найти здесь работу. В городе попросту не останется ни денег, ни богачей.
Янтарные глаза внезапно ожили.
— Ты, — когтистый палец проткнул воздух и уставился на Лемору, — считай до десяти.
— Что? — опешила Тронутая.
— Считай. До десяти, — в шипении и посвистывании слова угадывались с трудом. — Потом с-сделай вспышку над той крышей. Ярх-кую, — последнее слово далось ему особенно трудно, — И чтобы шипело.
— К-ка… — начала было девчонка, но все схвативший Карл яростно зашептал ей на ухо перевод:
— Досчитай до десяти и устрой взрыв на той крыше!
— Поняла! — задушено пискнула Лемора и испуганно покосилась в мою сторону. Я сделал вид, что тщательно пересчитываю зыбкие контуры домов по ту сторону дороги.
— Раз, — зашептала Лемора, — два…
Шаас неторопливо пошел — нет, поплыл сквозь пронизанную дождем темноту, грациозно изгибая утяжеленный сталью хвост. К клинку он не притрагивался.
— Четыре, — сипела Лемора, а в глазах ее уже плясали огненные всполохи. Воздух потрескивал и быстро холодел, тихо шуршали камни под ногами, отдавая накопленные за день скудные крохи тепла. За границами разума рождались ручейки тягучего пламени и текли из небытия прямо в руки юной альвини.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
