Альк по-прежнему без труда отбивался, а потом и перешел в нападение — не выходя, впрочем, за рамки ударов, которые показал девчонке. Сверху… сверху… снизу… сверху… Рыска пятилась, но не ошибалась, пока не осознала, что происходит. И тут же, разумеется, сбилась.
— Вот, уже намного лучше, — невозмутимо отметил Альк, опуская меч.
— Ну надо, — охнул Жар, — да ты прирожденная воительница!
— Прирожденная видунья, — ухмыльнулся саврянин. — Попробуем еще раз?
Но Рыска яростно замотала головой, посасывая сбитую в кровь костяшку. Пар она уже спустила, втрое потяжелевший меч тянул ноющую руку к земле, а такое внезапное и наглядное проявление дара здорово ее ошеломило.
— Ладно, на первый раз хватит, — смилостивился Альк, забирая меч. От саврянина резко пахло потом, левая коса расплелась, и волосы прилипли к мокрой спине, заставляя саврянина ежиться от каждого движения. — Эх, давно толком не тренировался, потерял форму…
Жар хотел сказать что-нибудь язвительное, но посмотрел на саврянина и передумал. Если такая форма была потерянной, то с найденной он, пожалуй, давил бы врагов одним мизинцем.
— Выходит, любой видун, даже наша Рыска, может запросто одолеть опытного воина? — Вор, спрятав кисть в рукав, снял котелок с огня. — Зачем тогда вообще учиться всяким мудреным махам, тренироваться потом по пять лучин на дню?
— Затем, вороватый ты наш, — саврянин по колено зашел в реку и принялся ополаскиваться, горстями плеская на себя воду, — что, прежде чем достать из-под нужного наперстка горошину, надо ее туда положить. Чем лучше путник сражается сам по себе, тем выше его шансы на победу и тем проще ими воспользоваться. Никого бы она не одолела, пусть вначале правильно меч держать научится. Да и чистой «звезды» в настоящем бою не бывает, это так, развлечение для новичков. Едва выучат — тут же воображают себя мастерами клинка. К тому же твоим противником может оказаться другой путник. — Альк вернулся к костру и принялся одеваться. — Эй, а где мой второй носок?
Тщательный поиск в траве под рогатинами ничего не дал.
— Он небось в костер упал и сгорел, — злился белокосый, — или ворюга его нарочно скинул.
— Вот еще! — Жар вроде бы засек краем глаза что-то такое, но сам вредительствовать не стал бы. Носок был дорогой, тонкий, купленный вместе с камзолом. Вспыхнул небось в момент. — Значит, судьба у тебя такая — босиком ходить.
— Что, ты и башмаки мои спалил?
— Да вон они стоят, отвяжись. Давайте лучше ужинать, у меня уже живот сводит! — Жар первым запустил ложку в котелок, до самого дна — и с возгласом омерзения поднял на ней что-то длинное, слизкое, собравшее на себя треть каши.
— О, мой носок! — обрадовался Альк.
Вор размахнулся, и мерзкая тряпка шмякнулась рядом с саврянином.
— Закрепить уже не мог нормально, придурок?!
— Да это ты его локтем сбил, когда кашеварил! — Альк отодвинулся: от носка шел горячий пар, расползалась крупяная гуща. — Ты глянь: откипятился, беленький стал…
— Нашел чему радоваться, — с досадой сказал Жар. — Что жрать-то теперь будем?
— А ты каши уже расхотел? Из-за какой-то тряпки?
Вор сглотнул слюну. В Рыскиных сказках герои варили похлебку даже из лаптей, и вполне себе съедобно получилось, но чтоб из носка!
— Если б он мой хотя бы был… — с сожалением проворчал он.
— Да, твой наверняка наваристей, — поддакнул Альк. Сам, впрочем, есть кашу тоже не стал, а мутить новую было уже некогда: на черной воде появился серебристый мазок луны.
ГЛАВА 24
Крысы, обитающие возле воды, кормятся всем, что найдут на берегу: дохлой рыбой, улитками, раками, лягушками, не боясь даже нырять за ними в воду.
Там же
Рыбак уже ждал их, стоя на причале в закатанных до паха штанах. Увидев заказчиков, мужик, не поздоровавшись, отвязал чалку и спрыгнул в воду. Прижал плоскодонку к бревнам и кивком показал: заводи.
— А она не перевернется? — забеспокоилась Рыска.
— Быков возил, — снисходительно пробурчал рыбак. — Ну, кто первый?
— Я. — Альк взял Смерть под уздцы и потянул к лодке. Корова недовольно дрыгала ногами после каждого шага, пытаясь стряхнуть тряпичные «башмаки», однако хозяин обул ее на совесть. Это так раздражало и отвлекало Смерть, что в лодку она ступила не задумываясь, спохватившись, только когда «пол» закачался у нее под копытами. Саврянин цыкнул на глупую скотину, чтобы замерла и не расшатывала плоскодонку еще больше. Впрочем, та оказалась устойчивой и успокоилась сразу вслед за коровой.
— Держи ее крепко, — предупредил рыбак, выталкивая лодку на открытую воду. — Если выпрыгнет, сам за ней поплывешь.
Альк пренебрежительно промолчал, но чуть погодя все-таки накрутил на кулак еще один виток повода.
Рыбак перебрался через борт и принялся неспешно, обстоятельно обживаться на скамейке: подложил под зад камышовую подушечку, откатал штанины, чтоб ноги не зябли, вставил весла в уключины, вытащил из-за пазухи плоскую баклажку и хорошенько отхлебнул. Лодка почти уткнулась в камыши, прежде чем он наконец взялся грести.
Плоскодонка медленно, величаво развернулась носом к саврянскому берегу. Чуток постояла на месте, будто прощаясь, и наконец стронулась, постепенно набирая ход. Рыбак старался окунать весла как можно осторожнее, пронося их обратно над самой водой, чтоб не барабанить каплями, а на уключины, наверное, извел полную кринку масла. Через десять гребков плеск стал уже не слышен, а там и сама лодка канула во тьме.
Рыска села на краю причала, свесив ноги. Вода была теплая-теплая и приятно омывала искусанные комарами щиколотки. Справа от настила на ней блинами лежали листья кувшинок — цветы давно закрылись и втянулись под воду. Слева в ивняке мерились голосами соловьи, но сейчас их песни только раздражали. С одной стороны, заглушают шум переправы, с другой — и враги легко подкрасться могут.
— Смотри, сом за палец ухватит, — пошутил Жар. Ждать, похоже, предстояло долго, и парень, вспомнив о пропавшей каше, полез в сумку за хлебом.
— Надо было Альку с собой дать, — спохватилась девушка, поджимая ноги: вдруг действительно кто-то цапнет. Даже если пиявка, все равно радости мало.
— На том берегу дашь. — Жар разломил краюху на три части и протянул одну подруге.
— Да нет, я к тому — пусть бы отвлекся…
— От чего?
Рыска промолчала. Ее саму хлеб не отвлек — жевала она его, почти не чувствуя вкуса, лишь бы ноющий желудок заполнить.
— Ой, гляди, что там?
От Йожыга вниз по течению неспешно двигался огонек.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
