– Вы ведь еще не отдыхали сегодня, Николай Александрович! – напомнила она мне, а потом, немного помедлив (похоже, что решительности ей в общении со мной было не занимать), с легкой улыбкой добавила. – Ложитесь, а голову устройте… у меня на коленях…
– Звучит очень заманчиво! – ровно отозвался я, а потом даже невольно вздохнул. – Возможно, в следующий раз мы с вами так и поступим… А теперь раскроим-ка до ужина еще пару изделий!
В багаже у нас имелось еще пара рулонов ткани подобного качества – только кремового и травянисто-зеленого цветов. Недолго думая, я раскроил одну из будущих юбок по той же схеме, а другую (кремового цвета) – как «полусолнце». Окончательно сшить их предстояло лишь завтра – аккумуляторы швейной машинки уже бы не вытянули сегодня такую нагрузку, и предстояло зарядить их от лодочного мотора, который я предполагал запустить сразу после сна.
– А есть какая-нибудь еще более легкая ткань? – спросила Наташа, продолжая внимательно наблюдать за моей работой.
– Есть, не очень много… тонкая, из хлопка, белая и бледно-розовая, – несколько рассеянно отозвался я и, спохватившись, поднял голову и внимательно посмотрел на девчонку. – Не пугайте меня так, Наташа!
– Мы поговорим об этом позднее! – очень мило улыбнулась мне она.
– Похоже, я переоценил свои силы, рассчитывая быть хорошим руководителем! – вздохнул я, аккуратно складывая детали будущих изделий на полку.
– Ничего подобного! – весело возразила моя собеседница. – У вас это замечательно получается!
Дождь почти прекратился, и снаружи заметно посветлело, хотя все еще довольно плотные тучи полностью скрывали Агни. Мы вместе прошли в кубрик – пора было заняться ужином. Огнев первый приметил новые вещи на Наташе – он внимательно проводил девчонку оценивающим взглядом и во всеуслышание заявил:
– Руки-то у вас золотые, Николай Александрович! За что не возьметесь – лучше других делаете! Эх, к такой юбочке бы туфельки на каблучке, Наталья Андреевна!
– И не говорите, Иван Ильич! – обернулась девушка. – Кроссовки здесь совсем не к месту!
– А что, Николай Александрович, – в прежнем для себя тоне начал мой заместитель. – Сошьем для девицы сапожки? У меня и хорошая кожа имеется – несколько приличных кусков захватил! Найдется и дратва, шило, толстые иглы, резина на подошву…
– Только с твоей помощью, Ивана Ильич! – дипломатично отозвался я, разглядывая освежеванные туши антилоп и определяя, что пустить на отбивные, а какие части оставить для копчения.
– Да вы только расскажите, что и как делать! – продолжал Огнев. – Сразу мужиков запряжем – без дела-то им скучновато…
Из лучших филейных частей антилоп нарезали тонкими ломтиками заготовки для отбивных – это очень ловко сделал доктор, который после удачной рыбалке перед дождем снова остался не у дел. Он же взялся обработать мясо кухонным молоточком, и мне осталось лишь натереть подготовленные ломтики специями и уложить первую партию на сковородки (дальше их жарил уже Володя, одновременно приглядывая за варившимся в котле ливером, который я наметил на завтрашние пироги). На огонь также поставили наше традиционное питье на ужин – компот из сухофруктов, а на гарнир к отбивным я приготовил картофельное пюре, воспользовавшись сразу несколькими упаковками с сухим полуфабрикатом. Ужин прошел, как всегда, с обычным энтузиазмом – впрочем, я не мог вспомнить случая, когда бы это было иначе, и едва по кружкам разлили компот, как мой заместитель вернулся к разговору о сапогах для моей помощницы. Подсунув мне свой блокнот, в котором он вел личный учет снабженца, Огнев предложил мне набросать схемы заготовок для сапожного изделия.
– Потребуются специальные колодки, – заметил я, рисуя карандашом на небольшом листке детали будущих сапог. – Вырезать придется из дерева.
– Петр справится, – сказал мой заместитель, внимательно разглядывая мои эскизы. – Размеры надо снять!
Чуть отодвинув свою скамейку от стола, я вынул из нагрудного кармана рубашки самоубирающуюся рулетку и попросил Наташу дать мне ногу. Девушка сбросила кроссовки и сразу положила левую ножку мне на колени. Сняв несколько размеров (длину-ширину ступни и обхват в двух местах), я подумал немного и измерил окружность икр.
– Длину-то надо бы выше колен сделать, – заметил Огнев, наблюдая за моими действиями. – По любой траве тогда ходить можно будет!
– Ладно, сделаем косой срез! – согласился я и приложил край рулетки уже выше колена девушки.
Собственная реакция на эти элементарные действия мне вновь не понравилась – меня всякий раз пробирала дрожь, когда я прикасался к ножкам своей помощницы. Огнев, тем временем, выложил на стол рулон светло-коричневой кожи очень хорошей выделки.
– Зря мы это затеваем, Иван Ильич! – проговорил я, разглядывая материал. – Швы получаться грубыми, а под сапоги одеть девчонке нечего!
– У меня есть гольфы – капроновые и хлопчатобумажные! – вмешалась Наташа, видимо, загоревшаяся сменить ненавистные резиновые сапоги. – Иван Ильич со всем остальным приобрел.
Разложив кожу на столе, я нарисовал на ней мелом контуры заготовок, внося по ходу дела дополнительные изменения – мне пришлось еще раза три брать девчонку за ножки и уточнять размеры (всякий раз одергивая себя за неуместную для зрелого мужчины реакцию на это действие). Огнев вынул из ножен на поясе большой охотничий нож, проверил, как наточено острие и оглянулся на доктора, который с отсутствующим видом допивал компот:
– Ну-ка, Олег Сергеевич, помоги нам! Ты у нас лучше всех с ножом управляешься!
– После Николая Александровича! – пробурчал доктор, поднимаясь и беря нож из рук моего заместителя.
Пока Козырев вырезал заготовки, Петр, по указанию Огнева, взялся за изготовления колодок, воспользовавшись обрезками небольшого бревнышка из бархатного дерева. Мягкая, чрезвычайно удобная в обработке древесина легко поддавалась сначала топору, а потом и ножу умелого мужика. Почти готовые колодки я сравнил со ступнями Наташи и указал места, нуждающиеся в доработке. Еще немного проконсультировав своих подчиненных по поводу изготовления сапог (указал, как сшивать заготовки, натягивать полученные полуфабрикаты на колодки, оббивать молотком швы и размачивать в воде, чтобы дать возможность коже по высыханию приобрести нужную форму), отправился в свою «каюту» отдыхать.
Приняв душ, я расстелил легкие махровые покрывала, взятые мной дополнительно вместо постельного белья, лег и, закинув руки за голову, наверное, целый час провел без сна, думая о непростой для меня ситуации. Дружески-доверительные отношения между мной и Наташей, сложившиеся фактически с первой нашей встречи, то, что мы слишком много времени проводили вместе и ее явное расположение ко мне (не говоря о моей собственной, не в меру горячей симпатии к этой красивой девчонке), привели к какому-то излишне трепетно-нежному чувству с моей стороны. На мой взгляд, это было бы вполне простительно юноше, но совершенно недопустимо для мужчины средних лет. Сложность заключалась еще и в том, что я всеми силами старался ограничиться лишь опекой над моей молоденькой помощницей, но пытаясь сохранять дистанцию неизбежно терпел поражение – ситуация всегда складывалась в пользу девчонки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
