Согласно христианскому вероучению, лишь верные воскреснут, когда состоится второе пришествие Христа, — они, как считается, восстанут из гробов «во плоти». Неверным же удел — нескончаемые мучения, вечный ад. А кто в представлении Древней Руси были самыми неверными? — конечно же, магометане. Они мыслились такой же противоположностью спасительному христианству, как ночь — дню, тьма — свету, ад — раю и т. д. А их место погребения, наверное, и представлялось тем самым тартаром, из которого, они когда-то вышли, чтобы погубить Святую Русь. Так вот же куда следует закопать бунтовщика Стеньку! — в самый тартар! к татарам! Чтобы уж наверняка не было ему спасения.
Татарское кладбище за Калужскими воротами было ликвидировано, когда уже появилось новое, нынешнее — почти в трех верстах южнее старого. Объясняется это решение довольно просто: к концу XVIII века Москва далеко вышла за пределы Земляного города. И получилось, что немалое, к тому же иноверческое, кладбище оказалось уже в самой Москве. В то время ни одно русское кладбище, за исключением мелких монастырских и приходских, не располагалось так близко к центру столицы, как татарское — на самом Садовом кольце! В 1771 году, за новой московской границей — Камер-Колежским валом — появилось по известной причине сразу несколько новых кладбищ. Понятно, невиданный мор уносил тогда жизни не одних только русских людей. Потребовались также новые места захоронений и для московских иноверцев и инородцев. Вот тогда-то, одновременно с учреждением русского Даниловского кладбища, чуть западнее его, была выделена немалая территории для погребения на ней магометан.
О том, что татарское Даниловское кладбище точно такое же «чумное», как и его сосед — русский погост, — позволяет судить счастливая находка, сделанная в наше время. Эту историю нам рассказал главный смотритель татарского кладбища (официально — Мусульманского Даниловского кладбища) Сергей Борисович Силайкин — настоящий некрополист-краевед, какие, увы, крайне редко встречаются среди работников похоронной сферы.
![]()
Вход на Татарское кладбище
В 2000 году на кладбище хоронили Махмуда Эсамбаева — великого артиста и непревзойденного танцора. И когда ему рыли могилу — на главной дорожке, в нескольких шагах от входа, — могильщики наткнулись на большой камень. Это оказалось старинное надгробие — усеченная пирамида на более широком постаменте. Высота надгробия порядка метра, площадь постамента — с квадратный аршин, пожалуй. Надписей на камне — никаких. Но на одной из сторон постамента выбита дата:
1783 ГОДА.
Сергей Борисович проконсультировался со специалистами-историками, которые определили, что камень этот — монумент, не характерный для православных кладбищ, это именно иноверческое надгробие. Прежде всего, об этом можно судить по отсутствию надписей: традиционно у магометан не принято оставлять на могиле каких бы то ни было сведений о покойном.
Самые первые захоронения не сохранились ни на одном из «чумных» кладбищ. Это естественно: умерших от моровой язвы каждый день привозили сотнями, закапывали в общие ямы, и в лучшем случае ставили над ними единый для всех символ: у православных деревянный крест «в ногах», у магометан — «над головой» обычный кол с полумесяцем наверху. Перечислить поименно погребенных в такой яме было совершенно невозможно. Да их никто и не знал, — Москва вымирала целыми улицами. Некому и некогда было составлять поименные списки, — скорей бы только закопать! Умерших тогда чаще всего даже не отпевали.
Персональные памятные знаки из какого-либо долговечного материала на «чумных» кладбищах стали устанавливать значительно позже. Во всяком случае, нам нигде на кладбищах 1771 года не повстречалось надгробие с датой, относящейся к XVIII веку. Первые годы после чумы на этих кладбищах вообще хоронили довольно редко. Потому что Москва обезлюдела. И большинство из них за ненадобностью были закрыты и ликвидированы впоследствии. Нынешние «чумные» — это лишь немногие из сохранившихся. Если все-таки на них кого-то и хоронили, то, понятно, это был самый простой, «черный» люд. Какие состоятельные или благородные москвичи понесут своего умершего сродника хоронить рядом с чумными могильниками?! А на могиле малоимущего простолюдина — тяглового, оброчного, дворового — вкапывался сосновый крест с самой лаконичной надписью: Р. Б. ИВАНЪ; Р. Б. НИКИТА; Р. Б. ФИРСЪ; Р. Б. ИЛIЯ; Р. Б. КЛИМЪ; Р. Б. МАТРОНА; Р. Б. IУЛIАНА и т. д. Такой памятный знак редко когда выдерживал более 10–12 лет вечного московского ненастья. Могила пропадала. Лишь где-то с 1820–1830-х годов на «чумных» кладбищах стали появляться основательные надгробия с более информативными надписями. На раскольничьих чуть раньше.
Но вернемся к татарской пирамидке, — самому, получается, раннему надгробию на всех московских «чумных» кладбищах.
Если русских состоятельных и благородных людей в 1770–1790-е годы было где похоронить помимо «чумных» кладбищ, то у московских магометан, невзирая на их имущественное и социальное положение, никакого выбора не оставалось. На кладбище за Калужскими воротами уже не хоронили. И вот, предположим, умирает какой-нибудь осевший в Москве крымский мурза или замоскворецкий купец-татарин, — где остается его хоронить, как только не на новом татарском «чумном» кладбище? Видимо, одному такому довольно состоятельному татарину в 1783 году и поставили добротную, вырубленную вместе с постаментом из целого камня, пирамидку с неизменным полумесяцем на вершине. Полумесяц не сохранился. А пирамидка и по сей день, как новая. Она теперь установлена снаружи у самых ворот кладбища. Благодаря этому памятнику татарское кладбище имеет полное право претендовать называться первым из московских «чумных».
Магометанский похоронный обряд значительно отличается от русского. Прежде всего, магометане стараются похоронить своего покойного как можно скорее, желательно прямо в день смерти. По статистике, в наше время магометанские похороны в Москве происходят в среднем на день-два раньше, нежели у русских.
Тело покойного тщательно омывается. Причем покойного мужчину принято омывать только мужчинам, женщину — женщинам. Затем тело облачается в саван — кяфен. И над ним читается вначале специальный намаз Джаназа, потом Коран. После чего тело предается земле.
Традиции требуют следующего погребения правоверного магометанина. Выкапывается могила в человеческий рост. Внизу же самой ямы, вдоль всей южной стенки — «ближе к Мекке» — выкапывается еще некоторое углубление — ляхет, — где и будет лежать покойный. Тело опускается в могилу без гроба, укладывается в ляхет ногами на восток. Затем этот ляхет отделяется от основной ямы каменной кладкой или досками, яма закапывается, и над ней насыпается холмик. Получается, холмик на магометанских могилах находится не ровно над покойным, как у христиан, а несколько в стороне от погребенного под землей тела. В западной части холмика устанавливается полумесяц, таким образом, чтобы его рожки были обращены к Мекке. Если на могиле устанавливается памятник, на нем не должно быть никаких надписей, кроме арабской строчки, прославляющей Аллаха, и никаких изображений, кроме полумесяца. Никаких цветов, а тем более искусственных, на могиле категорически не допускается. Холмик должен быть поросший короткой травкой.
Но теперь эти традиции редко соблюдаются, кроме, может быть, последней: на татарском кладбище цветы на могиле, действительно, встречаются исключительно редко. В наше время соблюдение традиций — удовольствие слишком дорогое. Например, устройство могилы с ляхетом стоит более чем в полтора раза дороже обычной. Поэтому чаще всего московские магометане хоронят умерших в могиле без ляхета и в гробу, правда особой прямоугольной формы.
Почти на всех могилах татарского кладбища стоят разного типа памятники — от скромной гранитной доски до вычурных многообъемных мемориалов. На многих надгробиях, помимо неизменного полумесяца, изображение покойного. И уже на всех без исключения надписи: имя покойного, годы жизни, нередко и эпитафия. На многих памятниках татарского кладбища значится название населенного пункта — города или деревни, — откуда покойный был родом. Это замечательная традиция. К сожалению, она теперь совсем забыта на русских кладбищах.
Вход на Татарское кладбище