— Что тебе нужно?
— Хочу задать тебе один вопрос. Ты действительно так беспечен, Кэри, что готов сейчас остаться в городе, и пожертвовать своей жизнью?
Кэри Хейл встал, облокотился о свой стол, и скрестил руки на груди. Внутри него сплотились отрицательные чувства — ему хотелось грубо попросить эту женщину выйти из его кабинета, и больше никогда не входить. Игнорируя ее властный взгляд, он с видимым равнодушием спросил:
— По-твоему, желание добиться своей цели это беспечность? Я сделаю это, и мне все равно, кем ты будешь манипулировать, для достижения своей цели.
Мисс Вессекс подошла ближе к Кэри Хейлу, хмурясь:
— Почему ты так упрям? Почему не хочешь уехать?
— Потому, что даже когда я уеду, ты все равно не оставишь ни меня, ни Энджел в покое. — Кэри Хейл наклонился вперед: — Ты сделаешь все, что угодно, но никогда не дашь мне жить спокойно, верно, Габриель? Ты найдешь меня везде, и притащишься за мной, где бы я ни был. Поэтому сейчас, даже если я оставлю город и Энджел позади, ты все равно придешь за мной.
— Почему ты говоришь это? — женщина в ужасе раскрыла свои искусно накрашенные глаза. — Почему ты делаешь меня такой плохой сейчас?
— Что ты хочешь, чтобы я сказал? — Кэри Хейл вскинул бровь, выпрямляясь. — Что я люблю тебя? Этого не будет.
На мгновение Кэри решил, что она заплачет, но женщина, сжав тонкие пальцы в кулаки, холодно произнесла:
— Пока ты будешь гоняться за чем-то, вроде возвращения своей души, ты потеряешь всех дорогих тебе людей, и меня в том числе.
— Ты не входишь в список дорогих мне людей. Раньше я думал, ты любила меня, поэтому поступила так жестоко со мной, но теперь, я понимаю, что это не так. Ты лишь удовлетворила свои потребности за мной счет.
Женщина занесла руку, собираясь ударить Кэри, но он схватил ее за запястье, поверх рукава платья, обтягивающего фигуру, и с силой сдавил пальцы.
— Не смей больше прикасаться ко мне, — он встал и медленно стал наступать на женщину, ударяя ее словами: — Думаешь, что у тебя есть еще какие-то права на меня? После того, что ты сделала? Я не видел тебя слишком давно, и хотел бы, чтобы так и оставалось.
— Отпусти.
Кэри Хейл отпустил ее руку, глядя на нее сверху вниз:
— Зачем ты приехала в этот город? Думаешь, сможешь вернуть меня? Никогда в жизни я не приду к тебе, и не буду рядом с тобой. Но ты… — он прищурился, оценивая. — Но ты конечно знаешь, что нужно сделать, верно? Будешь мучить тех, кто окружает меня, пока я не сдамся?
— Оставь свои желания вернуть душу назад, Кэри.
— Никогда, — отрезал он. В его голосе слышалась ярость.
— Из-за этой девчонки? Я думала, я проучила ее достаточно, чтобы она оставила тебя в покое. Может, мне следует преподать ей еще парочку уроков?
— Как думаешь, что из этого выйдет? — холодно спросил Кэри. Женщина нахмурилась. — Кто из нас сдастся первым? Ты или я? Я не намерен отступать. Я стремился вернуть свою душу, и я собираюсь сделать это. И это не ради Энджел. Я сделаю это ради себя.
— Она так изменила тебя? — спросила мисс Вессекс со злобой в голосе.
— Может быть меня изменила ты? — тихо предположил Кэри. Он медленно обошел женщину, продолжая говорить: — Никогда не думала, что это ты — причина тому, каким я теперь стал? После того, что ты сделала со мной, ты хоть раз пожалела о своем решении?
— Никогда. Никогда не жалела!
— А я жалею каждый день. С тех пор, как я открыл глаза.
— Не смей говорить это! — рявкнула Габриель, резко оборачиваясь к нему. Она дрожащей рукой заправила симметричную прядь волос за ухо, и нервно вздохнула. Кэри Хейл тихо рассмеялся:
— Я бы сказал, что мне жаль, что мои слова задели тебя, но увы. Я сделаю то, что должен сделать, потому что ты не смогла. И я добьюсь своего, а если ты помешаешь мне я убью тебя. — Кэри Хейл вернулся за стол, бесстрастно продолжив: — Я знаю, ты будешь поблизости, чтобы пытаться навредить, но, если ты решишься на серьезные действия, знай — я буду позади тебя. Следить за тем, что ты делаешь. И если ты снова перейдешь мне дорогу, я убью тебя.
* * *
— Иэн, дорогой, — обратилась Рейчел к сыну, — пожалуйста, помоги мне с покупками.
Парень переложил телефон с одного плеча на другой, открывая дверь, ведущую в лечебницу для душевнобольных.
— Рейчел, я мог бы дать тебе ключи, но моя машина в ремонте. Может быть отложим покупки на завтра?
— Я хотела приготовить для тебя и малышки тушеную рыбку, — с грустью отозвалась женщина на том конце. Она прислушалась: — Что ты делаешь? Я слышу подозрительно знакомое эхо. Ты снова собираешься остаться в больнице, с Эшли? — осторожно спросила женщина. Идея, что ее сын будет, во всем здании наедине с психически неуравновешенными людьми немного пугала.
— Рейчел, она говорит лишь со мной, — напомнил парень. — Я не собираюсь лечить ее. Я просто думаю, чтобы не сойти с ума окончательно в этом месте, ей нужно говорить с кем-то нормальным, вроде меня.
— Хорошо, дорогой. Ты прав, что ей нужно говорить с кем-то, к кому она чувствует хоть какую-то привязанность, — повисло молчание. Они оба вспомнили несчастье, случившееся с Томом. Иэн быстро прервал его:
— Что ж, я собираюсь остаться здесь на некоторое время. Приготовь на ужин что-то обычное, без излишеств. Спасибо, — добавил он, и отключился. Он знал, что Рейчел взбесится за то, что он вновь поблагодарил ее за заботу, но парень не мог иначе. Она не обязана, напомнил он себе.
— Иэн, ты снова будешь здесь? — из ниоткуда возник мистер Бэрримор, когда парень вошел в больницу.
— Да, я пробуду здесь, до шести часов, как и вчера.
— Зайдешь перед уходом ко мне, сыграем в картишки, — сказал охранник, и скрылся в каморке, а парень вошел в лифт. Ему не понравилась перспектива оставаться здесь дольше необходимого, и то, что мистер Бэрримор будет ждать его — угнетало.
Комната Эшли была самой последней по коридору, так что пока Иэн достиг ее, успел снова настроиться на нужный тон, для разговора. Он был рад, что Скай сегодня не спросила о ней, потому что он не хотел говорить, что всю неделю, после нервного срыва, он здесь, рядом с ее кузиной, ровно до шести часов.
Почему он вдруг стал чувствовать за нее ответственность?
Он не обязан делать это — говорить с ней, пытаться вернуть ее к жизни, но что-то в этой девушке тревожит его, беспокоит душу, так что невыносимо просто сидеть дома, в своей комнате, и заниматься повседневными делами, зная, что она одна здесь, что она наедине со своими мыслями, наедине с собой.
Поэтому он снова здесь. Смотрит на ее безучастное тело, лежащее на постели, и думает: что привело ее к такому состоянию? То, что случилось в Париже, то, что сделал с ней мальчик по имени Том Гордон, или все вместе?
