И Присей вдруг завыла в голос, чем окончательно вывела Скарлетт из себя.
— Перестань реветь! Напугаешь миссис Мелли! Ступай смени фартук, живо!
Подхлестнутая окриком, Присей скрылась в доме, а Скарлетт торопливо нацарапала записку на полях письма Джералда — единственного клочка бумаги, сыскавшегося в доме. Когда она складывала записку так, чтобы ее послание оказалось на виду, ей невольно бросились в глаза слова, нацарапанные рукой Джералда, — «мама слегла… тиф… ни под каким видом не приезжай домой…» — и к горлу подступил комок. Если бы не Мелани, она сейчас же, сию минуту бросилась бы домой, добралась бы до дому хоть пешком.
Зажав письмо в руке. Присей на этот раз припустилась чуть не бегом, а Скарлетт поднялась наверх, наспех придумывая, как бы ей половчее соврать, почему не пришла миссис Элсинг. Но Мелани ни о чем не спросила. Она лежала на спине, лицо ее казалось умиротворенно-спокойным. И у Скарлетт немного отлегло от сердца.
Она села и стала говорить о разных пустяках, но мысль о Таре и о том, что янки могут одержать победу, безжалостно сверлила ее мозг. Скарлетт думала об умирающей Эллин, о рвущихся в Атланту янки, которые начнут всех резать и все жечь. Мысли текли под далекие глухие раскаты канонады, неустанно звучавшие в ушах, обдавая ее волнами страха. И она наконец умолкла, уперев невидящий взгляд в окно на недвижную пыльную листву деревьев над жаркой, тихой улицей. Мелани молчала тоже — лишь время от времени ее спокойное лицо сводила судорога боли.
И всякий раз после схватки она говорила:
— Знаешь, не так уж это и больно. — И Скарлетт понимала, что она лжет. А ей было бы легче, если бы Мелани выла от боли, а не терпела так, молча. Она знала, что должна бы пожалеть Мелани, но не испытывала к ней ни капли сочувствия. Собственные тревоги раздирали ее мозг. Кинув взгляд на перекошенное болью лицо, она вдруг подумала: надо же было так случиться, чтобы из всех людей на свете именно она оказалась прикованной здесь к Мелани в эти ужасные минуты, хотя по существу они совсем чужие друг другу, и она ненавидит Мелани, и в душе даже желает ей смерти! Что ж, быть может, ее желание исполнится, и быть может, еще до исхода дня. При этой мысли суеверный страх ознобом пробежал у нее по коже. Желать кому-то смерти — это не приводит к добру, это почти так же опасно, как кого-нибудь проклясть. Проклятие падает на голову проклинающего, говаривала Мамушка. Скарлетт торопливо прочла про себя молитву, чтобы бог сохранил Мелани жизнь, а вслух лихорадочно залепетала первое, что подвернулось на язык. Прошло несколько минут, и Мелани положила горячую руку на ее запястье.
— Не старайся занимать меня беседой, дорогая. Я знаю, как у тебя тревожно на душе. Мне больно, что я причиняю тебе столько хлопот…
Скарлетт примолкла, но сидеть спокойно она не могла. Что ей делать, если ни доктор, ни Присей не подоспеют вовремя? Она подошла к окну, поглядела на улицу, снова опустилась на стул. Потом встала и выглянула в другое окно — напротив.
Прошел час, за ним второй. Был уже полдень, солнце стояло в зените и палило нещадно, и ни малейшее дуновение ветерка не шевелило пыльной листвы. У Мелани участились схватки. Ее длинные волосы взмокли от пота, на рубашке, там, где она прилипла к телу, обозначились темные пятна. Скарлетт молча освежала ее лицо мокрой губкой, но ее грыз страх. Господи, а что, если роды начнутся прежде, чем придет доктор? Что тогда делать? Она же ничего в этом не смыслит! Вот этого она и боялась все эти дни. Она отчасти полагалась на Присей, в случае, если нельзя будет раздобыть доктора, ведь Присей обучена принимать роды, она это говорила не раз. Но где она, Присей? Почему не возвращается? И почему не приходит доктор? Скарлетт снова подошла к окну и поглядела на улицу. Она напряженно прислушивалась, и внезапно ей показалось… Нет, верно, это ей почудилось… Ей показалось, что грохот канонады стал глуше, отдаленней. Если так, значит, бои идут ближе к Джонсборо и, значит…
Наконец, еще раз высунувшись из окна, она увидела Присей, вприпрыжку спешившую к дому. Подняв голову и заметив Скарлетт, Присей широко разинула рот, собираясь что-то крикнуть. Черное лицо было перекошено страхом, и, боясь, что Присей своим криком встревожит Мелани, Скарлетт поспешно приложила палец к губам и отошла от окна.
— Пойду принесу воды похолоднее, — сказала она, глядя в темные, запавшие глаза Мелани и стараясь улыбнуться. И быстро вышла из комнаты, плотно притворив за собой дверь.
Присей, запыхавшаяся, сидела в холле на нижней ступеньке лестницы.
— Они в Джонсборо, мисс Скарлетт! Говорят, наших жентмунов бьют. Ой, беда! Мисс Скарлетт! Что теперь будет с ма и Порком? Ой, беда! А что, как янки придут сюда? Ой, беда!
Скарлетт зажала ей рот рукой, заглушив причитания.
— Замолчи ты, бога ради!
Да, что будет с ними, если придут янки? Что будет с Тарой? Страшным усилием воли Скарлетт заставила эту мысль уйти на время куда-то вглубь, чтобы обратиться к самым неотложным делам. Если только она начнет об этом думать, то завизжит и завоет от страха, как Присей.
— Где доктор Мид? Когда он придет?
— Да я его не видала, мисс Скарлетт.
— Что?!
— Не видала, мэм. Его нет в госпитале. Миссис Мерриуэзер и миссис Элсинг тоже нет. Говорят, он в сарае, на путях, туда раненых привезли из Джонсборо. А я, мисс Скарлетт, побоялась идти туда, там, говорят, мертвяки… Я мертвяков боюсь…
— А другие доктора?
— Ей-богу, мисс Скарлетт, я не могла никак дать им почитать, что вы написали. Они все там как с ума посходили. Один доктор сказал: «Поди ты к черту! Не вертись под ногами! Какие еще младенцы, когда тут прорва людей помирает! Позови какую ни на есть бабку, она поможет». Тогда я пошла и стала всех спрашивать, как вы мне велели, — что слыхать, а все как есть в одну душу: «В Джонсборо бои, бои в Джонсборо», и тогда я…
— Ты говоришь, доктор Мид на вокзале?
— Да, мэм. Он…
— Ну, слушай меня внимательно. Я пойду за доктором Мидом, а ты сиди с мисс Мелани и делай все, что она тебе велит. И посмей только сказать ей, где идут бои, я тебя продам перекупщикам, богом клянусь! И не говори ей, что другой доктор тоже не может прийти. Поняла?
— Да, мэм.
— Вытри глаза, набери свежей воды в кувшин и ступай наверх. Оботри мисс Мелани губкой. Скажи, что я пошла за доктором Мидом.
— Ей уже скоро родить, мисс Скарлетт?
— Не знаю. Боюсь, что скоро, но, впрочем, не знаю. Тебе лучше знать. Ступай наверх.
Скарлетт схватила с подзеркальника свою широкополую соломенную шляпу, нахлобучила ее кое-как на голову. Бросив отсутствующий взгляд в зеркало, она машинально поправила выбившуюся прядь. Мелкая, холодная дрожь страха, зародившегося где-то под ложечкой, расползлась по всему покрытому жаркой испариной телу и отозвалась в кончиках похолодевших пальцев, когда они коснулись горячей щеки. Скарлетт торопливо вышла из дома под слепящее солнце. Она быстро шла по Персиковой улице, и кровь стучала у нее в висках от зноя. Издали, то нарастая, то затихая, доносился гул голосов. Вскоре она почувствовала, что ей трудно дышать от туго затянутого корсета, но не умерила шага. Голоса звучали все громче.
В конце улицы, ближе к Пяти Углам, царило странное оживление, как в разворошенном муравейнике. Негры с искаженными от страха лицами метались туда-сюда. Белые ребятишки, плача, сидели без присмотра на крылечках. Улица была забита военными фургонами, санитарными каретами с ранеными и всякого рода повозками, доверху нагруженными мебелью, сундуками, баулами. Какие-то верховые, выскакивая из боковых проездов, устремлялись к штабу Худа. Перед домом Боннеллов, держа под уздцы впряженную в коляску лошадь, стоял старик Амос, и при виде Скарлетт глаза у него округлились.
— Вы что ж — еще не уехали, мисс Скарлетт? Мы вот собрались. Старая мисс упаковывает пожитки.
— Собрались? Куда?
— А кто его знает, мисс. Куда-нибудь. Янки подходят!
Скарлетт поспешила дальше, даже не попрощавшись. Янки подходят! Возле часовни Уэсли она приостановилась, чтобы перевести дыхание и унять неистово колотившееся сердце. Надо успокоиться, иначе она потеряет сознание. Она стояла, ухватившись за фонарный столб, и увидела офицера, скакавшего верхом от Пяти Углов. Не раздумывая, она выбежала на середину улицы и замахала рукой.
— Постойте! Пожалуйста, остановитесь!
Рывком натянув поводья, офицер поднял лошадь на дыбы. Усталое, прорезанное глубокими складками лицо его выдавало страшное напряжение, но когда он увидел Скарлетт, потрепанная серая шляпа тотчас слетела у него с головы.
— Мадам?
— Скажите, это правда? Янки подходят?
— Боюсь, что так.
— Вы это точно знаете?
— Да, мадам. Я это знаю. Полчаса назад в штаб прибыла депеша с линии огня из Джонсборо.
— Из Джонсборо? Вы уверены?
