- Да я и сама могу принести. Делов-то...
- Неа... - покачал я головой, глядя ей в глаза, - Работать, Галка, должны все. Причаститься, так сказать.
- А пряники за работу?
- Пряники в порядке очереди. Сами так постановили, сами и жуйте, - не удержался я от парфянской стрелы.
- И какой же это будет пряник, по очереди-то?
- А такой. Сам на вид холёненький, а на вкус солёненький.
- Ну, тебя, - Антоненкова повернулась и побежала под горку, смешно подкидывая лодыжки.
А я стал осматривать катушку. На ней, на поверхностный взгляд, осталось намотанным метров семьдесят провода, может и меньше, все же галкина намотка совсем не заводская, попухлее будет.
Прискакала Наташка, тут же подстав щёку для поцелуя.
Вот так вот, чтобы все от автобуса это видели. Очередная писькометрия в гареме - у кого клитор длиннее, или все же показатель искреннего её расположения ко мне? Блин, так и параноиком недолго стать. Будем считать, что последнее - уж очень хочется. Хотя, скорее всего, первое.
А Наташка довольная щебетала, улыбаясь до ямочек на щеках.
- Ну, вот, дождалась, когда, наконец-то и я тебе понадобилась.
- На конец - это не сейчас, - пробурчал слегка недовольно, - Сейчас работать будем. Бери топорик.
- Вот так всегда, я всей душой. А он - работать будем... - разочарованно промямлила Синевич, но я не стал с ней препираться.
Отошли за вершину холма, откуда не видно стало первой засеки. Здесь всё то же самое: справа - обрыв и слева - обрыв. Между ними роща непролазная для авто. Это хорошо. Это даже очень хорошо.
Выбрал два дерева по обочинам дороги.
Наметил по тонкой зеленоватой коре, как рубить штробы в стволах. Наискось, как Антоненкова посоветовала. Нижней стороной от дороги.
И начали мы с Наташкой топориками тюкать. Получалось это у нас, сказать по правде, намного хуже, чем у таёжниц. Балконные мы жители с ней, судя по всему.
Потом, на свежих штобах, сплел новые петли из остатков детонационного шнура.
Прикрепил к петлям взрыватели.
Отвел от взрывателей электропровода в новый коллектор. Первый незнамо куда взрывом забросило. А жаль.
Соединил коллектор с электропроводным шнуром на катушке.
Попутно объяснял Синевич, что и зачем я делаю.
- Ты меня готовишь эшелоны под откос пускать? - лукаво спросила Наташа, когда я попросил её повторить за мной, что сказал и сделал.
- Надеюсь, что у тебя генетическая память на диверсии крепкая, - усмехнулся.
Наташка засмеялась.
- У любого белоруса на это есть генетическая память. Но тут, вроде фашистов нет.
- Фашистов, может, и нет, но вот враги нам - точно есть. И не лучше фашистов, как выясняется.
- Мы их взрывать будем?
- Если придётся, то и взрывать будем. Проклятый тут мир, опасный для человека, от человеков в первую же очередь. А вдобавок ещё зверушки хипповые в ассортименте, с антисоциальным поведением, что характерно. Слава Богу, хоть здесь нет таких ужасных чудовищ, как у моря. Это же надо было природе так извернуться, чтобы замастырить копытного хищника.
- Это ты про гиену?
- А то про кого же?
- Ну... Мало ли... Всех мы не видели, - сказала Наташа и встала во весь рост.
На этом наша беседа и кончилась. Адская машинка была в сборе. Делать нам тут больше было нечего.
- Наташ, тебе не говорили, что ты красивая баба? - повернулся к ней, не вставая с корточек.
Наташа тут же присела рядом, также на корточки.
Посмотрела прямо в глаза.
- Много говорили. Но ты в первый раз, - гляжу, а глаза её сияют, - Нравлюсь?
- Нравишься.
- Тогда - женись, - смеётся.
- Может, и женюсь, дай до Одессы доехать.
- Зачем ждать до Одессы?
- Тут попа нет православного. А в Одессе должен быть. Я так думаю.
Глаза у Синевич слегка замутились. Счастливая улыбка не покидала губ. Любят бабы, когда их замуж зовут.
Тут я, некстати, вспомнил одну знакомую врачиху, иглоукалывателя. Муж у ней был хороший, двое детей. Любила она их, но гуляла по-черному. И от каждого любовника обязательно требовала, чтобы он на ней женился. И если любовник не проявлял такого рвения, то жаловалась на него подругам: "Ну, почему он не хочет на мне жениться?". И как муж этот любовник ей был не нужен вовсе, но вот обязан он был ХОТЕТЬ на ней жениться. Иначе ей было не в кайф.
Вспомнив эти эпизоды из своей староземельной жизни, я широко улыбнулся. Наташа же мою улыбку поняла по-своему.
- А я так бы и сидела тут с тобой вдвоем. И никакой Одессы мне не надо.
- Нравлюсь?
- Хуже... Я... Я, кажется, Жорик, в тебя влюбилась, - пожимает плечами, типа, самой странно, но так вышло, - Наверное, потому, что ты не такой, как все.
- Я тебе обещал день на двоих?
- Обещал.
- Приедем в Портсмут - и весь день будет наш. Только наш. В ресторан сходим. Погуляем по красивым местам. В море искупаемся. А сейчас хватай ящик и пошли отсюда. Взрывать пора.
Подхватили шайтан-ящик с катушкой, и пошли вниз, размеренно разматывая шнур с катушки.
Провода оказалось на ней метров шестьдесят. Остальное первым взрывом оборвало.
Почесал репу и подумал, что уже не достанет до нас, если сравнивать с прошлым взрывом, ни камнем, ни веткой. Но, на всякий пожарный, сказал Синевич.
- Отойди к девчатам.
- Зачем? Сейчас я на кнопку давить буду, - решимость была в этой фразе просто суворовская.
- А если что прилетит оттуда.
- Но я, же с тобой. Значит, ничего страшного не произойдёт. Жорик, дай на кнопочку нажать, всю жизнь хотела такое сотворить, как первый раз в кино увидела, так и руки зачесались. Ну, даааай, - заканючила она голосом Нюши из "Смешариков", - Не будь, чем щи наливают.
- Ну, на, - сказал, включая адскую машинку и откидывая крышку с красной кнопки, - Жми.
Наташа, зажмурив глаза, ткнула пальцем мимо кнопки.
Меня пробило на хи-хи.
- Второй подход к снаряду. Только смотри, куда тычешь, диверсант.
- Ну, тебя...
- Ты или жми на кнопку, или дембельнись от неё. Время идёт.
- Давай снова.
- Начинай.
Наташа опять зажмурилась и опять промахнулась мимо кнопки.
- Третий подход к снаряду, - смеялся уже в открытую, - Последний.
- Поцелуй!
- Губы давай.
Наташа протянула ко мне губы, свернутые в трубочку.
- Нормально давай, не в школе, чай, под лестницей сидим.
- Вот тебе, противный, - наташин кулачек три раза простучал по моему плечу, - Будешь знать, как дразниться.
- Не... Наташка, придется тебя целоваться учить. Хотя это очень вредно.
- Почему вредно?
- Понимаешь, в любом процессе обучения, в обязательном порядке есть производственная практика и распределение.
Девушка на секунду задумалась, потом её лицо прояснилось.
- Но, можно же, и на кафедре оставить?
- Можно, - согласился, - Только для этого надо старательно учиться. Лучше всех. Это не всем дано.
- Я отличница, - заявила она гордо.
- Фигушки, тут нужна не зубрёжка, а креатив.
- Ладно. Уболтал. Буду старательно учиться всему, чему ты меня захочешь научить. Честное пионерское.
- Посмотрим на твоё поведение. Потом. А теперь жми кнопку, - и погрозил пальчиком, - С открытыми глазами.
На этот раз обошлось без кокетства. Наташа твердо вдавила красную кнопку уже не указательным, а большим пальцем, и когда хлопнула взрывчатка, подняв клубы пыли и прошлогодних листьев, упала на меня, как бы впечатлившись. На самом же деле нашла хороший повод ощутить на себе мои руки.
Так, в обнимку, встали и поднялись к роще.
На этот раз все получилось просто замечательно. Оба дерева упали плашмя, кронами на дорогу, полностью её перекрыв. Можно было спокойно двигаться дальше по крокам, рисованными бурами. Надеюсь, рисовали они всё это в трезвом виде. Пока все было точно.
Новая земля. Плоскогорье между территорией Ордена и Южной дорогой.
22 год, 34 число 5 месяца, суббота, 11:11
С пригорка, раздвинув редкую рощу, поперёк нашего движения показалась лысая полоса в вельде, хорошо накатанная колесным транспортом. Ничего кроме искомой Южной дороги тут быть не могло. По словам буров, отсюда налево до Портсмута всего двадцать километров. Это хорошо. Это очень хорошо. Мы практически у цели. Но расслабляться не время. Сколько людей палилось на эйфории от вот-вот достигнутой цели. Вся мировая литература на этом потопталась. А мы не будем.
