Цан; от Линь-хуан-фу на запад за рекой Ляо-хэ до Синь-чжэу и Дай-чжэу{621}.[463]. Вэй-шао-ван, по получении о сем известия, весьма сожалея о том, что не послушал слов Тушань-и, говорил: "Если бы я согласился на слова министра, этого бы не могло быть".
1211 год
Четвертое лето правления Дай-ань. В первый день первого месяца, переменив название лет правления Дай-ань, следующий год назвал первым годом правления Чун-цин и обнародовал прощение. Хушаху, испрашивая разрешение стать с войском в Нань-коу{622}, прислал в Сенат представление, в коем говорил следующее: "В сем месте (Вэй-чуань) нельзя встретить главной (неприятельской) армии по прибытии оной. Я не о себе забочусь, а беспокоюсь из-за трех тысяч подчиненного мне войска. Притом нельзя защитить двенадцать застав и дворца государева Вань-нин-гун". Это донесение Вэй-шао-вану не понравилось, и он поручил местному начальству судить Хушаху. В последовавшем за тем указе изложено было пятнадцать преступлений Хушаху, за кои он был разжалован и сослан в деревню. В седьмой месяц дул восточный ветер, коим на несколько десятков сажен кверху подняло кусок шелковой материи. Он колебался в воздухе в виде дракона и упал во вратах Гун-чэнь-мынь.
1212 год
Второе лето правления Чун-цин. В первый месяц подле солнца были видны две звезды: Тай-инь и Тай-бо. Промежуток между ними и солнцем был с небольшим на один фут. В пятый месяц государь лета правления Чун-цин переименовал в первый год Чжи-нин. Когда Вэй-шао-ван снова хотел призвать Хушаху в Среднюю столицу и советоваться с ним о делах военных, императорский советник Чжан-Син-синь представил ему увещательный доклад следующего содержания: "Хушаху, действуя своевольно, не следует законам и правосудию. Притесняя местное начальство, он выказывает над ними свою силу и, сдружась с близкими к государю вельможами, заставляет их хвалить себя. Действуя не по законам, он угнетает народ. По выступлению с войском, он пренебрег военными постановлениями и, не сражаясь, прежде других обратился в бегство; незаконно взял казенные сокровища и побоями убил чиновника сянь-лин{623}. Потом, став в Вэй-чуань, хотел перейти во внутренние места. Из сего можно видеть его намерения. Когда Хушаху отставили от должности, все чиновники и народ этому радовался. Призвавши его, если употребим снова, то чтобы не произошли бы от этого бедствия больше прежних. Если бы государь обратил на это внимание, то для народа оказал бы великую милость". И министр Тушань-и равно говорил, что Хушаху нельзя употребить к должности. По Вэй-шао-ван не принял их слов. Он призвал Хушаху в Среднюю столицу и сделал правого крыла помощником главнокомандующего. Государь дав ему 3 тысячи войска, повелел стать с оным за воротами Тан-сюань-мынь. В шестой месяц войско царства Ся напало на цзиньский город Бао-вань-чжэу{624} и умертвило чиновника цы-ши. Потом еще напало на Цин-ян-фу и убило чиновника тун-чжи-фу-ши{625}. В это время монгольское войско находилось неподалеку от столицы. Государь послал в военный стан к Хушаху придворного чиновника фэн-чжи{626}, через которого делал ему выговор за то, что он, занимаясь охотой, не думает о деле военном. В это время Хушаху кормил на руках сокола. При сих словах он в ярости убил его, ударив о землю. Затем Хушаху распустил ложный слух, будто бы отложился вельможа Тушань-нань-пин со своим сыном Моле, и что он получил императорский указ, коим повелено ему усмирить их. Сват Тушань-нань-пина, генерал Фу-хай, отдельно стоял с войском на северной стороне Средней столицы. Хушаху послал к Фу-хаю человека лестью призвать его к себе. Фу-хай, не зная ничего, явился, и тогда Хушаху, схватив его, умертвил и завладел его войском. Восьмого месяца в двадцать пятый день Хушаху, до наступления пятой смены ночной стражи, от ворот Тун-сюань-мынь перешел с войском к вратам Гуан-ян-мынь и умертвил Тушань-нань-пина и его сына Тушань-муле. Сын Фу-хая — Шань-янь и дивизионный генерал Шигунай, услышав о возмущении Хушаху, с пятьюстами человек китайского войска выступили против Хушаху, но не могли преодолеть его, и все были преданы смерти. Хушаху, подступая к воротам Дун-хуа-мынь, послал сказать Дун-эрр и Пуча-лю-цзинь, охранявшим ворота, чтобы отворили оные, но Дун-эрр и Пуча-лю-цзинь не отвечали ему. Хушаху обещал им наследственные чины мэнь-ань и должности третьей степени, но Дун-эрр и Пуча-лю-цзинь его не слушали. Между тем Тушань-вэй-хэ спустился со стены по веревке и явился к Хушаху, а телохранитель Се-ле, разбив замок, отворил ворота. Тогда Хушаху, вошедши с войском во дворец императорский, выгнал оттуда всех телохранителей и вместо них поставил на стражу своих людей. Хушаху назвался правителем государства и главнокомандующим. Он заставил Вэй-шао-вана оставить дворец и, посадив его в простую телегу, отправил в прежний дом, где приказал стеречь его 200 воинам. Наложнице Чжен-ши, находившейся во дворце, была вручена для хранения яшмовая печать императорская. Чжен-ши, услышав о возмущении, с твердостью ждала переворота, оставаясь в зале, в коей находилась печать. Хушаху послал к ней за печатью чиновника врат Хуан-мынь{627}. Чжен-ши говорила начальнику врат Хуан-мынь, что яшмовую печать употребляет император, а Хушаху — вассал. Как он может требовать печать? Начальник ворот Хуан-мынь на сие отвечал: "Теперь времена переменились, и когда уже император не смог сохранить сам себя, то можно ли сохранить яшмовую печать? И вам, государыня, надлежит позаботиться о средствах спасти самих себя". Тогда Чжен-ши, громко порицая его, говорила: "Вы все, придворные чиновники, пользовались большими милостями императора, но в трудное для государя время не только не хотите сразиться за него и своей смертью заплатить за его милости, напротив, еще помогаете несправедливому рабу и насильно хотите взять для него яшмовую печать. Я умру, но не отдам печати". После сего, закрыв глаза, она более не говорила. Когда чиновник ворот Хуан-мынь сказал о сем Хушаху, то Хушаху насильно взял у нее императорскую печать. Хушаху всех своих сообщников возвысил в следующие чины и послал евнуха Ли-ши-цзуна умертвить Вэй-шао-вана. Государь Вэй-шао-ван сидел на престоле пять лет. В это время министр Тушань-и, упав с лошади, вывихнул ногу, почему и находился в своем доме. Хушаху колебался в мыслях и не знал на что решиться, отправился к Тушань-и. При свидании Тушань-и говорил Хушаху: "Старший сын Сянь-цзуна И-ван есть старший брат императора Чжан-цзуна; (Сянь-цзун-хутува был сын Ши-цзуна; большой сын Хутува есть Сюань-цзун, по нем второй — Чжан-цзун.) весь народ любит И-вана и предан ему. Если главнокомандующий решится утвердить на престоле И-вана, то твои заслуги достигнут до позднего потомства". Хушаху, возвратясь домой, послал в Чжан-дэ-фу{628} за князем И-ваном.
