Приходится все же признаться, что любить родственников — дело иной раз не такое уж легкое, и жить с ними под одной кровлей тоже порой бывает не очень-то весело. Поведение Джека Ламберта на следующий день не оставляло сомнений в том, что супруга пересказала ему вышеизложенный разговор на свой лад. Джек был угрюм, но у него как-то поубавилось спеси. Он был сердит, однако это не повредило его аппетиту. Он прочел нам проповедь, глупее которой невозможно ничего вообразить. А наш маленький Майлз, снова в трауре, сидел рядом с дедушкой, и добрый старик держал его ручонку в своей руке.

Мы просили мистера Ламберта остаться у нас и присмотреть за домом во время нашей поездки в Виргинию. Экономке будет наказано слушаться Этти, как хозяйку. Дворецкий же передаст ему ключи, ибо Гамбо — о чем мне следовало предварить читателя — уже связал себя брачными узами с миссис Молли, населил коттедж в парке целым выводком маленьких темнокожих Гамбо и должен был без мне кажется, охоты отбыть вместе с нами в Виргинию. Итак, оставив дом на попечение доброго генерала и Этти, мы отправились в Лондон и оттуда — в Бристоль, где наш медоточивый агент пообещал нам неустанно молиться о нашем благоденствии и клятвенно заверил нас, что таких красивых детей (у нас к этому времени уже появился еще один ребенок, для компании мистеру Майлзу) еще не видели на палубе ни одного судна на свете. Плавание наше прошло без приключений. Какое странное испытал я чувство, когда мы высадились на берег в Ричмонду! Там нас уже ожидал экипаж в сопровождении толпы чернокожих слуг, а чуть в стороне — всадник, тоже окруженный слугами в таких же ливреях. Соскочив с седла, он бросился нас обнимать. И как же были мы с Тео рады увидеть снова нашего дорогого Хела! Он сопровождал нас до самого дома нашей матушки. Она ждала нас, стоя на крыльце, и Тео, опустившись на колени, просила ее благословения.

Гарри же, проводив нас, в дом войти отказался, чтобы, как он сказал, не испортить всей музыки.

— Мы с матушкой видимся и неплохо ладим друг с другом, но Фанни лучше держаться от нее подальше, — признался он. — Они, прямо сказать, не слишком-то жалуют друг друга. Как будешь свободен, приходи на постоялый двор повидаться со мной, Джордж. А завтра я буду иметь честь представить миссис Тео ее новую сестру! Я случайно задержался вчера в городе и узнал, что корабль входит в гавань. Ну, тогда я решил дождаться и встретить тебя. А домой послал негра с запиской, и жена прибудет сюда, чтобы засвидетельствовать свое почтение леди Уорингтон. — Тут Гарри наскоро попрощался и выпрыгнул из экипажа, чтобы оставить нас наедине с матушкой.

За время нашей с ней разлуки мне доводилось бывать в самом высокопоставленном обществе и вместе с Тео представляться королю и королеве в Сент-Джеймском дворце, но даже им не уступала в величии эта приветствовавшая нас женщина, которая, подняв мою жену с колен, обняла ее и пригласила в дом. Это был простой бревенчатый дом, обнесенный галереей, как все наши виргинские постройки, но, будь он даже дворцом, а его хозяйка императрицей, оказанный нам прием не мог бы быть более торжественным. Я увидел старого Натана, по-прежнему исполнявшего должность мажордома, и десятка два расплывшихся в улыбке черных лиц. Некоторые из них, кого я помнил еще детьми, превратились в рослых, крепких девушек и парней, и мне нелегко было теперь их узнавать; у других курчавые черные волосы припорошило снегом, а немало было и таких, что появились на свет в мое отсутствие, и я видел в дверях несколько пар маленьких босых ног и больших, исполненных любопытства глаз.

— А я — маленький Зиб, мистер Джордж!

— А я — Дина, сэр Джордж.

— А я слуга мистера Майлза! — сообщил мне паренек в новой ливрее, из-под которой торчали ноги, ничуть не менее черные и блестящие, чем самые начищенные сапоги. Еще до наступления вечера все домочадцы так или иначе нашли предлог, чтобы появиться перед нами и приветствовать нас, кланяясь и расплываясь в улыбке. Не берусь сказать, сколько блюд было приготовлено в нашу честь. А вечером леди Уорингтон принимала всех видных жителей нашего городка и делала это приветливо и с большим достоинством. Мне же пришлось пожать руку кое-кому из моих старых знакомых — моих старых недругов, чуть было не сказал я! Впрочем, теперь, получив наследство, я уже не был пропащим человеком и блудным сыном в их глазах. Куда там! В мою честь зарезали почитай что целый гурт откормленных телят! Бедняга Хел тоже явился на празднество, но был мрачен и угрюм. Наша матушка снизошла до разговора с ним, но так, как говорит королева с мятежным принцем, ее сыном, еще не получившим прощения. Мы с ним выскользнули украдкой из гостиной и поднялись наверх, в отведенные для меня покои. Но не успела у нас завязаться беседа по душам, как мы увидели перед собой бледное лицо нашей матушки, освещенное пламенем тонкой восковой свечи. Не нужно ли мне чего-нибудь? Все ли здесь приготовлено по моему вкусу? Она уже заглянула к нашим драгоценным малюткам — они спят, как херувимчики. Она прямо налюбоваться на них не могла, только бы и делала, что ласкала их и целовала! Какие очаровательные ямочки на щеках у крошки Тео, когда она улыбается, и как восхитительно важничает маленький Майлз!

— Сэр Джордж, ужин уже подают на стол. И вас, Генри, я тоже прошу остаться, если трактирная еда для вас не предпочтительнее нашей. — Какая разница и в словах и в тоне этого приглашения! Хел, повесив голову, спустился вниз. Священник прочел молитву, призывая на нашу трапезу благословение господне. Он с большим искусством и красноречием описал наше возвращение домой, наше благополучное плавание по бурным водам и коснулся любви и прощения, которые ждут нас в доме нашего отца небесного, когда останутся позади все жизненные бури. Это был новый священник, совсем не похожий на тех, кто запомнился мне с моих юных лет, и я воздал ему хвалу, но госпожа Эсмонд покачала головой. Он-де исповедует весьма опасные взгляды, и, кажется, не он один их исповедует. Разве я не видел бумаги, подписанной купцами и членами ассамблеи год назад в Уильямсберге — всеми этими Ли, Рандолфами, Бассетами, Вашингтонами и прочими?

— И, о мой дорогой, как ни грустно в этом признаваться, там стояла и наша фамилия тоже, я хочу сказать — подпись твоего брата (чье тут сказалось влияние — об этом я умолчу) и этого бедняги мистера Белмана, священника, который читал молитву.

Если в нашем тесном колониальном кругу существовали кое-какие распри, когда я уезжал в Англию, то разве могли они идти хоть в какое-то сравнение с той враждой, которая бушевала здесь теперь! Мы издали для Америки закон о гербовом сборе и вынуждены были отменить его. Вслед за этим мы сделали попытку ввести еще ряд новых налогов — на стекло, на бумагу и на что-то еще и еще, и отменили эти налоги тоже, за исключением одного-единственного — на чай. От Бостона до Чарльстона весь чай был конфискован. Даже моя матушка, при всей своей преданности королю, отказалась от своего излюбленного напитка, да и моей бедняжке Тео пришлось бы от него отказаться, если бы мы не прихватили небольшой запас чая с собой на корабль, уплатив за него в Англии вчетверо большую пошлину. Что касается меня, то я не видел оснований возражать против уплаты этого налога. Правительство метрополии должно было иметь какие-то источники дохода, иначе его власть становилась чисто номинальной. Нам говорят, что оно изводило колонии своим произволом. А я говорю, что это мы, колонии, изводили своим произволом правительство метрополии. Это спор уже чисто теоретический, он перешел в область истории; мы пытались разрешить его силой оружия и потерпели поражение, а теперь этот вопрос решен так же бесповоротно, как завоевание Британии норманнами. Я же, руководствуясь своим внутренним убеждением, всегда в этом споре был на стороне Англии. В тот краткий и злополучный период моей юности, когда я принимал участие в военном походе, вся армия, так же как и все благонамеренные люди утверждали, что неудача похода мистера Брэддока и все наши поражения и беды проистекали от себялюбия, нерадивости и алчности тех самых людей, для защиты которых от французов мы взяли в руки оружие. Колонисты хотели, чтобы для них делали все, ничего от них не требуя взамен. Они постыдно торговались с героями, которые пришли защитить их, и выставляли несуразные требования; они не выполняли контрактов; они скупились на поставки; они тянули и откладывали решительные действия, пока благоприятный момент не был упущен и не разразилась катастрофа, которой могло бы и не быть, если бы не их злая воля. А какое было ликование, какие овации устраивались английскому министру, который задумал и привел к победному концу войну с Канадой! Мосье де Водрейль не без основания утверждает, что эта победа послужила сигналом к отпадению североамериканских колоний от Англии и что лорд Чатем, приложив все усилия к осуществлению первой части плана, содействовал, как никто в Англии, и окончательному его завершению. Когда в колониях вспыхнул мятеж, он приветствовал мятежников. Сколько тысяч колеблющихся подстрекнул он этим к открытому сопротивлению! Он был подобен генералу, который говорит своей взбунтовавшейся армии: "Боже, храни короля! Солдаты, вы имеете право бунтовать!" Не приходится удивляться, что в одном городе ему поставлен памятник, а в другом висит его портрет, в то время как повсюду на виселицах болтаются чучела министров и губернаторов. В нашем виргинском городе Уильямсберге какие-то умники провели подписку и заказали портрет лорда Чатема, облаченного в римскую тогу, держащего речь на форуме и указующего на дворец Уайт-Холл, на то самое окно, через которое Карла I выволокли, чтобы обезглавить! Что и говорить, очень тонкая аллегория и приятный комплимент английскому государственному деятелю! Я слышал, впрочем, что голову милорда художник писал с его бюста, и таким образом она была снята с плеч без его ведома.

1 ... 100 101 102 103 104 105 106 107 108 ... 129

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Виргинцы (книга 2) - Уильям Теккерей бесплатно.

Похожие на Виргинцы (книга 2) - Уильям Теккерей книги

Теккерей в воспоминаниях современников - Уильям Теккерей - Проза
Человек рождается дважды. Книга 1 - Виктор Вяткин - Проза
Книга снобов, написанная одним из них - Уильям Теккерей - Проза
Пинчер Мартин (отрывок из романа) - Уильям Голдинг - Проза
Уильям Фолкнер - краткая справка - Уильям Фолкнер - Проза
Уйти и не вернуться - Ли Хочхоль - Проза
Шуты и скоморохи всех времен и народов - А. Газо - Исторические приключения / История / Проза
Холм грез. Белые люди (сборник) - Артур Мейчен - Проза
Да здравствует фикус! Дочь священника (сборник) - Джордж Оруэлл - Проза
Зов предков (сборник) - Джек Лондон - Проза

Оставить комментарий