— Может быть, ему просто стыдно, что он вел себя так неосторожно?
— Может быть. — Стефи пожала плечами. — В общем, мы будем минут через пятнадцать.
Она ничего не сказала ему о “знакомом враче”, хотя ей было совершенно очевидно, что это — ложь, к тому же не очень умелая. Хэммонд никогда не умел лгать, этому ему следовало поучиться хотя бы у той же Кэрти, которой он так восхищался.
Тут Стефи мысленно нажала на тормоза и несколько секунд стояла неподвижно, глядя прямо перед собой. Она практически ничего не видела, взгляд ее был расфокусирован, а в мозгу роились десятки невероятных, невозможных предположений, догадок, интуитивных прозрений. Задержаться на чем-нибудь одном Стефи была просто не в состоянии — ловить эти мысли было все равно что пытаться поймать за хвост комету.
Наверху послышались скрип двери и шорох шагов — Хэммонд спускался вниз.
Почти не отдавая себе отчета в своих действиях, Стефи с быстротой молнии метнулась к мусорному мешку и, выхватив оттуда одно из полотенец с пятнами крови, быстро затолкала его в свою сумку.
Когда Хэммонд спустился в прихожую, Стефи, приплясывая от нетерпения, ждала его у входной двери.
* * *
Бобби Тримбл был сильно напуган, но все же старался держать себя в руках, чтобы не обнаружить свой страх перед копами. Проклятые ублюдки, думал он, стискивая зубы. Черта с два они дождутся его признания, не на таковского напали!
Своим незавидным положением Бобби был обязан Элен Роджерс — разжиревшей старой деве, глупой, как пробка, учительнице из Индианаполиса. То, что именно она был виновна в его неприятностях, он расценивал как личное оскорбление. Кто она вообще такая и что о себе воображает? Он и соблазнил-то ее потому, что сделать это было проще простого — она сама влезла в расставленный капкан и сама помогла захлопнуть дверцу. Бобби едва не заснул, пока говорил ей положенные в таких случаях вещи и совершал подобающие ситуации поступки. Глупая курица! Кто мог предположить, что эта невзрачная, сексуально озабоченная дура станет для него роковой женщиной в буквальном, а не в переносном смысле слова?
Накануне вечером Бобби приятно проводил время с ничего не подозревавшей вдовой из Денвера, которую он сумел в два счета разжалобить уже набившей ему оскоминой историей об умершей от рака жене. Старуха уже рыдала у него на плече, и ему оставалось только затащить ее в постель, чтобы украшавшие ее пальцы и уши крупные бриллианты, которые с самого начала привлекли к ней его внимание, сами упали к нему в руки, как перезрелые плоды. Бобби уже мысленно прикидывал, сколько месяцев роскошной жизни обеспечат ему эти камешки, как вдруг двое копов схватили его под руки и выволокли из ночного клуба на улицу. Снаружи они поставили его в раскоряку у патрульной машины, обыскали, зачитали права, и не успел Бобби опомниться, как у него на запястьях защелкнулись наручники.
Подобного поворота Бобби не ожидал. С ним обошлись как с обычным преступником, и Бобби некоторое время тешил себя надеждой, что это ошибка и что его приняли за кого-то другого. И лишь когда уголком глаза он заметил неподалеку эту патентованную дуру из Индианаполиса, которая, стоя у стены клуба, почему-то держала в руках свои лакированные туфли, Бобби понял, в чем дело.
— Шлюха чертова!.. — злобно пробормотал Бобби, отвечая собственным мыслям. В ту же секунду дверь комнаты для допросов неожиданно отворилась и внутрь вошел мужчина, чье лицо показалось Бобби смутно знакомым.
— Ты что-то сказал, Бобби? — спросил он.
Вошедший был не особенно высок ростом, но производил впечатление весьма внушительное. На нем был дорогой костюм-тройка, и пахло от него дорогим одеколоном, хотя Бобби никогда не одобрял чересчур приторных запахов. “Пижон”, — с ходу окрестил он вошедшего.
Тем временем мужчина обменялся рукопожатием с государственным защитником по фамилии Хайнц, который произвел на Бобби впечатление хронического неудачника и который пока дал ему единственный совет: молчать, пока они не выяснят, в каком направлении развиваются события. До сих пор он сидел, развалясь, за маленьким столиком и зевал, прикрывая рот рукой, однако появление неизвестного заставило адвоката выпрямиться и насторожиться.
Вошедший сел за стол напротив Бобби и, слегка улыбнувшись, представился:
— Меня зовут Роберт Смайлоу, я — старший детектив из управления полиции Чарлстона. Я здесь, чтобы сделать твою жизнь проще, Бобби.
Но Бобби ни на грош не доверял ни холодной улыбке, ни вкрадчивым интонациям, прозвучавшим в голосе детектива.
— Это правда? — нагло спросил он. — Тогда, может быть, вы начнете с того, что выслушаете мою версию происшедшего? Эта сука врет!..
— Ты хочешь сказать, что не насиловал мисс Элен Роджерс? От этих слов лицо Бобби окаменело, зато в животе что-то забурлило и заволновалось, так что он едва не заработал “медвежью болезнь”.
— Насиловал ее? Я?! Она такое сказала?!!
— Послушайте, детектив Смайлоу, — вмешался адвокат, — я и мой клиент были уверены, что его обвиняют в похищении у потерпевшей ее сумочки. В заявлении мисс Роджерс ничего не говорится об изнасиловании.
— Она сообщила это женщине-полицейскому, — хладнокровно объяснил Смайлоу. — Мисс Роджерс постеснялась обсуждать столь интимные подробности с полицейскими-мужчинами, которые задержали Бобби.
— Мне нужно поговорить с клиентом, — быстро сказал Хайнц. — Изнасилование — это серьезно, очень серьезно. Бобби, успевший оправиться от первоначального потрясения, посмотрел на адвоката с насмешкой.
— Нечего тут разговаривать, — заявил он. — Я не насиловал эту жирную корову. Мы все делали по обоюдному согласию. Смайлоу достал из папки листок бумаги с какими-то заметками.
— Вы познакомились в ночном клубе, — сказал он. — Согласно показаниям мисс Роджерс ты намеренно ее напоил.
— Действительно, мы выпили по паре коктейлей, — согласился Бобби. — И она действительно здорово наклюкалась, но я не заставлял ее пить. Она сама…
— Потом ты поднялся в ее номер и занимался с ней сексом. — Смайлоу оторвал взгляд от бумаги и бросил на Бобби быстрый взгляд. — Это правда?
В его взгляде скрывался вызов, и Бобби не удержался от соблазна ответить на него.
— Да, это правда. И ей так понравилось, что она просто визжала от восторга.
Хайнц нервно откашлялся.
— Мистер Тримбл, я советую вам ничего больше не говорить.
Как вам известно, все, что вы скажете, может быть использовано против вас.
Бобби повернулся к нему:
— Ты серьезно думаешь, что я позволю какой-то там шлюхе обвинить меня в изнасиловании? Что я не буду защищаться?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
