В ответ его рука двинулась ниже, между ее ног, где было огненно-горячо и уже очень влажно.
— Что ты делаешь?.. — Это прозвучало едва слышно, словно ветерок коснулся листвы.
— Я сказал, что ты поплатишься за дерзость, — ответил муж хрипловато.
Девушка тихо застонала. Внезапный приступ безрассудства, почти безумия, охватил Мэттью. В эту минуту он жаждал обладания этой женщиной даже не как мужчина, а как некое средоточие всего мужского, средоточие вожделения сродни бешеной жажде.
Сам не сознавая как, Сито» высвободился, повернул Джессику лицом к скамье и заставил опуститься на колени…
…Когда последние судороги удовлетворенной страсти затихли, они еще долго оставались в этой позе, опустошенные до дна. Близость физическая в тот момент была тесно спаяна с близостью более глубокой, более возвышенной, и это оттеснило мысли об испытании, лежащем впереди. Мэттью поймал себя на сильнейшем желании, чтобы на этот раз Джессика непременно забеременела.
Но в этом желании была также и печаль. Он сознавал, что надеется оставить жене часть себя на случай, если не вернется с войны. Мэттью не мог и не хотел думать, что будет забыт, но подсознательно верил, что ребенок будет гарантией долгой памяти и неумирающей любви. Невозможно даже представить себе, что он никогда больше не увидит Джессику, но и прятаться от этой мысли нелепо и бессмысленно.
Наконец оба поднялись и, не в силах еще вернуться к действительности, снова прижались друг к другу. Мэттью чувствовал потребность высказать то, что пронеслось в его сознании, но, как бывало всегда, не сумел подыскать слов, которые показались бы единственно правильными и не слишком сентиментальными.
— Что с тобой? — осторожно спросила Джессика, что-то чувствуя и начиная беспокоиться.
— Все в порядке… — ответил муж с принужденной улыбкой, пытаясь и не умея оттеснить мысли о войне, крови и смерти. — Все устроится… иначе и быть не может, все устроится, Джесси.
Они молча оправили и разгладили одежду друг на друге, но когда Джессика сделала шаг к выходу из теплицы, Мэттью удержал ее.
— Я пришел сюда не просто так. Мне нужно поговорить с тобой, Джесси. Может быть, следовало все рассказать раньше, сразу по возвращении из Лондона, но я боялся расстроить тебя. И все-таки мне кажется, ты имеешь право знать.
— О чем? — с тревогой спросила она.
— Ты знаешь, что я ездил в Лондон затем, чтобы уладить свои дела. Но попутно я разыскал твоего брата.
— Но… но как ты узнал, где его искать? — Джессика явно постаралась взять себя в руки, хотя и побледнела.
— То, что его нужно искать именно в столице, было для меня яснее ясного. Куда еще он мог направиться с таким количеством денег и драгоценностей? Ну а остальное… в Лондоне не бесконечное число притонов.
— Ты у-убил его?
— Обошлось без этого. — Мэттью ответил холодно, но потом улыбнулся, вспомнив, как прошла тактическая операция «Фокс». — Твой брат и его неразлучный дружок Конни Дибби самым тесным образом познакомились с бригадой флотских вербовщиков. Мой старый знакомый Лонг Диксон, хороший парень и капитан приличного суденышка «Харвест», как раз испытывал нужду в паре палубных матросов. Велика вероятность, что мы никогда больше не увидим Дэнни Фокса.
— Может быть, правильнее было бы сказать, что я сочувствую брату… — Джессика отвернулась и задумчиво посмотрела вдаль. — Нет, я не могу ему сочувствовать. Я чувствую только облегчение.
— Ничего странного: он долго и упорно старался искоренить все теплые чувства по отношению к себе. Вот пусть и платит за это. Мне будет намного легче знать, что ты и Сара отныне в безопасности.
— Не только мы, но и репутация папы Реджи, и доброе имя Бел моров.
— Аминь! — с мягкой усмешкой сказал Мэттью. — А знаете что, леди Стрикланд? Похоже, вы можете впредь быть спокойны и за свою репутацию. Прошлое похоронено, Джесси.
Она молча кивнула, и граф улыбнулся шире. Нужно признать, думал он, что это на редкость приятное чувство — знать, что угроза разоблачения и громкого скандала миновала навсегда. Джессика заслужила безмятежное счастье. Много лет прошло с тех пор, как она влачила жалкое существование. Возможно, Джессика сумеет вообще выбросить свое нищее детство из памяти.
Мэттью не кривил душой, когда говорил себе это, потому что от всей души желал жене безопасности, на которую сам не мог надеяться при сложившихся обстоятельствах. Он сознавал, что позволил себе сблизиться с Джессикой гораздо больше, чем поначалу собирался, и не вполне был этим доволен, но не пытался откреститься от правды.
Стрикланд все еще не терял надежды на то, что вдали от Белмора, в гуще сражений, если не справится со слишком могучим чувством, то хотя бы научится его контролировать. Слепая страсть приводит к печальным последствиям, и Мэттью успел на собственном опыте убедиться в этом.
Не сознавая, что снова, как и в самом начале брака, поставил себе «благородную» цель, Мэттью удовлетворенно улыбнулся.
С некоторой брезгливостью приподняв подол платья, леди Каролина Уинстон шла по Боу-стрит к трехэтажному кирпичному зданию не слишком притязательного вида. В нем находилась контора Уиллиса Мак-Маллена, сыщика, известного своей пронырливостью. Не так давно она наняла этого человека, чтобы тот занялся «раскопками прошлого новоявленной графини Стрикланд».
— Милости прошу, миледи, милости прошу! — воскликнул хозяин конторы. — Подождите буквально полминуты…
Сыщик был взъерошен, как потрепанный кошкой воробей, и выглядел невыспавшимся. Одежда, в общем приличная и чистая, была основательно измята, на лице проступила по крайней мере двухдневная щетина.
Мак-Маллен направился к двери, ведущей, очевидно, в туалетную комнату, но приостановился, чтобы указать посетительнице на расшатанный стул. Она отклонила приглашение сесть и осталась стоять посередине помещения, стараясь не касаться одеждой пыльных газетных стопок, наваленных по всем углам.
— Так что же, мистер Мак-Маллен? Удалось вам выяснить что-нибудь интересное?
Каролина держалась с достоинством, но без высокомерия; этот человек мог выглядеть так, словно провел ночь в сточной канаве, но, безусловно, стоил потраченных на него денег. Так по крайней мере утверждал адвокат Уинстонов.
— Пока я раскопал чертовски мало… ах, ах, прошу прощения за грубое словцо. — Сыщик поскреб голову обеими пятернями, отчего волосы окончательно встали дыбом. — Осмелюсь напомнить полученное мной задание. Итак, четыре года назад упомянутая мисс Фокс появилась словно из-под земли. Никто никогда не сышал о ней, никто ничего не знает.
— За исключением имени ее отца, некоего Саймона Фокса из Деноча. Без сомнения, вы навели о нем справки. Кто он такой?
