«Серая хворь».
Тирион скривился и с силой ткнул ножом в следующий палец. Увидев выступившую на месте укола бусинку крови, он тихо ругнулся.
– Больно. Теперь ты счастлив?
– Сейчас спляшу на радостях.
– Ну и вонючие у тебя ноги, Йолло, похлеще моих, – скривился Утка, принёсший бульон. – Гриф ведь предупреждал, что не стоит прикасаться к каменным людям.
– Ага, вот только подзабыл предупредить их, что не следует прикасаться ко мне.
– Ты не просто тыкай ножом в пальцы, а проверяй, нет ли там серых омертвевших участков кожи и не чернеют ли ногти, – наставлял Хэлдон. – Если увидишь такие признаки – режь. Лучше остаться без пальца, чем без ноги. Лучше лишиться руки, чем провести остаток дней, рыдая на Мосту Мечты. Закончишь с первой ногой – принимайся за вторую, затем руки.
Опустив злосчастную ногу, карлик закинул на неё другую и вновь принялся колоть себя ножом.
– А палец между ног мне тоже потыкать?
– Проверь. Вреда не будет.
– Это тебе вреда не будет… А может его просто отрезать, всё равно никакой пользы.
– Да пожалуйста! Высушим, набьём чем-нибудь и продадим за огромные деньги. Причиндалы карлика обладают магической силой.
– Я годами твердил о том же всем женщинам, – усмехнулся Тирион, ткнул острием ножа подушечку большого пальца на руке и быстро сунул его в рот, чтобы отсосать выступившую кровь. – И сколько времени мне себя истязать? Когда точно мы узнаем, что я здоров?
– Честно? – прищурился Полумейстер. – Никогда. Ты пол реки выхлебал – может, серая хворь уже расползается по твоему телу, превращая внутренности в камень. Сначала сердце и лёгкие, а потом всё остальное. И если я прав, то покалывание пальцев и обтирания уксусом тебя не спасут. Как закончишь, отправляйся есть суп.
Бульон был хорош. Правда, Тирион заметил, что Полумейстер сел на другой конец стола, стараясь держаться подальше от него. «Скромница» пришвартовалась к потрёпанному пирсу на восточном берегу Ройна. Со стоявшей на якоре двумя пирсами ниже волантийской галеры сходили на берег солдаты. Пристань была буквально утыкана жавшимися друг к дружке торговыми лавками, палатками и складами. А за сложенной из песчаника стеной в красных лучах заходящего солнца полыхали огнём городские башни и купола.
«И всё же это не город».
Селорис до сих пор считался большой деревней, и управляли им из Старого Волантиса. Это был не Вестерос.
На палубу вышла Лемора, а следом за ней принц. Увидев Тириона, она бросилась к нему и крепко обняла.
– Благодарение Матери! Я молилась за тебя, Хугор.
«Ну хоть ты за меня молилась».
– За это я на тебя не в обиде.
Приветствие Юного Грифа было более сдержанным. Наследничек трона пребывал в дурном настроении, злясь, что его заставили остаться на «Скромнице» и не позволили сойти на берег вместе с Яндри и Исиллой.
– Мы лишь хотим уберечь тебя, – успокаивала юношу Лемора. – Уж больно нынче времена неспокойные.
– По пути из Горестей в Селорис на восточном берегу мы трижды видели всадников, скакавших вдоль реки на юг. Дотракийцев. Однажды они пронеслись так близко от нас, что было слышно, как звенят колокольчики в их косах, и иногда ночами за восточными холмами сияло зарево от их костров. Еще нам встретились военные суда – волантийские речные галеры, полные солдат-рабов. Триархи, как видно, опасаются атаки на Селорис, – рассказал Полумейстер.
Тирион практически сразу понял, что к чему. Селорис единственный среди таких же крупных прибрежных поселений располагался на восточном берегу Ройна, отчего он был уязвимее для табунщиков, чем города на другой стороне.
«Даже если так, не велика добыча. Будь я на месте кхала, то сделал бы вид, что хочу напасть на Селорис, заставив волантийцев броситься на его защиту, а сам повернул бы на юг и рванул прямо на Волантис».
– Я умею пользоваться мечом, – настаивал на своём Юный Гриф.
– Даже храбрейшие из твоих предков в опасные времена держались поближе к гвардейцам.
Лемора сменила рясу септы на наряд, скорее подходящий жене или дочери зажиточного торговца. Тирион присмотрелся к ней повнимательнее. Он довольно легко раскусил, кто скрывается под синими крашеными волосами Грифа и Юного Грифа, Яндри и Исилла, похоже, были теми, кем казались, а Утка даже проще, чем пытался изобразить. Но вот Лемора...
«Кто же она на самом деле? Зачем она здесь? Полагаю, не ради золота. Что для неё значит этот принц? Была ли она когда-нибудь настоящей септой?»
Хэлдон тоже заметил смену её наряда.
– И как же нам реагировать на эту внезапную утрату веры? Я бы предпочел видеть вас в облачении септы, Лемора.
– А на мой вкус, уж лучше голой, – хмыкнул Тирион.
Лемора наградила его укоризненным взглядом.
– Потому что душа у тебя нечестивая. Одеяние септы выставляет напоказ нашу связь с Вестеросом, привлекая ненужное внимание. – Она повернулась к принцу Эйегону. – Вы не единственный, кому приходится прятаться.
Похоже, парня это мало успокоило.
«Идеальный принц, но при этом совсем ещё ребенок, ничего не смыслящий в жизни и её превратностях».
– Принц Эйегон, раз уж мы оба застряли на судне, не окажете ли вы мне честь сыграть со мной партию в кайвассу, дабы скоротать за ней время? – предложил юноше Тирион.
Принц бросил на него настороженный взгляд.
– Меня уже мутит от кайвассы.
– Вы хотите сказать, что до тошноты надоело проигрывать карлику?
Как и рассчитывал Тирион, эти слова задели парня за живое:
– Пойди принеси доску и фигуры. На этот раз я разобью тебя в пух и прах.
Они уселись, скрестив ноги, прямо на палубу возле каюты, и игра началась. Юный Гриф построил свою армию для атаки, выведя вперед дракона, слонов и боевого коня.
«Стратегия юнца, столь же глупая, сколь и смелая. Рискнуть всем ради быстрой победы».
Карлик предоставил принцу сделать первый ход. Хэлдон, стоя позади них, наблюдал за игрой.
Когда принц потянулся к своему дракону, Тирион кашлянул.
– На вашем месте я бы не стал этого делать. Большая ошибка выводить дракона так скоро, – невинно улыбнулся он. – Ваш отец знал, чем грозит храбрецу безрассудство.
– Ты знал моего настоящего отца?
– Видел пару раз. Когда Роберт его убил, мне было лишь десять лет, и мой собственный отец прятал меня в Утёсе. Нет, не могу сказать, что я знал принца Рейегара. Не так хорошо, как ваш мнимый отец. Лорд Коннингтон ведь был лучшим другом принца, верно?
Юный Гриф откинул со лба прядь синих волос.
– Они вместе служили оруженосцами в Королевской Гавани.
– Наш лорд Коннингтон – воистину самый преданный друг. А как же иначе, раз он до сих пор так верен внуку короля, отобравшего у него земли и титулы, а затем отправившего в изгнание. А зря. Когда мой отец захватил Королевскую Гавань, друг Рейегара был бы там весьма кстати и мог помешать размазать по стене королевские мозги драгоценного сыночка своего венценосного приятеля.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
