вдруг бессильно соскользнул и задрожал в воздухе, потеряв опору. Темный клинок царицы змеей свернулся в ее руке, развернулся и ударил снова – в живот. Стальную броню он проткнул как мягкую ткань, и Тави ударился спиной о каменную кладку, облицовывавшую дальнюю стену ямы.
Царица надвинулась на него, устрашающе сверкая глазами, однако Тави ответил с мгновенной и смертоносной стремительностью человека, догадавшегося впитать холодную бесчувственность своих доспехов и оружия, и потому не ощутившего боли в прижатом к грубой стене и пронзенном смертоносным клинком теле. Царица сумела увернуться от грозившего снести ей голову выпада, но едва-едва. Горящий клинок поранил ей голову и срезал пук тонких белых волосков. Она метнулась от него и со скрежещущим воплем вырвалась из ямы.
Вспышка и яростный визг ударили ему по глазам – почему-то магия металла не защитила от этой боли. Фигура удирающей царицы расплылась в глазах и оставила после себя яркое пятно в потемневшем мире.
Все существо Тави требовало вырваться из ямы, действовать, двигаться, двигаться, двигаться. Но он удержался. Выскакивая из ямы, царица не унесла с собой меча. Тави и не ощущая боли знал, что противоестественно острый клинок все еще вонзен в его живот, а острием пришпиливает его к камню стены, как гвоздь к доске. Попытавшись высвободиться, он бы разрезал себя пополам.
Он поднес горящий меч опасно близко к своему телу, сощурил опаленные глаза и проверил. Из пластины его лорики торчала блестящая черно-зеленая полоса. Коснувшись ее, Тави убедился, что она с двух сторон заточена до бритвенной остроты. Малейшее прикосновение с ужасающей легкостью разрезало кожу. На вид это был хитин, и Тави не сомневался, что хитин и есть. Но от попавшей на клинок крови из пальца оружие задрожало, разогнав серебристую рябь по всему телу, и только магия металла помешала распознать в этой ряби волну боли.
Кровавые во́роны, эта штука живая! Над ямой снова завизжала царица, в ее голосе теперь звенела грозная медь. Грохнул огненный разрыв. Заорали люди. Сталь зазвенела о сталь.
Тави даже дышать удавалось с трудом. Причина, конечно, была не в легких. Хитиновый клинок вошел гораздо ниже. Взглянув на свой палец, Тави обнаружил на нем смолистое зеленое пятно. С гнусным запахом. Прекрасный яд, который, должно быть, мешал ему дышать.
Тави поморщился. Хитиновый меч не имел ни гарды, ни упора. Он просто… перетекал от длинного, слегка изогнутого клинка в продолговатую закругленную рукоять. Но снять себя с клинка, шагнув вперед, было невозможно. Рукоять не пролезла бы в сравнительно узкую дыру, оставленную лезвием, а расширять рану… представлялось неразумным.
Перед глазами замелькали звезды. Кончался воздух.
Тави обдумал, не ударить ли по клинку своим горящим мечом, но нашел веские причины так не делать. Если удар не рассечет клинок ворда, тот порежет его с силой собственного удара. А попытавшись его пережечь, он бы прижег себе рану, сделав ее недоступной водяной магии. Просто переломить хитин силой земляной магии? Дурацкая мысль, клинок порежет ему пальцы тем глубже, чем больше магической силы он в них вложит.
Сверху доносились новые крики – людей и ворда. Завыл приближающийся ветер, яростно взревел каним. У Тави темнело в глазах.
Земля, покрывавшая ему одежду, сапоги, доспехи, была рыхлой, слегка зернистой.
Сгодится.
Он осторожным движением повел одной рукой, и снизу протянулась ложноножка из песчанистой почвы. Зачерпнув ее в горсть, он заметил, какой липкой и комковатой стала впитавшая его кровь земля. Тави облепил клинок ворда грязью. И повторил еще дважды, так что клинок превратился в кровавый земляной ком.
Потом, скрипя зубами, он протянул собственный меч так, чтобы огонь с него, повинуясь мысли и воле хозяина, стекал на эту грязь. Вспышка, на миг охватившая грязный ком, обожгла ему лицо и руки, но, когда она погасла, раскаленный докрасна песок стал липким и податливым.
Мгновенным усилием он выгнал из песка этот жар, не дав ему через клинок достать до внутренностей, и вот уже клинок ворда превращен в бугристую стеклянную палку.
Ухватившись за нее, Тави задержал дыхание и вытащил оружие. Оно подалось не сразу, но Тави не позволил себе прибегнуть к грубой силе. Он тянул медленно, осторожно, пока острие вдруг не выскользнуло из камня за спиной. Так же бережно Тави вытянул клинок из тела и отозвавшихся искрами доспехов.
Он отбросил меч – недалеко, на другой край ямы. И сосредоточился на своем теле, нашел рану – узкую и саму по себе не особо опасную. Но все ткани вокруг раны набухли, словно готовы были полопаться.
Тави стиснул зубы, сосредоточив усилие воли на прекращении действия яда. Опухоль отчасти была ему полезна – не дала быстро истечь кровью. Но он чувствовал, как бунтует его тело против расходящейся по крови отравы, как отзывается горячкой, которая, если дать ей волю, убьет его в считаные минуты.
Минуты вдруг представились ему бесконечностью. Если не откладывать, он может закончить войну с вордом за секунды.
Тави почерпнул в земле под собой новые силы и одним прыжком вылетел из ямы, на лету оценивая происходящее. Яму окружала черная дымящаяся земля, оплавившаяся грязным стеклом – надо думать, от огненной магии выпрыгнувшей из нее царицы. Дальше виднелись еще несколько ям, слышался шум отчаянной борьбы. Валялись трупы – в хитине и легионерских доспехах. Вражеские заклинатели земли действовали как муравьиные львы, разверзая воронки-ловушки и втягивая легионеров в ближний бой, в котором все преимущества были на стороне порабощенных граждан. Рыхлая почва замедляла движения сторонников Тави и не позволяла защититься от беспощадной мощи нападающих. Старый мастер Магнус стоял на своем деревянном табурете, яростно хлопая себя по загоревшейся неведомо как бороде – впрочем, на своем насесте он остался невидим для подземных магов и потому невредим.
Тави приземлился легко, на носки – в тот самый миг, когда мужчина в хитиновой броне замахнулся на Варга немыслимо огромным мечом.
Каним безупречным движением перехватил угрожающий ему удар, отведя его огромную мощь в сторону вместо того, чтобы прямо противостоять тяжести кроваво-красного алеранского двуручного меча. Пропустив огромный клинок мимо себя, он с удивительным для его роста и веса изяществом перетек вперед и вбок и нанес один чистый удар.
Порабощенный гражданин рухнул на месте. Голова повисла на полоске мышц и кожи. Варг, не замедлив, продолжил движение к Тави, за миг до удара превратив его в защитную стойку.
– Где? – выкрикнул Тави на канимском.
Варг указал когтистым пальцем и развернулся, метнув кривой меч усилием каждой мышцы своего поджарого тела. Клинок дважды перевернулся в полете, прежде чем войти
