— Ну вот, — голос Бэра звучал благодушно, — вывеску сделали, так совсем же другое дело! Сразу ясно, что у тебя приличное заведение. А как с остальным, порядок?
Усатый что-то промямлил, интонации были вроде бы утвердительные, но слов колдун не разобрал.
Послышался шорох, звякнул металл. Петер украдкой оглянулся — Бэр, пристально глядя на кабатчика, прятал в карман некий предмет. Карман оттопырился, отвис — груз был довольно тяжелым.
— Вот теперь, — снова заговорил начальник стражи, — и в самом деле порядок. Трудись дальше, мастер. Теперь, с вывеской-то, я говорю… Главное — вывеску правильно повесить, верно? А? Что молчишь? Через месяц загляну, проверю, хорошо ли висит, не покосилась ли.
Бэр приязненно засмеялся и затопал к выходу. Когда дверь за ним захлопнулась, колдун перевел дух и залпом выпил вино, даже не заметив вкуса.
Петер доел, отодвинул тарелку и несколько минут сидел неподвижно, обдумывая произошедшее. Все было так… мирно. Привычно, спокойно. Бэр улыбался — доброжелательно, как всегда. Кабатчик тоже не выказал недовольства. А может, ничего и не случилось? Мало ли, какие совместные дела у жителей небольшого городка… Чушь, чушь! Петер поднялся и направился к выходу. Это не его дело, это его не касается! Он на службе и платит ему в конечном счете именно Бэр.
Выйдя на улицу, колдун остановился, раздумывая, чем теперь заняться. Огляделся — нет, сегодня положительно день странных встреч! По мостовой шагал Свен, вертел головой, словно высматривал кого-то. Приметил Петера и, махнув рукой, ускорил шаг. Чародей поспешил к сержанту.
— Вот ты где! — вместо приветствия выпалил Свен. — А я ищу…
— Здравствуй, Свен, — невозмутимо ответил Петер. — Итак, ты меня нашел.
— Что значит — итак? Ты на стражу работаешь, между прочим. Ну-ка, скажи, расследованием занимаешься?
— Так точно. — Петер кивнул. — Идем-ка в сторонку, покажу кое-что.
Колдун двинулся прочь от «За кружкой», Свен — следом, бормоча на ходу:
— Я что, шутки с тобой шучу? Нет, рыжий, дело серьезное. Ну, вчера я, положим, отбился, потому что его священству угодил, а сегодня… Бэр опять заявился и давай приставать — чем, мол, занимаешься? Как продвигается расследование? Что я ему отвечать должен?
— Понятия не имею. А что ты ответил?
— Я сказал, ты идешь по следу.
— Благодаря твоим гениальным инструкциям?
— Ну…
— То есть свалил все на меня, — Петер оглянулся: ага, из окон кабака их со Свеном уже не видать, — и теперь ждешь, будто я прямо вот так, с ходу, расскажу тебе, где искать Марольда?
Свен растерялся. Петер по опыту знал, что приятель сейчас соберется с мыслями и насядет снова, поэтому быстро продолжил, вытаскивая медальон Герта:
— А что ты скажешь вот об этом?
— Об этом… — Свену было достаточно одного взгляда на портрет блондинки. — Э, да я ее видел! Это же подруга Марольда! Ну, которую убили во время штурма. Тот самый колдунишка, Герт, и убил магией! Откуда у тебя?
— Выкупил в кабаке. Старичок, которого ты признал похожим на Герта, оставил в залог за вино. Пожалуй, это в самом деле Герт, а у него, видишь — портрет женщины, которую он, по твоим словам, убил. Странная история, а?
— Странная…
Свен потянулся почесать в затылке, он совсем запутался. Потом растерянно промямлил:
— Что-то я не пойму, кто здесь каким боком в это дело встрял. Найти бы Герта, да прижать крепко… Ладно, рыжий, слушай! Мне нынче велено перед Бэром отчитаться. Отдай медальончик, а? Я его начальнику в нос суну — мол, напали на след!
— Нет, не отдам. Ты знаешь, кто портрет писал? Я подозреваю, что Лукас… Моне бы его показать…
— Так показывай скорей, да и дело с концом! — велел Свен. — Ну, чего ждешь-то?
Петер уже собрался ответить колкостью, потому что упоминание о пропавшей девушке мигом вызвало раздражение, но, подняв глаза, колдун обнаружил, что приятель глядит вдоль улицы. Проследив взгляд сержанта, Петер изумился — число сюрпризов, отмеренное Гилфингом на нынешний день, все еще не исчерпалось. По улице брела Мона, оглядываясь по сторонам и, похоже, кого-то высматривая — точь-в-точь как Свен несколько минут назад.
Глава 43
— Ну, давай! — повторил Свен. — Вон, плетется твоя красот…
Петер ткнул приятеля локтем, сержант умолк и с удивлением уставился на колдуна — прежде тот не позволял себе так реагировать на Свеновы шуточки. Маг, не обращая внимания на притихшего стражника, поспешил навстречу девушке. Сержант затопал следом.
— Мона, ты… Куда ты пропала?
— Я ходила искать… Петер, я нашла…
— Погоди, глянь, что мне попалось. — Петер торопливо вытащил медальон. — Это отец писал?
Маг удивился, когда Мона, едва глянув на портрет, тут же вернула его, не проявляя ни малейшего интереса.
— Да, похоже на папину руку. Петер… как кстати, что здесь твой приятель из стражи. Я должна вам кое-что показать. Идемте скорей!
— Но… — Колдун растерянно повертел медальон. Он рассчитывал на большую заинтересованность. — Я думал, это важно. Если твой отец…
Мона не слушала, она переводила взгляд с Петера на Свена, неловко топчущегося поблизости.
— Пожалуйста, идемте скорей! Петер, я благодарна тебе, честное слово, но этот медальон… папа время от времени писал такие портретики, за них много не платили. Даже не знаю, кто эта женщина, не помню ее. Но сейчас, Петер, я должна показать кое-что важное, тебе и твоему другу. Это касается Марольда, правда!
Свен наконец вымолвил:
— Так я могу забрать медальончик-то? А то мне к начальнику с докладом… Покажу ему улику — мол, иду по следу. Это ж портретик Марольдовой зазнобы, да еще и нарисован Лукасом, который тоже… ну, то есть…
Петер испугался, что Мона разозлится на бесцеремонного сержанта, но мысли девушки были сейчас далеко — она нетерпеливо топнула ногой и, ухватив Петера за рукав, потянула:
— После расскажете мне о Марольдовых зазнобах! Идемте скорей! — затем бросила косой взгляд на Свена и прошипела изменившимся голосом: — И приятелю твоему будет о чем начальству доложить! Я обещаю. Идемте, по дороге расскажу!
Друзья переглянулись и зашагали за девушкой. Та принялась вполголоса рассказывать:
— Я наконец-то нашла это место в лесу. Ну, то самое, где огонь не горит, гаснет без всякой причины…
Лицо сержанта мгновенно переменилось. Теперь в его глазах читался живейший интерес.
— Ага, похоже, в самом деле Марольдовы штучки! А как ты это местечко-то нашла? — строго спросил он.
— Сейчас… я все объясню, — сбивчиво проговорила девушка и, вытерев вдруг набежавшие слезы, продолжила свой рассказ: — Это случилось вскоре после ареста отца. Я места себе не могла найти, бродила целыми днями одна… по лесу… Никого видеть не хотелось. И вот однажды забрела вглубь… уже и вечереть начало, а я тропинку потеряла… стемнело, хоть глаз коли. Куда идти, не знаю. В общем, вскоре поняла, что придется в лесу рассвета дожидаться, а не то еще больше заплутаю. Холодно, страшно… Вернее, я не очень-то боялась, но все же… Решила костер развести, чтоб согреться. Место хорошее выбрала, веток сухих собрала. Огниво я таскала с собой, лес все-таки… А тут как ни пытаюсь разжечь, гаснет огонь! Ни за что разгораться не хочет! Только высеку искры, пытаюсь поджечь кору и щепки, а пламя будто задувает кто-то… Я ушла оттуда, и под другим деревом огонек сразу же разгорелся. А когда Петер мне о письмах Марольда сказал… Возле которых свечи не горят…
— Почему сразу не сказала? — резко оборвал ее сержант.
— Проверить сначала сама хотела, — виновато проговорила Мона.
Троица подошла к воротам. Разговор прервался, Свен махнул рукой караульным, те поздоровались с сержантом.
— И что, проверила? — снова заговорил Свен, когда портал остался позади.
— Да! Я сегодня там была. Как только выбралась из ельника, сразу же поняла, что нашла. Там овраг, почти к самой поляне подходит, колючками зарос, а чуть в стороне, у опушки, дуб старый растет. Ствол толстый, не обхватишь, а в нем — огромное дупло. Я, Петер, у тебя свечу прихватила. Так вот, разожгла — и как только к дубу приближаюсь, сразу пламя дрожит, бьется и гаснет. А у дупла и вовсе свечу не запалить.
