вон там и уложить на них Николаса Рейсснера, который только что так неудачно с вами сражался. Он достоин пристойного погребения.
С боем мы дошли до рыночной площади. Тут мы увидели отряд в несколько десятков всадников, и, наверное, полторы сотни кнехтов, под знаменами герцога Виссланда. Увидев нас, они выстроили людей в боевую шеренгу с поднятыми щитами.
— Ребята, боевой клич! Герцог и Церковь!
— Кто вы? — к нам подъехал один из рыцарей Виссланда, держа меч наготове.
— Отряд диоцеза Андтаг, служащий церкви. Мы обороняли монастырь, — ответил Курт.
— Вы очистили эту улицу? Прекрасно! Я — Рейнгарт фон Тирфинг, коннетабль Браундштаттского отряда герцога. Сейчас подъедет граф Вайфер фон Хаанау, наш коммандер, и мы обсудим с фогтами города дальнейшие действия. Прошу пройти сюда, — и он указал нам на вход в ратушу.
— Это он! Это он! — вдруг раздался истошный вопль. Голос был крайне противный, но, чем-то, знакомый. Я обернулся и увидел, как герр Шульман, торговец, промышляющий постройкой и сдачей в наем грузовых повозок, рвется сквозь оцепление, обвиняюще указывая на меня!
— Это он! Это Андерклинг! Только что в ратуше огласили ордонанс герцога! Это он!
— Простите?
— Преступник Андерклинг!
— Сударь, — коннетабль обратился к стоящему рядом полному, гладко выбритому человеку в табарде* цветов герцога, — зачитайте нам еще раз послание герцога фогтам!
— Охотно, сударь!
Глашатай достал из специальной сумы на поясе свиток и развернул его. На конце свитка болталась тяжелая печать герцога Виссланда. Хорошо поставленным звучным голосом, очень отчетливо и громко, он начал читать свиток, периодически оглядывая поверх его собравшихся, как будто проверял, слушают ли его с надлежащим почтением.
— Настоящим, мы, Манфред Лагерштайн фон Виссланд, герцог Виссланда и Солланда, сеньор Браундштадта, объявляем, что берем вольный город Теофилбург под свою защиту. Все силы города, собственные и наемные, под знаменем штадтфогта или цеховыми штандартами, вассалов герцога или фрайграфа, называющего себя бургграфом Теофилбурга, должны подчиниться герцогу и надеть его цвета. Всем добрым горожанам, мастерам, подмастерьям, торговцам с собственной лавкой, торговцам с возов, торговцам на рынке любого ряда, торгующим с лотков и в разнос, горожанам и жителям предместий, бюргерам и шеффенам, надлежит сложить оружие и разойтись по домам. Штадтфогту и совету Господ надлежит впустить слуг герцога в ратушу, казначейство и иные здания города.
Также, сообщаем фогтам, альтманам и всем людям рыцарского и шеффенского звания в городе Теофилбург, что мы, герцог Виссланда и Солланда, сеньор Браундштадта, не признаем узурпатора Гетца фон Волленбурга, именующего себя императором Второй империи, ни законно выбранным императором, ни своим сюзереном, ни братом, ни лицом иного достойного звания, и нарекаем его изменником и святотатцем.
Важно оглядев притихших слушателей, герольд продолжил:
— Никому из наших вассалов, а равно и подданных, а также виссладских фрайхерров, горожан, людей иного звания, повелеваю не оказывать названному Волленбургу никаких почестей, помощи, поддержки и никакого содействия. Ни ему, ни его людям повелеваю не давать ни хлеба, ни крова, ни права проезда, ни землей, ни водой, не конным, не пешим.
Глашатай откашлялся и продолжил еще громче:
— Равно, повелеваю: выявить, найти и передать правосудию пособников названного лжеимператора, а именно: господина Крейга Карломана Иоганна фон Эушвиц, барона Нойдрее, — глашалай сделал паузу, оглядывая собравшихся, как будто ожидал прямо в первых рядах увидеть среди них барона Нойдрее — господина Эйриха фон Хольштайна, барона Аркенхалле, — снова глубокомысленная пауза, и далее, ускоряющейся скороговоркой, — господина Роланда Герда фон Хейлемана, фрайхерра, господина Альбрехта Юттена Шильтрегера, рыцаря, господина Ойгена Фейбельмайера, рыцаря, некоего Энно Андерклинга, юнгера, брата Адабельта, клирика обители Пресветлого Селестина в Андтаге, некоего Тереллина Гильдебранда, бывшего каноника диоцеза Андтаг, и некоего Иоганна Роххеля из Теофилбурга, торговца!
На площади стало вдруг очень тихо.
— Любому, кто встретит упомянутых лиц, — продолжал герольд, — буде на территории герцогства Виссланд, или вольных городов в герцогстве Виссландском, а равно в лесах, на полях, равнинах, на реках и озерах всех окрестных земель, надлежит по чину:
— Если он рыцарь или благородный человек — силою оружия произвести арест, невзирая на возможный ущерб личности или имуществу, своему или упомянутых господ;
— Если он лицо духовное или низкого звания — сообщить незамедлительно коннетаблю или сенешалю, или начальнику стражи города, или альтману, или синьору тех земель, где обнаружится один или несколько из означенных господ, дабы те произвели арест сообразно своего благородного звания и высокого положения.
Объявляется, что никто не вправе и не дерзнет оказать названным господам помощь или гостеприимство, иначе будет судим как пособник в государственной измене.
Объявляется, что все вассалы и подчиненные лица названных господ отягощаются положением их синьоров и должны быть арестованы наравне с ними.
Дано в Браундштадте второго дня месяца Утреннего льда сего года".
Глашатай закончил и с важным видом сложил свиток обратно.
— Я говорю, это он! — вновь заорал Шульман. После благородного, поставленного баритона глашатая, его тонкий голос показался мне особенно мерзким.
— Сударь, — фон Тирфинг обернулся ко мне. — Вам придется сдать свое ору…
Не успел он договорить, а я уже спешил передать ему мое оружие. Прекрасный флиссингенский кинжал, пробив кольчугу, как полотно, по рукоять вошел в его тело, да там и остался. Тонкий клинок шайбендольха* пронзил сердце, и острая, тонкая струйка под давлением брызнула мне прямо в лицо. Вот Кхорн!
— Ребята, измена!!! — заорал я со всей силы. — Оружие к бою!
---
* табард — куртка без рукавов, одежда герольдов.
** шайбендольх — рондаш, кинжал с дисковидным навершием, для надежного удержания в руке. Предназначен для пробития кольчуги.
Глава 55 и эпилог
Глава 55
Рыцари Виссланда с гневными криками обнажили мечи. Городские стражники взяли наперевес свои альшписы и глефы. Мы зажаты с двух сторон, и врагов впятеро больше!
— Измена!
— Отходим! Отходим в ратушу!
Теми же молотами, которыми мы пробивали крыши домов, мы высадили двери ратуши и ввалились внутрь, прихватив с собой пленных фалькитов. На первом этаже ратуши оказался большой зал и множество скамеек в нем: сидя тут, господа фогты обсуждали дела города. Мы сразу же забаррикадировали вход этими скамейками и огромными сундуками.
— Майнфельд, поставьте двух человек с копьями, а вы, Линдхорст — двух арбалетчиков. Пусть отгоняют всех, кто попробует приблизиться!
Пока солдаты таскали тяжелые скамьи, я решил оглядеться. Быстро взойдя по темной лестнице на второй этаж — тут были кабинет штатфогта и канцелярия — а потом и на крышу, я выглянул в слуховое окно.
Ратуша была одним из самых высоких зданий города, хотя, всего лишь, двухэтажным. К ней была пристроена небольшая оборонительная башенка, удобная для наблюдения за городом.
Взобравшись
