Угадайте, кто придумывал название.
Портрет прислали в субботу.
Сцена с фотографии была передана почти без изменений: Лили очаровательно улыбалась, я с дебильным лицом на детской метле бортовала тумбочку. Не было только Джеймса. Сириуса, впрочем, тоже не было — ему показалось это неуместным, а я, в конце концов, решила не смущать Риту. Зато был книззл с другой фотки — меня щелкнул Хорхе.
Книззл мявкал, я заливалась смехом. Молчала только Лили.
— Почему вы не дали ей голос?
Снейп стоял, прислонившись к противоположной портрету стене длинного узкого коридора. В воздухе, разгоняя ночную тьму, висел шарик света.
— О чем мне с ней говорить? — я прижалась к стене рядом с ним, уперев пятки в ковер. Улыбка Лили стала грустной. Она протянула ко мне руку и опустила ее, когда я отвернулась.
— Зачем вы заказали этот портрет, если так ее ненавидите?
Я удивленно посмотрела на его угрюмый профиль.
— Я ее не ненавижу. Мне не за что ее ненавидеть.
Снейп скептически хмыкнул и не стал спорить.
— Вас там Дамблдор на кухне заждался, весь мармелад сожрал. Идите уже, — я раздраженно погасила его магический свет и пошла к себе в комнату.
Черт-те что.
Я на четвертый раз листала книжку Гейзенберга, совсем уже измучилась и около двух ночи хотела пойти и перетащить портрет Лили в подвал, когда передо мной появился Кричер.
— Началось! — с экзальтированным видом воскликнул он и исчез. А через секунду из коридора послышались крики.
— Ремус! Ремус! Нарси! Началось!
Я бросила книжку и по привычке схватила рюкзак.
Ну а что? Родильное отделение Св. Мунго место загадочное и малоизученное. И еще неизвестно, есть ли там автомат с печеньками.
— У меня сын! Сын! — встрепанный Сириус бешеным вихрем носился по коридору родильного отделения и целовал всех подряд. Я, прикрыв глаза, смотрела взглядом Тома на сморщенного младенчика в палате через стену. Люпин и Кричер вытирали слезы радости. Суровая эльфийка Грэм стерегла дверь в палату. Нарцисса взволнованно улыбалась и потирала живот, который теперь стал очень заметен. Неудивительно, что даже Сириус догадался.
Мы вернулись домой уже на рассвете. Сириус еще немного побегал по этажам, пока его по моей просьбе не вырубил Пигли. А что? Еще не хватало им с Люпином начать праздновать — пусть днем отправляется в госпиталь к Рите и младенчику!
Я тоже подумывала пойти спать, когда в гостиной вдруг появились Драко с Гермионой и Добби.
— Вся школа говорит о том, что у Сириуса родился сын! — радостно сообщила Гермиона.
Радостным было и лицо Драко, пока тот не увидел Нарциссу.
— Мама?!
Они ругались долго и громко. Гермиона трижды ловила меня за руку, когда я хотела вмешаться. Наконец, дверь с шумом распахнулась и с грохотом врезалась в стену. Я вздрогнула и вскочила на ноги.
— Ты мне больше не друг! — Драко обвиняюще ткнул в меня пальцем, выжигая дырку яростным взглядом. — Ты знала! И не сказала мне!
— Драко... — протянула я.
— Моя мама — и этот нечесаный байкер! Да он немного старше меня! А ты... Я с тобой больше не разговариваю!
Он развернулся и улетел в коридор. Громко хлопнула дверь. В прихожей что-то упало.
Я села рядом с Гермионой и почесала шрам.
— Ты должна с ним поговорить, — сказала я ей.
Она кивнула.
Какой-то напряженный день.
Драко дулся и демонстративно со мной не разговаривал.
Я сильно боялась, что он наделает глупостей, а потому очень просила приглядывать за ним Гермиону, к большому удовольствию самого Драко и большому неудовольствию — Тома, Рона и Седрика, который, кажется, все еще по ней вздыхал. Хаффлпаффцы такие однолюбы.
В родовом доме Блэков было сумрачно и тихо. Кухню, гостиную и прихожую окутывали заглушающие звуки чары — наверху спали детишки.
В противовес общей тишине и спокойствию на кухне градус эмоций стремился к сотне.
— Как вышло, что моего сына зарегистрировали под именем Арктурус?! — возмущался Сириус, брызгая слюной и экспрессивно размахивая руками.
Ну, не Джеймс же, в самом деле. Джеймс Блэк — чего смеяться-то.
— Не знаю, Сириус, — сказала я, делая удивленные глаза. — Это же твой сын, тебе виднее. Может быть, регистратор был пьян? — предположила я.
— И внес имя Арктурус?!
— Вполне распространенное имя.
— Было — в позапрошлом веке!
Я пожала плечами.
— Ну, ты же не будешь от этого любить его меньше. К тому же именно благодаря Арку ребеночек-то родился. Не найди он меня… Не вытащи я тебя из Азкабана..
— Вот и называла бы своего сына Арктурусом! — вскипел он.
Я сдержала рвущийся наружу смешок.
— Ты готов стать дедушкой?
— Даже и не думай! — он грохнул кулаком по столу, и конфетки эм-эм-дэмс брызнули из вазочки на нем. Я поймала одну и сунула в рот. — Ты ведешь себя отвратительно!
Странно, то же самое не далее как час назад мне сказал Снейп, когда мы с Симусом Финниганом встали в пару на его уроке и сварили фантастическое взрывательное зелье вместо сиропа от лихорадки Эбола.
— Не кипятись, Сириус, — примирительно сказала я. — Следующего сына называй, как хочешь: хоть Джеймсом, хоть Альбусом.
К тому же, Рита против Арктуруса не возражала.
Я ее спрашивала как-то вскользь. Когда они еще не были женаты.
Я посмотрела на часы, загребла конфет из вазы и встала.
— Мне пора в школу. Увидимся позже.
А у меня урок для Амбридж.
Глава 111. О судах и следствиях
Сперва я хотела взять под Империус школьного эльфа, накрывающего на стол. Но, во-первых, стало жалко эльфа, которого по любому вычислят, во-вторых, Амбридж меня совсем взбесила. Пока я пропадала в родовом доме Блэков, она назначила отработку братьям Криви. Нет, с Криви-то ничего не сделалось — они вывели из строя все пыточные перья, а затем, когда она хотела испытать на них еще какую-то гадость, обозвали злобным ситхом и исчезли в клубах фиолетового дыма. За это, в общем-то, она и собиралась их исключить, и уже даже написала прошение Министру о наделении ее такими функциями, потому что Дамблдор категорически отказывался исключать кого бы то ни было.
Поэтому от хитрого плана пришлось отказаться и действовать прямо, нагло и грубо.
Я смотрела, как догорает прошение Министру, а зачарованная Долорес попивала себе Умопомрачительный напиток. В небольших дозах он вызывал лишь слабое помутнение разума и неадекватные поступки. В больших… что ж, помутнение было не слабым и могло не закончиться.
Рядом со мной на парте сидел Том. Лицо у него было задумчивым и грустным.
— Гриндевальд прав, — неожиданно сказал он. — Ты становишься такой, как он. Как я.
Я поморщилась.
«Думаешь, я поступаю неправильно?»
— Я бы поступил так же. Но в этом-то все и дело.
Он спрыгнул с парты, а я забрала у безвольной Амбридж бутылек и вызвала Кричера.
Он перенес нас в темный тупик бедного маггловского района Белфаста.
Фините Инкантум.
Обливиэйт.
В зале, где проходили слушания Визенгамота, были высокие потолки, древние скамьи, и пахло чем-то приторно сладким. Я решила, что это опять несет от Дамблдора, и отсела подальше.
— Не нервничайте, мисс Блэк, — Гавер, как всегда, был собран, спокоен и уверен в себе. — У нас стопроцентное дело.
Я пожала плечами и невольно потянулась к кольцу-порталу в домик Мерлина. Мою руку перехватил Том.
— Серьезно, Грета. Они ничего не докажут. Успокойся, удрать мы всегда успеем.
Ладно. И правда, чего это я.
Гавер был прав. Обвинения рассыпались, как карточный домик.
Слова невменяемой Амбридж: «Блэк! Это Блэк! Блэ-эк!» не были признаны хоть сколько-то убедительным доказательством. В свою очередь Дамблдор свидетельствовал о том, что у нас с Долорес был небольшой конфликт, отсюда и эмоции бедняжки. А потом подтвердил мое алиби. Якобы мы с ним гоняли чаи и говорили за жизнь.
Фадж, выступавший на стороне обвинения, настаивал на том, чтобы исключить меня из школы и продолжить следствие. Махал докладами Амбридж с доносами на мое плохое поведение. Дамблдор в свою очередь уверял, что у него все под контролем. Потом всплыла прошлогодняя история с драконом — откуда-то просочилась информация, что я купила его кости. Я помалкивала, что с костями шел и весь остальной комплект, а Гавер с Дамблдором слаженно вещали. Потому что прошлогодняя защита была выстроена на том, что я находилась под Империусом — а тогда на кой, спрашивается, мне было покупать кости?
Заседание как-то незаметно стало превращаться в базарный балаган: все орут, в воздухе летают доклады Амбридж, хищно щелкает фотоаппарат помощника Скитер. В общем, знала бы, как это весело, и раньше бы с Гавером ходила.
В конце концов, судья стукнул молотком, закрыл дело о сумасшествии Амбридж и посоветовал разобраться в деле об убийстве дракона. Отстранять меня от занятий или, тем более, исключать, не стал.
За преподавательским столом сидел Слагхорн. При виде меня он приветливо помахал рукой. Я помахала в ответ и похвалила себя за отличную работу — зельевар, похоже, не заметил, что я скопировала его копию дневника Фламеля.
