Каждый день в половине шестого утра я должен идти на болото за камышом. Вернувшись с работы, я толкусь, добывая им корм, до захода солнца. Каждый день я несу на плечах, поднимаясь вверх километра три, груз до 30 кг, не глядя на погоду. В дождь я надеваю резиновые сапоги и плащ и иду. Я так устаю иногда, что сплю потом без сновидений. Несколько раз я продавал котных самок на базаре, превозмогая предрассудок, что продавать стыдно. Каждый раз я продавал этих самок дешевле их стоимости. Если котных самок не продавать, то наплодиться столько зверушек, что наша фирма может лопнуть.
Очень хочу, чтобы у меня уже не было нутрий, но как это сделать, еще не понимаю.
С месяц назад у Оксаны был приступ. Что-то случилось с вестибулярным аппаратом. Она падала с ног, кружилась голова, была рвота. Ее пришлось привезти с огорода, где мы работали. Были в больнице. Оказалось, что у нее очень низкий гемоглобин и высокое кровяное давление. Через неделю Оксана снова стала в центре нашей жизни. Я молил Бога, чтобы приступ не повторялся, но он повторяется, и в моей душе повеяло холодом, (укр.)
25
Что касается твоей «анкеты», «личного листка» и дополнительной «мелочи», то я считаю, что в нашем возрасте можно уже и не дрожать. И как же мне хочется хоть напоследок плюнуть в глаза этим составителям «личных листков». (укр.)
26
Наша Наталка вышла замуж за Магомедова Владимира Магомедовича, лакца по национальности. Сейчас Магомедова Наталья живет в городе Махачкале в семье Владимира. Она часто пишет нам большие, художественного содержания, письма, которые нас очаровывают. Владимир уже работает, а Наталке ищут работу родственники, и возможно, она будет работать учительницей, (укр.)
27
Прибыл я в Махачкалу где-то около 9 часов утра. Было видно Каспийское море, на котором болтались обломки льда… Меня встретил Владимир, привел домой, а так как дома никого не было, а Владимиру надо было на работу, то я решил пойти в школу, где работает Наталка. Во дворе школы прямо на стенах здания зеленой краской были нарисованы солдаты в различных положениях: «смирно», «отдача чести», «равнение направо» и тому подобное. Этих рисунков в рост человека было так много, что двор напоминал казарму.
Оксану я нашел на четвертом этаже. У нее было «окно», и она писала в свободном от занятий классе. Мы сидели и разговаривали с Оксаной. Я был счастлив, что она не выглядела болезненной.
В воскресенье, во второй половине дня собрались родственники Владимира посмотреть на меня. Пришло человек 8 мужчин и одна женщина. У большинства мужчин был респектабельный вид. Один «гоголь», полный, наполовину лысый, очень опрятно одетый, напоминал Чичикова, он имеет какое-то отношение к милиции. Меня посадили возле Мухаммеда, бывшего министра, у этого была седая голова и мудрое лицо. Справа от меня был Курбан – лучший врач-гинеколог города. Он мне понравился. В затасканных джинсах, седые виски, возраст – лет 45. Он меня заверил, что когда Наташа «поспеет», то она попадет в его руки, и с ней должно быть все в порядке. Напротив меня сидел Исмаил, седой, в очках, невысокий мужчина интеллигентного вида. Еще было двое, лет под 50, похожие на каких-то завмагов. Одному из них Дадай (т. е. мать) целовала руки, когда он выходил из дома. Видимо он имеет большое значение для семьи Магомедовых. В другом конце стола было двое молодых. Один – директор тюремной школы, а второй – завуч в ПТУ.
За столом пили только русскую горькую. Особенно старательно это делали тюремный и пэтэушный учителя.
Через некоторое время кто-то спросил меня, что я думаю о Сталине. Я должен был бы подумать, прежде чем ответить. Но я брякнул: «Я думаю, что это бандит». Все затихли.
– А что ты думаешь о том, что татар не пускают на родину? – Я думаю, это наглость, их надо вернуть домой, – сказал я. – Да они же убийцы! – воскликнул кто-то (кажется, тюремщик). Но Мухаммад предложил оставить политику, я с ним согласился.
Уже потом, в поезде, я все думал, зачем они мне задали эти вопросы. Неужели, думал, Сталин, этот ублюдок, их кумир? Так я и сейчас не знаю, как они смотрят на жизнь.
Во время еды и выпивки гости часто предлагали тосты. Единственная женщина, это была жена «Чичикова», возилась с Дада и Наталкой на кухне, но зашла, чтобы произнести и свой тост. В ней чувствовались ум и ораторские способности. Она обращалась к Наташе, заверяя ее, что они пристально следят за делами в их роду, и все помогут, если что-то будет неладно. Жена же, сказала она, должна заботиться о том, чтобы муж ее был ухожен и накормлен. А я подумал, почему такая умная и симпатичная женщина должна всю жизнь вытирать гузно своего «Чичикова»? Неужели он сам этого не может делать? Но вслух я этого не сказал.
Вся поездка заняла четыре дня, но мне казалось, что я очень давно не был дома. Когда я, вернувшись, ночью добрался с поезда на свою тихую улицу, я был очень счастлив. Сейчас я чуть ли не молюсь, чтобы у Наталки все было в порядке, (укр.)
28
Думаю, ты уже знаешь, что государство сделало подарок нашему отцу на день рождения. По радио объявили, что вклады граждан в сберкассах замораживаются. Если он об этом не знает, так и не надо ему говорить, чтобы его не расстраивать. Помнишь, как он сражался за свой вклад 28-го года, а мы смеялись? У нас, конечно, денег на книжке было немного, но какая-то заначка на крайний случай была. Теперь нет и ее. Давно нам всем нужно было понять, что бегать с нашим государством наперегонки – дело бессмысленное, государство все равно тебя объе…. Даже если через некоторое время наши вклады разморозят, нате деньги можно будет купить разве что пару покойницких тапочек.
12 февраля хочу приехать, один, без Оксаны, хотя физически она чувствует себя неплохо, следуя моей системе спартанской жизни, заметно похудела и перестала жаловаться на сердце. У меня тоже ничего не болит, и я чувствую себя вполне здоровым, но никакой цели на будущее нет, и я все яснее осознаю, что мой путь пройден и что пора собираться в иной мир. До отцовских лет мне не дожить. Он всегда был идеалистом и верил в науку и прогресс, а единственное, во что я еще верю, это огороды, и козы. Поэтому все лето я так упорно копал, сажал, полол, травил колорадских жуков и тому подобное, и, учитывая нестабильность нашего благосостояния, следующее лето ничем не будет отличаться от прошлого. Кстати, недавно наша коза Квитка принесла трех козлят, но она стала давать очень мало молока. Видимо, истощение. Надо как-то ее поправить.
Пытаюсь что-то понимать в политике, смотрю что творится вокруг, и ничего, что бы подогрело какую-то надежду на лучшее, не вижу. Хотя логика подсказывает, что КПСС должна бы ослабить свою хватку, а то и исчезнуть. Целуем вас. (укр.)
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
