У открытого конца ограды стояли три примитивных подъемных крана, похожих на виселицы. С верхних сторон перекладин к макушкам шаров тянулись сплетенные из волокон швартовы.
Одну за другой мужчины подтянули оболочки вверх, и те свободно повисли под перекладинами виселиц. Концы якорных веревок были привязаны к вертикальным столбам. Маккей, изъявивший желание взлететь первым, вероятно, из-за выматывающего ему нервы ожидания, разжег костер. Дым начал подниматься в подвешенную к горловине шара свернутую в трубку шкуру. Когда оболочка начала разбухать от распространяющегося горячего воздуха, Анана развела огонь в своей корзине. Через несколько минут Кикаха сделал то же самое.
На небе засветились первые полосы «рассвета». Скорость ветра достигала как минимум примерно восьми миль в час.
Шар Маккея продолжал раздуваться. Как только стало ясно, что он может уже держаться в воздухе сам по себе, негр подпрыгнул и, дотянувшись топориком, перерубил соединенный с макушкой шара швартов. Выждав еще минуту, он вытащил шар за корзину из-под рамы.
Когда шар Ананы достаточно поднялся, чтобы висеть без поддержки, женщина перерезала швартов, и вскоре то же самое сделал Кикаха.
Шубам, которая сидела в стороне, поднялась, опираясь на костыль, проковыляла к Анане и что-то тихо сказала ей. Анана обняла старую женщину и одним движение перерезала ей вены на запястьях. Кикаха хотел отвернуться, но подумал, что, если кто-то другой делает за него эту грязную работу, то, по крайней мере, не следует отводить взгляд.
Шубам уселась около корзины Ананы и затянула песнь смерти. Она, казалось, не заметила, как Кикаха помахал ей на прощание рукой. По щекам Ананы текли слезы, но она не переставала деловито подбрасывать дрова в костер.
— Пока! — крикнул Маккей. — Скоро увидимся! Надеюсь на это!
Вытащив шар из-под навеса, он быстро забрался в корзину, подбросил в костер еще несколько ветвей и стал ждать. Шар немного накренился, когда ветер задел его верхушку, затем начал подниматься.
Через несколько минут в воздух взмыл шар Ананы. Следом за ней с небольшим интервалом взлетел Кикаха.
Уходящий вниз пейзаж его не интересовал, все внимание было сосредоточено на раздувавшейся оболочке шара. Параплан по-прежнему оставался прикрепленным к сетке. Его привязали к верхней стороне, когда оболочка еще лежала на земле. Со стороны, наверное, это выглядело так, будто на гигантской лампочке распластался соответствующих размеров мотылек.
Не ощущалось никакого движения; Кикаха словно парил на ковре-самолете. Выше и дальше в воздухе плыли два других шара. Анана помахала ему рукой, и Кикаха ответил на приветствие, а потом занялся костром.
Обзор расширился. Горизонт отступил. Впереди тянулись вереницы гор и равнин, а между ними поблескивали впадины, заполненные дождевой водой. Половину неба закрывало тело планеты. Огромная рана, возникшая после отрыва осколка, затянулась. Планета-мать ждала возвращения ребенка, предвкушая еще один катаклизм. Мимо проносились стаи птиц и небольших крылатых млекопитающих. Они улетели с «луны», а значит, до возвращения спутника оставалось не так уж много времени.
Пламя костра пожирало дрова, и запас веток теперь выглядел довольно скудным. Утешало лишь одно — сгорая, топливо избавляло шар от своего веса. А потому он поднимался еще быстрей. На высоте примерно пятнадцати миль Кикаха определил, что у него хватит дров для подъема еще на пять-шесть миль.
Шар Маккея уносило прочь от других. А шар Ананы находился приблизительно в полумиле от Кикахи, но, похоже, перестал удаляться от него.
На высоте около двадцати миль Кикаха бросил в огонь последние дрова. Когда они прогорели, он сгреб горячий пепел за борт с подветренной стороны, а затем выкинул следом за ним и землю, после чего закрыл служившую дефлектором воронку из сыромятной кожи. Это поможет предотвратить быстрое остывание горячего воздуха.
Кикаха выглянул за борт корзины. Через некоторое время шар начнет падать, и тогда ему придется воспользоваться парапланом для спуска обратно на «луну». Оставалась слабая надежда, что он оказажется на верхней стороне спутника.
Внезапно его легкие наполнил теплый воздух. Быстрое изменение температуры воздуха наверняка означало достижение шаром зоны, называемой Уртоной гравитационной границей. Здесь энергия силы контротталкивания на некоторое время удержит шары на одном уровне. Когда жар усилился, он отвязал воронку и выбросил ее из корзины. Положение оставалось неопределенным. Шар падал, но горячий воздух толкал его вверх быстрее, чем он опускался. Струя восходящего потока поступала через горловину внутрь оболочки, когда более горячий воздух в ней постепенно остывал. Но оболочка уже начинала опадать.
Поскольку воздушный шар двигался теперь не со скоростью ветра, Кикаха его почувствовал. Когда спуск станет достаточно стремительным, он услышит, как ветер засвистит в стропах. Не самый приятный звук.
Пол корзины начал медленно крениться. Кикаха взглянул на шар Ананы и заметил его вращение.
Они достигли зоны разворота. Теперь предстояло действовать быстро, но без суеты.
Кикаха вскарабкался по стропам на сеть шара, и пока он лез, воздух стал еще горячее. Ему казалось, что температура за минуту поднялась примерно от ста до ста тридцати градусов по Фаренгейту. Оболочка оказалась горячей, но не настолько, чтобы обжигать ему руки и ноги. Когда он добрался до параплана, пот заливал ему глаза. Кикаха принялся срезать ремни, которыми «летающее крыло» крепилось к сети. Смахнув пот, он рассек привязывающие сбрую ремни и принялся надевать ее. Сделать это было нелегко, поскольку ему приходилось все время цепляться одной рукой и одной ногой за ремни сети. Нога его при этом несколько раз соскальзывала, но ему удавалось просунуть ее обратно между сетью и оболочкой.
Кикаха огляделся кругом. Итак, переворот завершился и большой овал планеты находился теперь прямо под ним, а меньший — «луны» — над головой.
Аэростат Маккея затерялся в просторах красного неба. Ананы не было в корзине, а это означало, что она тоже забралась на сеть оболочки и пыталась высвободить параплан.
Внезапно воздух стал прохладнее, а ветер дул все сильнее. Воздушный шар, оболочка которого съеживалась с пугающей быстротой, направлялся к земле.
Привязав сбрую с ремнями между ног, Кикаха перерезал веревку, которой нос «крыла» крепился к сети. Требовалось рассечь еще одну, удерживавшую у сети задний конец параплана. Анана много раз предупреждала его именно о такой последовательности. Иначе восходящий поток воздуха подхватит «крыло» с нижней стороны, тогда оно поднимется, оставаясь по-прежнему соединенным с шаром, и распластается, прижатое верхней стороной к оболочке все возрастающей силой ветра.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
