Не случайно главным создателем Красной Армии оказался Лев Троцкий — самый рьяный интернационалист, самый убежденный сторонник Мировой революции. Человек, абсолютно убежденный, что революция в России — только начало. Создатель коммунистического интернационала.
Та мера разорения, насилия, жестокости, подлости, перед чем остановятся любые другие политические силы, не остановит большевиков. Им не страшно погубить Россию, потому что их родина — весь мир!
Глава 2
ВИРТУАЛЬНОСТИ
Самые печальные слова на свете — и это могло бы быть.
Французская поговоркаВиртуальность «розовой» РоссииГосударства, созданные социалистами, просто поразительно нежизнеспособны. Но в декабре 1917-го — феврале 1918 года «розовое» правительство России оставалось возможно: забастовка Викжеля поддержала идею правительства из социал-демократов, эсеров и анархистов.
Было же у нас Учредительное собрание, поющее «Интернационал». Могло быть и коалиционное социал-демократическое правительство.
Оно возможно, если хватит убежденности и воли… Но если откровенно, я не вижу «розовых» политиков, способных встать у руля власти. Если бы «розовая» Россия и состоялась, вряд ли она оказалась бы долговечной. Скорее всего, получилось бы, как с Комучем и Директорией, только в больших масштабах.
Виртуальность военных побед белыхНо и в 1918–1920 годах, уже в разгоревшейся Граждайской войне белые вполне могли победить. Несколько раз.
1. Вполне реален был поход Маннергейма на Петроград летом 1919 года.
Для этого вполне достаточно было признать независимость Финляндии.
2. Вполне реален был захват Петрограда Юденичем осенью 1919 года.
Собственно, взять Петроград мог бы уже Родзянко — стоило ему вести себя решительней и умнее.
Мог бы и Юденич. Для этого ему достаточно было не продолжать красивые и рыцарские традиции добровольческого движения. Нужно было брать власть железной рукой и делать то, что он считает нужным. Отстранить от командования явных пьянчуг и неумех, в первую очередь Родзянко и Ветренко.
Вермонт, видите ли, не желает встречаться с Юденичем?! Его проблемы. Обратиться прямо к войскам, объяснить ситуацию. Оставить Вермонта с сотней людей, остальных увести с собой. Да просто отдать приказ по войскам! Расстрелять для острастки двух-трех самых рьяных монархистов, и уже вдвое большими силами — вперед, орлы! На Петроград!
Без анархиста в генеральской форме, господина Ветренко, без чудика Родзянко, без царелюбца Вермонта, при нормальной военной дисциплине было совершенно реально выйти к Петрограду в условленное время, поднять восстание и взять город.
3. Совершенно реален план барона Врангеля — кавалерийского рейда на Москву. Гарантировать что-то невозможно, но рейд Мамантова показывает, насколько эффективны такие рейды в Гражданской войне.
Большевики убедились в эффективности больших масс конников и создали 1-ю Конную армию. Белый аналог такой конной массы вполне мог дойти до Москвы.
Прими командование ВСЮР план Врангеля, и, вполне возможно, в сентябре 1919 года терские казаки и конные добровольцы вошли бы в Первопрестольную.
4. Мог осуществиться даже конный рейд на Москву генерала Кутепова в октябре 1919 года. Он менее вероятен, чем рейд барона Врангеля: сил куда меньше. Но и он реален. Действительно — плюнуть на алкаша Май-Маевского, оборвать провод со штабом, и — вперед. Шанс невелик, но он есть.
5. На войне, тем более на Гражданской войне, очень многое зависит от случайности.
Еще больше зависит от личных качеств военачальника.
Сущая случайность в том, что Колчак приехал именно во Владивосток, а не в Новороссийск. Ему ведь первоначально предлагалось быть консультантом Антанты как раз по черноморским делам…
Окажись Колчак на юге, он вполне мог бы встать на место Деникина.
Молодой, энергичный, он был чрезвычайно популярным офицером.
Вот вариант: Колчак критикует Деникина как нерешительного, недальновидного генерала. Офицерство отстраняет Деникина в начале 1919 года так же, как отстранило его в 1920 году.
Родственный вариант: Колчак принимает и разделяет позицию барона Врангеля. Они вместе отстраняют Деникина. Одному барону в 1919 году не удалось, вместе могло бы и удастся.
Колчак мог бы принять план барона Врангеля: план кавалерийского удара.
Колчак мог бы выдвинуть свой собственный план захвата Москвы.
Колчак мог бы подчинить своей воле казаков.
В любом из этих вариантов победа белых становилась бы намного более вероятной.
Меньше всего реален чисто военный результат Колчака, наступавшего из Сибири. В любом случае его армия, как бы она прекрасно ни наступала, имела бы дело с мощным красным кулаком, бьющим со стороны Москвы. Колчаку мешали бы расстояния Востока России. Красные успевали бы собирать новые армии вместо разбитых.
Чтобы противостоять этому кулаку и преодолеть расстояния, провезти на поездах свою пехоту, Колчак должен был принять решения не военные, а политические. Те самые, которых он так избегал.
Та же проблема и при взятии белыми Москвы. Взять-то ее можно… Л что дальше? Повесить Ленина и Троцкого всегда приятно, да и дело хорошее, полезное. Но ведь без политического решения наболевших вопросов сохраняются условия, порождающие Лениных и Троцких.
Тут или — или!
Или немедленный, сразу же после входа в город, созыв Учредительного собрания и Указ о земельной реформе — и тогда можно праздновать победу. Праздновать — и начинать вылавливать остатки Красной Армии по бесконечным просторам Русской равнины.
Возможно, при таком повороте событий эти же самые остатки, потеряв Москву с Петроградом, укрепляются в глуши российских губерний. Они начинают все более чувствительно тревожить горе-победителей. И поднимается у них новый красный вождь, еще страшнее и злее всех прежних (Сталин? Орджоникидзе? Кто-то совершенно неизвестный?). А крестьяне начинают поддерживать уже красных, потому что они-то дают землю.
Виртуальность политических решенийВоенные победы белых выглядят совершенно иначе, если предположить, что реформы Врангеля объявлены и начинают проводиться на Юге России летом 1918 года. Даже если бы осенью!
С ноября 1918 года уже нет вопроса о войне: Великая война окончена. Решение земельного вопроса сразу сняло бы любое преимущество красных. Наоборот — политическое преимущество сразу оказалось бы у белых. Получается — обе главные силы дают одинаково много. А белые при этом несравненно гуманнее, приличнее. И к тому же отстаивают историческую Россию, а не причудливый эксперимент под памятниками Иуде и Каину.
Это сразу дало бы белым десятки тысяч новых штыков и сабель. Пошли бы добровольцами крестьяне-фронтовики, которых и обучать нет никакой необходимости.
Второе ценнейшее решение — признание распада Российской империи. Союз с Финляндией, Польшей, Прибалтикой. После революции в Венгрии и в Австрии можно рассчитывать и на их армии. Совместный поход белых, усиленных крестьянским ополчением, и если не четырнадцати, то по крайней мере пяти, а то и семи держав. Все, красным уже почти верный конец.
Конечно, очень помогло бы еще и третье политическое решение: в сторону более жесткого политического режима. Не как у Деникина, а как у Колчака.
Колчак в КрымуЕсли бы так… Колчак высаживается в Новороссийске в мае 1918 года. С ноября 1918-го он — глава ВСЮР. Железной рукой удавливает Колчак Черноморскую Раду. Сразу, без долгих прений, как он удавил Директорию. Слащев — глава политической разведки. Под его задумчивым взглядом социалисты либо становятся приличными людьми, либо сидят в самых глухих уголках местных гор.
Колчак приближает к себе Врангеля. Приезжают Кривошеин, Струве, Савицкий. Ноябрь-декабрь 1918 года — время решения аграрного вопроса.
На Юге России проводятся выборы в Учредительное собрание. В январе 1919 года Русское Правительство объявляет программу широких демократических реформ.
Провозглашена независимость Украины, Польши, Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы. Условие одно — непримиримая борьба с большевизмом, участие национальных армий в Гражданской войне.
Франция, Англия и Германия признают это Русское Правительство.
Донским казакам ставится простая альтернатива: или они идут на Москву в составе Белой армии — пусть автономно, со своими командирами, но идут и подчиняются общей дисциплине. Если идут — будущее правительство России признает их автономию. В тех же масштабах, что в царское время признавали автономию Финляндии: вплоть до собственной валюты и таможни.
