– Если только они не обрабатывали Новую Тоскану с самого начала, миледи,– медленно произнес О'Шонесси, уйдя в себя. – Вы думаете, что Андрьё Иверно действительно все время пытался саботировать принятие Конвенции?
– Нет, – Медуза снова покачала головой, еще более решительно. – Я уверена в этом, Иверно всегда был таким же большим идиотом, каким и казался. Кроме того, мне не верится, что новотосканские олигархи стали бы работать плечом к плечу с кем-то вроде Норбрандт. Да даже и с Вестманом! Они были слишком напуганы опасностью прецедента Нордбрандт в их собственном положении.
– В то время они могли просто заигрывать, – указал О'Шонесси. – Вы правы – они бы ни за что сознательно не стали бы работать в одной связке с Норбрандт. Но что если они не знали об этом, также как не знал Вестман, тогда все переменные нашего анализа меняются.
– Я думаю, что это возможно, – Медуза плавно покачивалась в кресле, покусывая нижнюю губу и размышляя, – возможно, но маловероятно. По одной причине – я не считаю Иверно достаточно тонким – или достаточно умным – чтобы на него в этом вопросе сделали ставку самые реакционные олигархи Скопления. А ведь он не сидел на месте. Я думаю, что, если бы его реальные приказы состояли в том, чтобы саботировать Собрание, он был бы более конфронтационным с самого начала вместо того, чтобы пытаться подмазаться к процессу составления Конституции, чтобы протолкнуть свой вариант. И давай смотреть правде в глаза, его требования были гораздо более умеренными, чем у Тонкович. Если бы он действительно хотел прализовать работу Собрания, почему не пошел до конца и не выступил под ее флагом? Почему конечный, более умеренный, проект Констиуции был выдвинут им?
– Я боюсь, что вы правы, – вздохнул О'Шонесси. – Он должен бы быть намного более умным, чем является на самом деле, чтобы пытаться вести подобную тонкую игру, одновременно ратуя за Конституцию. По крайней мере, если кто-то еще не дергал за его ниточки.
– И вот ты снова вернулся к временным ограничениям, – указала Медуза. – Ты просто не можешь перемещать информацию на межзвездные расстояния достаточно быстро, чтобы это также было и практично. Кроме того, если Новая Тоскана участвовала в первоначальном плане, то почему же они столь рьяно боролись за место у кормушки? Не вызывает никаких вопросов тот факт, что большинство новотосканских олигархов хотели бы первыми со своими рисовыми чашками, когда Звездное Королевство начало вкладывать капитал в Скопление. Именно поэтому в начале они поддерживали аннексию, по крайней мере, пока они не выясняли, насколько вероятно они бы потеряли политический контроль у себя дома, если бы согласились принять условия Ее Величества.
– Тогда возможно они и в правду достаточно писали кипятком, не получив ожидаемого, раз решили попробовать переиграть все, но уже на своих условиях, – пожал плечами О'Шонесси.
– Нет, Генри прав насчет этого. Иверно может быть идиотом – а он и есть идиот – но должны же быть, по крайней мере, некоторые люди на его планете и в его правительстве с IQ выше, чем у тушеного чернослива. Уж теперь-то, если не раньше, они должны были понять, что «Рабсила» всего лишь заигрывала с ними, как ты выразился. Им следовало отказаться поддерживать тех, кто спустил с цепи Норбрандт, как мне кажется. И особенно учитывая пример Нордбрандт, способный воспламенить их бедные слои, вряд ли бы они действительно хотели убрать нас подальше. Если только они не решили, что у них есть некая мощная поддержка – мощная достаточно, чтобы спасти свои головы от праведного возмездия с нашей стороны и помочь им удержать бедные слои населения под каблуком – где-то.
– Где-то, но ближе чем Меза. Миледи, вы подумали о том же, о чем и я?
– Да, – признала Медуза, состроив гримасу. – Мейерс ближе к Новой Тоскане, чем Меза, и у Пограничной Безопасности имеется в распоряжении намного больше ресурсов, чем у «Рабсилы». И, я боюсь, у нее есть угнетающее количество опыта помощи непопулярным политическим режимам в подавлении их оппозиции. Для Новой Тосканы это могло бы стать более привлекательной альтернативой, чем пытаться урвать куски от наших капиталов. И это если не вспоминать, что Пограничная Безопасность глубоко проникла в звездные системы внутри и около Сектора, намного больше, чем «Рабсила» когда-либо будет. Все, что посол Корвизар обнаружила на Монике, предполагает, что УПБ выступало посредником в соглашении между «Рабсилой» и «Джессик Комбайн» и другими участниками, такими как Норбрандт и президент Тайлер. Я не думаю, что существует хоть одна причина, что комиссар Веррочио занимался этим полностью бескорыстно и из альтруистических побуждений. И если есть кто-то, кого, возможно, задело еще больше, чем «Рабсилу», то, как Терехов сорвал их операцию на Монике, то это – Лоркан Веррочио.
– Противная мысль, – признал О'Шонесси, задумчиво скривив губы. Но затем покачал головой. – Пусть это так, но она наталкивает на более серьезные размышления, миледи. А я вот тут подумал, а ведь жесткие временные рамки, которые вы упомянули, говоря о Мезе, можно также отнести и к Веррочио. Время в пути для курьерского судна между Мейерсом и Новой Тосканой всего лишь на одну стандартную неделю меньше, чем между Мезой и Новой Тосканой. На весь путь туда и обратно это экономит им всего-то половину стандартного месяца.
– Согласна. Но я думаю, что «Рабсила», вероятно, не начала бы снюхиваться с Новой Тосканой, пока они не убили адмирала Вебстера. Во всяком случае, не раньше. В этом случае, у них не было бы достаточно времени даже, чтобы предложить союз Новой Тоскане прежде, чем новотосканцы начали фабриковать эти «инциденты». Но если Веррочио начал действовать сразу же после того, как узнал, как рванула Моника, у них было время для двух полных двухсторонних коммуникационных обменов перед первым настоящим инцидентом в Пекуоде. Даже если предположить, что «Рабсила» начала действовать точно в то же самое время, максимум, что они способны были выжать, – это полтора коммуникационных обмена за тот же срок. В дополнение ко всему, Веррочио не нужно было тратить время на согласование с руководством УПБ, в отличие от «Рабсилы». В этой области космического пространства, он и есть УПБ.
– Я согласен с вашей логикой, – кивнул О'Шонесси. – Но, со всем должным уважением, миледи, это всего лишь домыслы. Ни у вас, ни у меня нет достаточно информации для любого вида анализа, а один из первых принципов анализа – это…
– Если начинаешь строить домыслы слишком рано, со слишком малым количеством информации, то ставишь себя в ситуацию, когда всю позднюю информацию пытаешься уместить в рамки первоначальных гипотез, – прервала Медуза, одарив его замечательной усмешкой. – Ты видишь? Я была способной ученицей, Грегор.
– Да, миледи, вы правы, – ответил он слегка подавленно.
– Мне бы сейчас очень хотелось, чтобы ты поработал с информацией, которую я получила, развив мои собственные предположения перед тем как мы начнем совещание с Хумало и Чандлером. Мне совсем не импонирует идея перекрестного мозгового штурма с ними, но я полагаю, что нам совсем не повредит, если ты предварительно поработаешь с информацией.
Он понимающе кивнул, и она взглянула на электронное табло дисплея на краю стола, показывающее дату и время.
– И, говоря о совещании с Хумало и Чандлером, мы должны закруглиться с ним за полтора часа.
* * *
– В целом, мадам губернатор, – произнес Аугустус Хумало по меньшей мере три часа спустя, – по большей части, я согласен с вами.
– Правда? – ослепительно улыбнулась Медуза. – На сей раз, Аугустус, я не столь уверена в вашей поддержке! – она покачала головой. – Я прогоняла это у себя в уме столько часто, что, боюсь, похоже, уже сама запуталась в собственных теориях!
– Да, я заметил, что вы можете слегка отвлекаться, миледи, – ответил Хумало с сердечностью, которую ни он, ни Медуза не могли бы предсказать еще несколькими стандартными месяцами ранее. – Но позвольте мне подвести итог. По существу, я думаю, что мы все согласны, что подозрения Военного Министра Крицмана о Новой Тоскане полностью подтвердились. Я думаю, что все мы также согласны, что они не пошли бы на это без некой гарантии поддержки, чтобы пресечь любое возмездие, которое мы могли бы быть обрушить на них. И это, они не стали связываться с подобным геморроем, фабрикуя эти их так называемые инциденты, если бы не планировали вынести их в качестве своих «доказательств», по крайней мере, на суд общественного мнения.
– И, я думаю, также можно также добавить, что наш спор с Республикой Хевен по довоенной корреспонденции, вероятно, также сыграл свою роль в появлении на свет этой идеи, кто бы это ни придумал, – вставила Амандина Корвизар.
Сэр Энтони Лэнгтри, Министр иностранных дел Звездного Королевства Мантикора, занял тот же самый пост и в Звездной Империи Мантикора, поскольку внешняя политика осталась одной из прерогатив имперского управления, вместо того, чтобы быть переданной, как и многие другие функции, местному самоуправлению. Корвизар уже многие годы была одним из лучших специалистов по разрешению проблем Министерства иностранных дел, что и предопределило, почему выбор пал именно на нее, когда возникла необходимость «с пылу-с жару» разгребать последствия абсолютно несанкционированного вторжения Айварса Терехова в систему Моники. Когда приказы линейным крейсерам Квентина О'Мэлли о возвращении к Терминалу Рыси достигли Моники, и она также получила свежие инструкции от Лэнгтри, который приписал ее к штату баронессы Медузы. Одно из курьерских судов О'Мэлли отклонилось от кратчайшего пути домой ровно настолько, чтобы высадить ее на Шпинделе, к радости имперского губернатора.
