Некоторое время спустя она снова осмелела и попробовала опять спросить его об этом же, только немного в другой форме.
— Мы должны добраться до волшебных туманов послезавтра, наверное, — осторожно проговорила она. — А оттуда куда мы пойдем?
К этому времени Дирк уже закончил умываться и сидел на траве у огня, свернув под себя лапки и зажмурившись.
Теперь его глаза приоткрылись щелочками.
— Мы пройдем через туманы в мир Холидея.
Глаза снова закрылись.
— А как мы это сделаем?
Глаза снова открылись, на этот раз немного пошире.
— Что за вопрос? Признаюсь, никогда мне не понять этих людей!
— Я сильфида.
— И я сильфид.
Ивица поджала губы:
— Я просто тревожусь за ребенка. От меня требуется сделать массу всего, чтобы он мог благополучно родиться, но я не знаю, как должна это сделать. Помоги мне, Дирк.
Дирк рассматривал ее с искренним интересом.
— Кошки рано начинают понимать, что тревогами мало чего можно добиться. А еще кошки знают, что обычно все как-то улаживается, даже когда от нас скрыто, как именно. Лучше всего заниматься насущными вещами и предоставить будущее будущему.
— Мне это кажется ужасной близорукостью, — осмелилась заметить она.
Кажется, Дирк пожал плечами: у кошек это не очень заметно.
— Я кот, — сказал он, словно этим многое объяснялось.
Ивица больше не заговаривала об этом ни в ту ночь, ни на следующий день, но к наступлению темноты они уже прошли Озерный край и оказались среди холмов, находившихся на границе с волшебными туманами, и тут кот удивил ее, заговорив об этом без ее подсказки.
— Завтра утром я проведу тебя сквозь туманы, — сообщил он, пока она собирала сушняк для очередного костра. Она расстелила поблизости свой плащ, и Дирк удобно там расположился.
Ивица, посмотрев на него, спросила:
— А ты сможешь?
— Конечно, смогу, — ответил он немного обиженно. — Я же там живу, ты забыла? Я знаю все тропинки и проходы.
— Да я просто не имею понятия, что именно ты можешь или не можешь. Я не знала, могут ли эльфы выходить из туманов в любом месте и в любой мир. Я думала, может, это как-то ограничено.
Дирк зевнул:
— Ты ошибалась. Кошки могут ходить где угодно. В этом нет ничего нового.
— А ты знаешь, куда мы выйдем? — не отступалась Ивица.
Он на мгновение задумался:
— Кажется, в городе Гринвич-Виллидж. А это важно?
Она почувствовала, что досада на него становится неудержимой.
— Да, важно. Я возвращаюсь в мир, где один раз чуть не погибла. Я иду туда против моей воли, ради моего ребенка. Я хочу войти туда, сделать то, что должна, и сразу же обратно… Есть ли надежда, что это получится?
Дирк встал, потянулся и снова сел.
— Понятия не имею. — Он серьезно смотрел на нее. — Надо полагать, все зависит от тебя.
— Да, но я не знаю, куда мы идем, — настаивала она. — Мне известно только, что надо собрать почву в мире Бена, но я не знаю, где ее предполагалось найти. Знаешь ли, мир этот слишком большой, чтобы его можно было весь обыскать.
— Ну, я не знаю, — сказал кот. — Я там никогда не был. Но для кота все места более или менее одинаковы. Я совершенно уверен, что мы без особых усилий найдем то, что нам нужно. У меня есть дар открывать тайны.
Она принялась укладывать ветки для костра, а закончив свое дело, отступила на шаг и снова посмотрела на Дирка с Лесной опушки.
— Сколько тайн ты знаешь, Дирк? — тихо спросила она. — Обо мне ты что-то знаешь?
Кот моргнул:
— Конечно.
— А о Бене?
— О Холидее? Да, несколько.
— А мне мог бы их раскрыть?
— Было бы желание. — Дирк принялся умываться. — Но коты по природе своей загадочны и не рассказывают то, что им известно. По большей части потому, что никто нас не слушает. Я часто говорил об этом с Холидеем, когда мы путешествовали вместе. Но он такой же, как все. Я говорил ему кое-что, а он не слушал. Я предупредил его, что он совершает ошибку, что кошкам известно очень многое, только никто никогда не обращает на нас внимания. Я предостерег его от такой ошибки.
— Я выслушаю, если ты мне что-нибудь скажешь, — предложила Ивица. — Расскажи мне что угодно, Дирк. Открой любую из твоих тайн. Я так мало знаю о том, что происходит, я буду рада даже наималейшей информации. Ты можешь мне что-нибудь рассказать?
Дирк посмотрел на нее и снова принялся за умывание. Сначала он лизал себя против шерсти, потом — по шерсти, время от времени останавливаясь и проверяя, по-прежнему ли она внимательно за ним наблюдает. Он не спешил закончить свое занятие, но Ивица терпеливо ждала, отказываясь тревожиться. Наконец Дирк закончил и устремил на нее свои зеленющие глазищи.
— У тебя родится дитя, — объявил он. — Но все сложится не так, как ожидаешь ты или Холидей. Ожидания — опасная вещь для родителей, знаешь ли. Кошки их не имеют, и это очень им помогает в жизни.
Она кивнула:
— Мы ничего не можем с собой поделать. Как и с тем, что не прислушиваемся к кошкам.
— Наверное, это правда, — согласился Дирк. — А жаль.
— Расскажи мне что-нибудь еще.
Дирк сузил глаза:
— А ты уверена, что хочешь услышать то, что я могу сказать? Ведь отчасти именно поэтому кошек никто и не слушает.
Она чуть помедлила:
— Да, я хочу это услышать.
— Хорошо. — Он немного подумал. — Вы с Холидеем на время будете потеряны друг для друга. По правде говоря, вы уже сейчас друг друга потеряли. Ты об этом не знала?
— Видение, — проговорила она чуть слышно. — Видение моей матери.
Дирк посмотрел в сгущающуюся темноту.
— Тебе не кажется, что ты слишком много времени думаешь о том, кто ты такая? Ты суетишься, пытаясь отыскать свою личность, хотя по большей части это очевидно как дважды два. Ты мучаешься вопросами о смысле и необходимости, забывая о том, что ответы в основном в тебе самой. — Он снова помолчал. — Кошки в этот анализ не включены. Кошки не тратят времени на подобные сомнения. Кошки заняты тем, что живут.
— Так значит, видение было истинным? — спросила она, стараясь спрятать все растущее в ней чувство отчаяния из-за того, что с Беном происходит что-то ужасное, что-то, над чем она не властна.
Дирк моргнул:
— Какое видение?
— Бен в опасности? — настаивала она.
— Откуда мне знать, — пробурчал Дирк, снова потягиваясь. — Отойди-ка от сушняка.
Ивица послушалась, и Дирк засветился в меркнущем сумеречном свете, начиная кристаллизовываться, превращаться из плоти и крови в жидкое стекло. Он втянул в себя свечение заката, двух первых лун и начавших высыпать звезд и метнул острый луч света из своих изумрудных глаз. Сухое дерево жарко вспыхнуло, и призматический кот трансформировался обратно, удобно устроился на плаще Ивицы, закрыл глаза и мгновенно заснул.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
