Теперь же, и именно в рассказе «Студент», «Чехов сам же высказался против такого вывода», передав герою мысли о правде и красоте, всегда составлявших «главное в человеческой жизни и вообще на земле», – мысли, которые Чехов «смутно ощущал <…> давно». «Мы понимаем теперь, почему Чехов так настаивал на относительности и подвижности всяких человеческих норм: они суть только ступени к чему-то высшему, далекому от нас, одна предугадываемому нашим сознанием <…> Пессимизм Чехова есть пессимизм отдельных моментов, а не выработанная система в данном направление, и, в общем, прогресс все же представляется ему в значении морального категорического императива».
Рассказ «Студент» в это же время был оценен и за рубежом. П. Бауйе, профессор русского языка в Париже, сообщил 6 апреля 1902 г. Чехову: «<…> издатели „Revue Blanche“, те же, которые издали „Quo vadis“ <„Камо грядеши?“> и множество других книг, рассчитанных на громкий успех, только что взялись за напечатание отдельным изданием образцового перевода четырех Ваших сочинений: „Убийство“, „Мужики“, „Студент“, „На подводе“» (ГБЛ); мотивировкой выбора послужило то, что эти произведения «показались большинству наших ценителей Вашего таланта как нельзя лучше выразившими главные особенности Вашего творчества». Трактовка рассказов Чехова в предисловии Л. Бонье к этому сборнику связана с его общим восприятием русского национального характера: «Каждый народ страдает по-своему; и я не знаю писателя, которому удалось бы лучше, чем Чехову, выразить русскую печаль, сотканную из тоски, гордости, фатализма и усталости» (A. Beaunier. Préface. – In: Anton Tchekhov. Un Meurte. Traduit du russe par Mlle C. Ducreux. Paris, 1902, p. 6). Очевидно, Бонье и в «Студенте» воспринял только мысль о том, что нищета, невежество и «чувство гнета», дарившие на Руси несколько веков назад, так и останутся, «и оттого, что пройдет еще тысяча лет, жизнь не станет лучше» (стр. 306 наст. тома). Перемена в настроения героя, противоположное восприятие им жизни и антитезис рассказа были игнорированы при этом.
В Германии рассказ «Студент», насколько можно судить по письму Чехову переводчика В. А. Чумикова от 29 января 1899 г. из Лейпцига, был воспринят как явление новой поэтики: «Здесь <…> „Студента“ считают перлом „нового направления“, der modernen Kunst» (ГБЛ).
Из воспоминаний родных и близких Чехова известно, что «Студент» был любимым рассказом писателя. У И. А. Бунина эта авторская оценка связана с отрицательным отношением Чехова к восприятию его как пессимиста:
«– Читали, Антон Павлович? – скажешь ему, увидев где-нибудь статью о нем.
А он только покосится поверх пенснэ:
– Покорно вас благодарю! Напишут о ком-нибудь тысячу строк, а внизу прибавят: „а то вот еще есть писатель Чехов: нытик…“ А какой я нытик? Какой я „хмурый человек“, какая я „холодная кровь“, как называют меня критики? Какой я „пессимист“? Ведь из моих вещей самый любимый мои рассказ „Студент“… И слово-то противное: „пессимист“» (И. А. Бунин. Собр. соч. Т. 9. М., 1967, стр. 186).
И. П. Чехов дает несколько иное объяснение авторской оценке рассказа «Студент»; в анкете на вопрос «Какую свою вещь Чехов ценил больше других?» И. П. Чехов ответил: «„Студент“. Считал наиболее отделанной» (ПССП, т. VIII, стр. 564).
При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, венгерский, сербскохорватский, чешский, немецкий и французский языки.
Учитель словесности
Впервые опубликовано: первая глава – «Новое время», 1889, № 4940, 28 ноября. Заглавие: Обыватели. Подпись: Антон Чехов. Посвящение: Посв. Н. Н. Об – му. Вторая глава – «Русские ведомости», 1894, № 188, 10 июля. Заглавие: Учитель словесности. Подзаголовок: Рассказ. Подпись: Антон Чехов.
Включено под заглавием «Учитель словесности» в сборник «Повести и рассказы» (М., 1894; изд. 2-е – М., 1898).
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. VIII, стр. 149–177.
Первое упоминание о работе над «Учителем словесности» содержится в письме Чехова А. С. Суворину от 1 ноября 1889 г.: «Поздравляю Вас с семейною радостью: a) Курепин женился и b) Ваш сотрудник Ан. Чехов начал родить субботник. Теперь я занят всякой чепухой, так что пришлю его не раньше будущей недели. Начало вышло ничего себе». Очевидно, о нем же идет речь в письме Чехова А. П. Ленскому от 2 ноября 1889 г.: «Пишу рассказик». Через десять дней первая глава рассказа была окончена и отослана, как это видно из письма Чехова Суворину от 12 ноября 1889 г.: «Посылаю рассказ для фельетона. Несерьезный пустячок из жизни провинциальных морских свинок. Простите мне баловство… Между прочим, сей рассказ имеет свою смешную историю. Я имел в виду кончить его так, чтобы от моих героев мокрого места не осталось, но нелегкая дернула меня прочесть вслух нашим; все взмолились: пощади! пощади! Я пощадил своих героев, и потому рассказ вышел так кисел. В фельетон он влезет, а если не влезет, то придется мне сократить его <…> Если не затруднит, пришлите мне корректуру». Была ли исполнена просьба Чехова о корректуре, неизвестно, так как 25 ноября, за три дня до появления рассказа, он справлялся в письме к Суворину: «А мои „Обыватели“? Годятся?»
По выходе номера «Нового времени» от 28 ноября 1889 г. с рассказом «Обыватели» Чехов писал Оболонскому: «Influenza, овладевшая всем моим существом, лишает меня возможности посетить Вас и рекомендовать Вам возможно скорее приобрести 4940 № „Нового времени“ (вторник), где напечатан рассказ, украшенный инициалами Вашего имени».
Название «Обыватели» несколько раз встречается у Чехова в произведениях, не связанных между собой. Сначала он озаглавил так рассказ, опубликованный в 1887 г. в «Петербургской газете», затем в 1889 г. – первую главу будущего «Учителя словесности». «Обыватели» – один из первоначальных вариантов заглавия «Попрыгуньи» (см. примечания в наст. томе, стр. 434). 30 ноября 1891 г., посылая «Попрыгунью» В. А. Тихонову, редактору журнала «Север», Чехов пообещал прислать ему в скором времени «другой рассказ, который будет называться „Обыватели“». Это не могло быть продолжением юмористического рассказа 1887 г., совершенно законченного. Вряд ли Чехов собирался использовать это название для нового рассказа – скорее можно предположить, что он намеревался дописать первую главу «Учителя словесности». Однако это не было им осуществлено ни в 1891, ни в 1892 г.
Написание второй главы «Учителя словесности» следует отнести, по-видимому, к маю-июню 1894 г. Март 1894 г. Чехов провел в Крыму. Из письма Суворину от 10 апреля 1894 г. известно, что в Крыму он «прозу писал», но относятся эти слова к рассказу «Студент» («Вечером»), который появился в газете «Русские ведомости» 16 апреля 1894 г. (см. примечания к этому рассказу в наст. томе). В апреле 1894 г. Чехов постоянно обсуждает с Сувориным планы совместной поездки по Волге или по Днепру. В мае его намерения меняются. 9 мая Чехов пишет Суворину из Мелихова: «Когда же в Киев и на Волгу? Не дождавшись Вас, я придумал себе работу и теперь раньше 20-го уезжать не согласен». Речь не могла идти здесь ни о книге «Остров Сахалин», над которой Чехов работал постоянно в течение всего 1894 года, ни о повести «Три года», которую Чехов вынашивал долгое время, постепенно заполняя набросками к ней записную книжку. К тому же слова «придумал себе работу» именно отвечают намерению окончить старый рассказ. 22 июня Чехов уже пишет Суворину о новых творческих планах: «С 16 июля сажусь писать пьесу» – очевидно, к этому времени работа над второй главой «Учителя словесности» была закончена.
В литературе о Чехове с «Учителем словесности» связывали текст на стр. 101 первой записной книжки писателя: «Собака ненавидит учителя, ей запрещают лаять на него, она глядит, не лает, но плачет от злобы» (ПССП, т. XII, стр. 249 и 377; так же в издании: Из архива А. П. Чехова. М., 1960, стр. 148). Однако это недоразумение: приведенная фраза связана с другими записями об учителе на стр. 101–102, относящимися к сюжету ненаписанного или неизвестного нам рассказа; судя по тому, что эти записи идут вслед за набросками к рассказам «Крыжовник», «О любви», «Ионыч», повести «В овраге», они более позднего происхождения, чем рассказ «Учитель словесности».
В том же 1894 г. рассказ под заглавием «Учитель словесности» вошел в сборник «Повести и рассказы». Чехов снял посвящение, переменил в тексте первой главы фамилию отца героини Шидловский на Шелестов, сократил характеристику Вари. Остальная правка выразилась в отдельных стилистических, лексических и грамматических заменах. В тексте второй главы Чехов сделал несколько вставок, которые раскрывают нарастающее у Никитина недовольство собой и раздражение окружающим.
Сведений о просмотре Чеховым текста для второго издания сборника «Повести и рассказы» нет; отличия небольшие.
Первоначальный вариант окончания «Обывателей» до сих пор неизвестен. Ю. Соболев высказал предположение, что прототипом Никитина послужил учитель латинского языка в таганрогской гимназии Старов (Ю. Соболев. Чехов. Статьи. Материалы. Библиография. М., 1930, стр. 166). В своей гипотезе Ю. Соболев основывается на истории Старова, рассказанной П. П. Филевским («Очерки из прошлого таганрогской гимназии. По случаю столетнего юбилея гимназии». Составил П. П. Филевский. Таганрог, 1906, стр. 27). Соболев считает, что, хотя «в рассказе Чехова трагический финал смягчен», «контуры романа молодого учителя, вхожего в городское общество, с хорошенькой девушкой, женившей его на себе, вполне совпадают» (там же, стр. 166). Однако это лишь гипотеза, так как известный нам текст рассказа не дает оснований для сближения его с историей учителя Старова.
