забрать отсюда. Он бы и сам это сделал, но в данный момент находится в Лондоне на лечении. В общем, вот так. Да и я… хм, был на твоей несостоявшейся свадьбе. Нас пригласили, и мы… Короче, я просто подвезу тебя, и всё. Вряд ли ты готова обсуждать что-то сейчас. — Мэйсон нервно оглядывается и умоляет меня взглядом не начинать этот разговор. Да я и не хочу, он прав. Боже, мне стыдно за то, что многие видели моё «самоубийство». В газетах тоже об этом писали, но статьи быстро исчезли.
Кивнув ему, сажусь в машину, и Мэйсон довозит меня до дома. Откуда-то у него есть ключ от двери, и он проводит меня прямо в спальню, убеждаясь, что я дошла до места. Мне неловко. Я давно не видела Мэйсона, потому что была занята отношениями и проблемами Слэйна. Но я никогда даже и не думала о том, чтобы встречаться с ним. Не отрицаю, что Мэйсон отличный парень, но для кого-нибудь другого. Не для меня. Сейчас моё сердце полностью разбито.
— Я могу задержаться, если ты хочешь. Съездить в супермаркет за продуктами и приготовить обед, — предлагает Мэйсон.
Отвожу взгляд от своих вещей, которые лежат на тех же местах, что и раньше. Замечаю два чемодана и свой рюкзак. Слэйн, действительно, выставил меня вон. Чёрт, я до сих пор не приняла это.
— Энрика? Ты уверена, что это хорошая идея жить здесь? Одна в большом доме. Я мог бы поделиться своим матрасом на время. — Мэйсон кладёт ладонь мне на плечо, и я грустно смотрю на него.
— Я справлюсь. Правда, я справлюсь. Теперь я буду заниматься собой. Скоро у меня начнутся занятия в университете, и я найду работу по вечерам, потому что сидеть на одном месте не могу. Я справлюсь, — убеждаю саму себя, и это так странно. Тихо и пусто в груди. У меня такое ощущение, что я обманута. Да, именно так. Меня где-то по-крупному обвели вокруг пальца, но я не знаю точно, в чём же состоит эта ложь. Вероятно, дело во мне. Я лгала себе так долго, что поверила в свою ложь.
— Я знаю, что ты справишься, Энрика. Я знаю. Просто хочу быть уверен в том, что ты не причинишь себе вреда.
— Я… не самоубийца. Всё было не так. Долгая история. Это только моя история, но я не собираюсь умирать. Я собираюсь жить, — уверенно отвечаю.
— Отличный план. И если ты обдумываешь вариант трудоустройства, то я знаю хороший ресторан в центре города, который прямо сейчас ищет менеджера на вечернюю смену. Старый менеджер стал отцом, и у него не хватает времени на полную занятость, поэтому место ещё пустует. У меня есть связи в этом ресторане, они хорошо платят, я могу замолвить за тебя словечко, — подмигивает мне Мэйсон.
Впервые за всё это время я улыбаюсь.
— Прекрасно, тогда я готова пройти собеседование. Надеюсь, работодатель не будет ко мне слишком строг. Я никогда не работала менеджером, но хочу попробовать. Я уверена в своих силах.
Мэйсон смеётся и отрицательно мотает головой.
— Не беспокойся. Работодатель парень с придурью, знаешь. Он выбирает гроб на свой день рождения. Так что я знаю его секреты и повлияю на его решение.
Мы оба смеёмся. И так ведь просто начать жить заново, только я не могу обновить свою жизнь, потому что у меня есть прошлое. Оно для меня ценно. Пусть оно пока ещё причиняет мне боль, и я страдаю, но когда-нибудь буду счастлива вспомнить обо всём, через что я прошла ради любви.
— Я могу кое-что спросить?
— Конечно, — кивает Мэйсон, продолжая улыбаться.
— Слэйн собирался забрать твой бизнес. Ему не удалось, да?
— Он был настойчив, но потом резко остыл и пропал до тех пор, пока мы не получили приглашение на вашу свадьбу. Я не могу отрицать тот факт, что виски его фабрики достойный конкурент всем нашим алкогольным напиткам. Он потрясающий, я сам пробовал. «Сладкий грех». Я заключил с ним договор на год поставки виски в наш ресторан по оптовой цене, потому что это эксклюзивный алкоголь, и его можно добыть только по знакомству. А насчёт коллаборации и другой чуши, Слэйн перестал об этом говорить уже давно. Поэтому не знаю, удалось ли ему забрать мой бизнес, но его виски чертовски хорош, и я, думаю, теперь зависим от него, — хмыкает Мэйсон.
Моё сердце согревается теплом. Слэйн всё же выпустил этот сорт виски на рынок, и я рада тому, что хотя бы так он запечатлел воспоминания о наших отношениях. Он помнит. Он всегда будет помнить, что бы ни говорил. Я тоже буду помнить Слэйна Нолана, моё дикое животное, которое стало самым жестоким воспоминанием в своей нежности.
Глава 45
Время всегда двигается дальше. Хочешь ты этого или нет. Идёшь ты или стоишь. Вне зависимости от твоих желаний Земля делает оборот вокруг своей оси, день сменяет ночь, ночь сменяет утро, происходят новые события, въезжают новые соседи, появляются новые знания. Этому миру не важно, нравится ли тебе, вообще, жить. Если нет, то всегда есть ножи, лезвия, верёвки и мосты, чтобы перестать видеть мир. Самое интересное, что как бы сложно ни было дышать и двигаться, находиться в одиночестве, вынужденно улыбаться, даже смеяться, работать и учиться, ты всё равно это делаешь. Ты идёшь дальше, пусть и нехотя. И с каждым днём ты понимаешь больше. Твой разум словно очищается от грязи, и ты начинаешь видеть всё иначе, чем ещё месяц назад. Тебе уже не больно, не обидно и не хочется требовать того, на что ты не имеешь права. Наверное, это смирение. Я не знаю. Но как только я перестала прислушиваться к звукам ради одного-единственного воя или рычания, то обнаружила, что являюсь вполне самостоятельной личностью. Об этом я забыла. Я сама хожу, выбираю свой путь, работаю, живу. Люди — это хорошо, но когда остаёшься наедине с собой, тебе не должно быть больно и скучно. И не должно появляться желание сбежать в толпу. Нет, это смирение и осознание того, что любовь — это прекрасно, а любовь к себе ещё более прекрасна.
— Привет, — улыбаясь, вхожу в квартиру Фарелла. Он целует меня в щёку и обнимает.
— Привет. Я не ждал тебя сегодня.
— Я это вижу, — смеюсь, оглядывая бардак в гостиной.
— Ты же знаешь, что мне сложно наклоняться. Я уволил новую домработницу, потому что она постоянно бурчала о том, какие старики противные неряхи. Я ведь ещё не старик! — возмущается Фарелл, выпячивая грудь вперёд.
— Ты точно не старик, но тебе всё же нужна помощь по дому. Ты не привык убирать за собой, да и готовить тоже, — замечаю я, выкладывая продукты из пакета.
— Я ем в ресторане внизу.
— Это закусочная. Фастфуд тебе запрещён, а ты последние две недели только и делаешь, что питаешься мусором. Ты набрал вес, Фарелл, для твоего сердца это плохо. Признай, что ты просто высокомерный лентяй, — смеюсь я.
— Я не лентяй. Я много работаю. Тебе не нужно покупать мне продукты, я всё равно их не съем, — бубнит он.
— А я буду их покупать, чтобы ты не умер от голода. Это тебе на два дня, а потом тебе будут каждое утро привозить здоровую и полезную пищу. Я сделала заказ на месяц. Там пятиразовое питание. Всё уже будет готово, тебе нужно только разогреть и съесть. А ещё я взяла несколько брошюр из тренажёрных залов. — Протягиваю ему флаеры.
— Я что, так ужасно выгляжу, Энрика? — возмущается он.
Перевожу взгляд на его живот, на который натянута белая рубашка, а пуговицы сейчас отлетят.
— Ладно-ладно, я немного набрал, но это нормально. Я же после реабилитации и должен восстанавливать силы, — защищается Фарелл, забирая у меня флаеры и бросая их в лежащую на столе кучу корреспонденции.
— Ты уже достаточно их восстановил, пришло время следить за собой,
