— Энж, давай попроще, — попросил я.
— Кэр, дело в том, что если я окажусь связана с драконом, мой «слепок духа», внедрённый тебе, вместо того чтоб сыграть свою роль, просто распадётся в момент сотворения над тобой кем‑либо ритуала Единения… Потому что энергетика моего тела не потянет двух фамилиаров одновременно… — простодушно пояснила Энжель. А бес обидно заржал, глядя на меня, разинувшего рот и выпучившего глаза.
— Энж, ты… ты вообще сознаёшь, что говоришь?.. — просипел я, когда ко мне вернулся дар членораздельной речи. И, судорожно сглотнув, оттянул правой рукой ворот рубахи, внезапно оказавшийся очень тесным — прямо как ошейник.
— А что, собственно, не так? — удивлённо вопросила она. И с детской непосредственностью похлопала глазками, всем своим видом демонстрируя непонимание того, чем меня так шокировало её невольное признание.
— То, что это никакая не защита получается, а самая что ни на есть хитрая подстава! И никак иначе! Раз вся разница заключается в том, что в итоге я становлюсь фамилиаром не Кейтлин, а твоим! — с негодованием выпалил я, немало заведённый такой вопиющей наглостью со стороны своей подопечной, сознающейся в совершении столь коварного поступка и не проявляющей при этом даже тени раскаяния.
По мере моего запальчивого изложения глаза Энжель стремительно расширялись, а в конце его она отчаянно помотала головой, воскликнув: — Нет — нет, Кэр, ты всё неправильно понял! — И поторопилась объясниться: — В результате меж нами возникла бы лишь псевдофамилиарная связь, не имеющая по сути ничего общего с настоящей!
— Да? — недоверчиво уставился я на неё, чуть охолонув.
— Ну конечно же! — уверила девушка. И, видя что не убедила меня сходу, попыталась воззвать к голосу моего разума: — Кэр, да ты сам подумай — ну какая бы это была защита от принудительной фамилиаризации, если бы она только подменяла хозяина связи?
— И то правда… — пробормотал я признавая убедительность приведённого ею довода и совсем остывая. Но окончательно не успокоился и на всякий случай уточнил ещё с подозрением: — А никаких вредных последствий, вроде необоримого влечения к хозяину связи и тому подобного, не возникнет?
— Нет, Кэр, нет, и ничего такого тебе тоже не грозит! — без тени сомнения ответствовала Энж. Добавив при этом ещё, не иначе как для моего вящего успокоения: — Мало того, сама эта псевдофамилиарная связь весьма недолговечна и разорвётся сама собой буквально через год — другой после её установления.
— Ну тогда ладно, — сказал я Энжель, осознав что совершенно попусту напустился на неё, заподозрив невесть в чём. И смущённо улыбнувшись, ласково погладил её по правому плечу — как бы испрашивая у неё таким образом прощения за проявленное недоверие. А златовласка, заулыбавшись в ответ, потянулась ко мне…
«Нет, всё же таких доверчивых ослов как ты днём с огнём не сыскать! — не выдержал с интересом следивший за нашим разговором бес, хлопнув себя раскрытой лапкой по мордочке. Да с ехидством подсоветовал: — Ты бы спросил, что ли, у неё, нет ли каких ограничений на использование такой защиты…»
Я зло глянул на него, едва не выругавшись вслух. Ну вот как можно этого зловреда терпеть?! На корню ведь убил, гадёныш, желание обнять эту прелесть ушастую и к сердцу её крепко прижать!
К его совету я всё же прислушался. И спросил то что он подсказывал… А вопрос этот определённо был с подвохом. Судя по тому, что он вызвал прилив смущения у Энжель и погрузил её в некоторую растерянность.
Всё это изрядно насторожило меня и вынудило повторить прозвучавший вопрос — уже понастойчивей. И златовласке некуда было деваться — пришлось сознаться, что ставить такую защиту, какую использовала она, рекомендуется меж лицами одного пола. Как бы в противовес настоящей фамилиарной связи, для которой, как известно, предпочтителен иной вариант, основанный на том что противоположности лучше притягиваются.
— Но это всего лишь необязательная рекомендация, Кэр! — закончила Энжель, взирая на меня чистыми — пречистыми глазами.
«Ну хитрюга! — умилился не давший вставить мне ни слова бес. И предложил ещё, с азартом подёргивая хвостом: — Спроси тогда, а не слышала ли она о том, что в качестве якоря такой защиты строго запрещено использовать духовно близких людей — старых друзей, близких родственников, и уж тем более — возлюбленных? Так как это грозит в дальнейшем стабилизацией возникших духовных скреп и превращением их в полноценную фамилиарную связь!»
Похолодев душой, я тупо повторил вслух всё сказанное рогатым. И хотя ответа не получил, то как вытянулось лицо Энжель и отчаянно заметался её взгляд, сказало мне всё само за себя…
Убедившись в правоте беса, я молча развернулся и покинул апартаменты своей подопечной. Пошёл к себе…
Стоило мне только выйти в коридор, как на меня какая‑то глухая тоска навалилась. Жуткая, беспросветная… Сквозь которую всё же пробивалась преисполненная искреннего недоумения мысль: — «Ну почему так? Почему все девушки, с которыми я хоть немного сближаюсь, только и желают, что сделать меня своим фамилиаром? Ведь ладно бы одна попалась, так нет же — ди Самери третья уже!»
«А если не фамилиаром, так своей тенью!» — охотно поддакнул рогатый, напоминая мне о случае с одной вампиршей, возжелавшей превратить меня в своего вечного прислужника.
«Ага…» — уныло согласился я, совсем упав духом.
«Так сам виноват! — фыркнул бес. — Не был бы таким щедрым, наивным и добродушным, так не являл бы собой неодолимый соблазн для прагматичной женской натуры. А так… Стоит им только немного тебя узнать — и они уже не могут ничего с собой поделать. У них же буквально душа восстаёт при мысли — ну как можно оставить бесхозным такого замечательного осла?!»
В общем до своих апартаментов я добрался пребывая уже в крайне смятенных чувствах. Зашёл к себе и прямо так как есть — в верхней одежде и сапогах, завалился на постель. Лёг навзничь, руки за голову заложил и бездумно уставился в украшенный золочёной лепниной потолок…
Даже не знаю, сколько я так пролежал, совершенно безучастный ко всему, — четверть часа или может быть даже половину, но всё когда‑то заканчивается. Я вынужден был вернуться в этот мир… Из‑за того, что кто‑то тихонечко постучался ко мне…
«Наверняка это Энжель…» — мелькнула у меня закономерная догадка относительно того кто это может быть. И… и я не отозвался… Просто не захотел.
Правда от появления незваной гостьи это меня не спасло. Она, так и не дождавшись разрешения, сама вошла.
— Кэр… — потерянно произнесла ди Самери, замирая в дверном проёме и глядя на меня покрасневшими глазами. Но ответа от меня опять не дождалась… И переборов всё же охватившую её нерешительность, девушка прикрыла дверь и приблизилась ко мне. Да уселась затем возле меня на постель. И осторожно тронув меня рукой, повторилась уже с неприкрытой мольбой: — Кэр… — А когда я перевёл на неё безучастный взгляд, покаянно произнесла, молитвенно складывая ручки у груди: — Прости! Прости меня! Я… Я правда не знала о таком ужасном ограничении устанавливаемой защиты… В книжке, из которой я её взяла, была обрисована только общая схема построения… — Я промолчал, и девушка торопливо продолжила, едва не захлебываясь словами, и слезами, потёкшими из её и так пребывающих на мокром месте глаз: — У меня ведь и мысли не было делать тебя своим фамилиаром, Кэр! Ведь мало того, что это было бы просто бесчестно по отношению к своему другу, так ещё и не имеет для меня никакого смысла! Это ди Мэнс будет крайне полезен твой уникальный дар к поглощению стихиальных энергий, а для меня, с моим‑то крошечным резервом, он только во вред! Ведь первое же мало — мальски приличное заклинание, развеянное и поглощённое мной, приведёт к моей мучительной смерти, вызванной выгоранием внутренней энергетики организма!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
