Полицейское досье на нее было объемистым и весьма любопытным, но осуждена она была за уголовное преступление только однажды, в Небраске, и то условно. Это установили только по отпечаткам пальцев, так как она скрыла судимость, сменила имя и фамилию и присвоила себе новый номер в системе социального страхования. Агентство спрашивало, следует ли им уведомить власти штата Небраска.
Я ответил, чтобы они не затрудняли себя: срок давности истек, а сведения о ее прошлой судимости вряд ли кого заинтересуют. Интересно, как бы я поступил, если б она была осуждена за торговлю наркотиками? Необдуманные решения до добра не доводят.
Не успел я опомниться, как приблизился октябрь, а я отстал от своего графика: нужно было поторопиться с чертежами, да и описания из-за этого тоже не закончил, — ведь они должны быть взаимно увязаны. К заявке я вообще еще не приступал. Хуже всего было то, что я пока палец о палец не ударил для организации своего предприятия, но с этим можно было повременить: пока не закончена работа над моделями, показывать-то было нечего. Не было времени у меня и на то, чтобы завязать необходимые деловые контакты. Я стал подумывать, что совершил ошибку, попросив профессора Твишела установить аппаратуру на тридцать один год и какие-то жалкие три недели, — мне бы надо было назвать срок, по крайней мере в тридцать два года. Я явно переоценил свои возможности и не рассчитал правильно время.
Я не показывал свои игрушки моим друзьям Саттонам не потому, что хотел скрыть их, а просто мне не нужны были лишние разговоры и бесполезные советы. В последнюю субботу сентября мы договорились поехать вместе в их клуб. Из-за отставания от собственного графика я накануне работал до поздней ночи; меня разбудил душераздирающий лязг будильника — мне нужно было успеть побриться до того, как они за мной заедут. Я выключил это орудие пытки и поблагодарил Бога, что в 2001 году от него избавились. Собравшись с силами, спустился позвонить из аптеки на углу Саттонам — сказать, что у меня много работы и я не смогу поехать.
К телефону подошла Дженни.
— Дэнни, ты слишком много работаешь. Выходные за городом пойдут тебе на пользу.
— Ничего не поделаешь, Дженни. Я должен работать. Простите меня.
Джои взял трубку.
— Что за вздор ты несешь, Дэн?
— Мне просто надо работать, Джон. Просто надо — и все тут. Передай от меня привет всем в клубе.
Я вернулся на свой чердак, наскоро позавтракал и вернулся к описанию «чертежника Дэна».
Час спустя ко мне постучали Саттоны.
Отдыхать в горы мы так и не поехали, зато я демонстрировал им обе модели. «Чертежник Дэн» не произвел особого впечатления на Дженни (она ведь не была инженером), но «всемогущий Пит» привел ее в восторг. Работу по дому ей помогала выполнять «горничная» (пятая модель), и она сразу поняла, что «Пит» может много больше.
Но Джон оценил все преимущества «чертежника Дэна». Когда я показал ему, как могу изобразить свою подпись, неотличимую от настоящей, просто нажимая на клавиши (признаюсь, я уже тренировался), брови у него полезли на лоб.
— Ну, парень, по твоей милости все чертежники без работы останутся.
— Да нет, не останутся. С каждым годом в нашей стране становится все меньше талантливых инженеров — эта машина поможет восполнить пробел. Через поколение она будет стоять в каждом конструкторском бюро. Без нее уже не смогут обходиться, как современный механик не обходится без электрического инструмента.
— Ты так говоришь, как будто знаешь наверняка.
— Так и есть.
Он обернулся и стал наблюдать за «Питом» — тот наводил порядок на верстаке. Потом снова взглянул на «чертежника Дэна».
— Дэнни, иногда я думаю, что ты, наверно, сказал мне правду, — помнишь, в тот день, когда мы встретились?
Я пожал плечами.
— Назови это предвидением, если хочешь… но я знаю наверняка. Уверен, что так и будет. Какая тебе разница?
— Пожалуй, никакой. Что ты собираешься делать с этими штуками?
— В том-то и загвоздка, Джон, — нахмурился я. — Я хороший инженер и, если понадобится, могу быть вполне приличным механиком. Но бизнесмен из меня никакой — в этом я убедился сам. Ты никогда не имел дела с патентными законами?
— Я уже тебе говорил, здесь нужен специалист.
— У тебе есть на примете кто-нибудь честный? И достаточно проворный. Настало время мне обзавестись патентным адвокатом. Мне нужно основать фирму и вести дела. Подготовить финансовое обоснование. На это у меня нет времени — я ужасно спешу.
— Почему?
— Я собираюсь вернуться туда, откуда появился.
Он сел и долго молчал.
— Сколько у тебе времени?
— Примерно девять недель. Начиная со следующего вторника.
Он взглянул на машины, потом на меня.
— Тебе лучше бы пересмотреть сроки. По-моему, понадобится девять месяцев, не меньше. Но и тогда — при условии, если повезет, — ты только-только все подготовишь, чтобы приступить к производству.
— Джон, это невозможно.
— И я то же самое говорю.
— Я имею в виду, что нельзя пересмотреть сроки. Это от меня не зависит… сейчас. — Я спрятал лицо в ладони.
Я смертельно устал: мне удавалось поспать в среднем не больше пяти часов в сутки. Я дошел до такого состояния, что готов был поверить: от судьбы не уйдешь и бороться с ней бесполезно. Я взглянул на Джона.
— А ты не возьмешься управлять делом?
— Какой его частью?
— Целиком. Я уже сделал все, что умею делать.
— Это серьезный вексель, Дэнни. Я ведь могу тебя ограбить до нитки — ты хоть учитываешь такую вероятность? А ведь дело может стать золотой жилой.
— И станет. Я-то знаю.
— Тогда зачем доверять его мне? Лучше используй меня как адвоката на жалованье.
Я попытался обдумать его слова, но голова просто раскалывалась. Однажды у меня уже был компаньон, — но, черт возьми, независимо от того, сколько бы ты ни обижался, людям все равно надо верить. Иначе уподобишься отшельнику в пещере, который и во сие начеку. Опасности все равно никогда не избежать; жить и то смертельно опасно… Даже фатально. В конце жизни.
— Брось, Джон, ты же знаешь мой ответ наперед. Ты поверил мне. Теперь мне снова требуется твоя помощь. Ты мне поможешь?
— Конечно, поможет, — ласково вставила Дженни, — хотя я и не слышала, о чем вы тут говорили. Дэнни, он может мыть посуду? У тебя нет ни одной чистой тарелки.
— Что, Дженни? Наверно, может, ну да, конечно, он может.
— Тогда вели ему помыть посуду. Хочу посмотреть, как он с этим справляется.
— Извини, я еще не запрограммировал его на мытье посуды. Но если хочешь, то я сделаю это. Правда, работа займет несколько часов, но зато он сможет всегда мыть тарелки. Но первое время… видишь ли, мытье посуды требует множества вариантов выбора… Работа, так сказать, «мыслительная» — не то что относительно простое дело, вроде кладки кирпича или вождения грузовика.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
