Целый день эти ребята "тралили" сперва южное направление от лагеря, где вчера потеряли один из разъездов, а ближе к вечеру сместились на восточное. Двигались очень уверенно, определенно рассчитывая на то, что любое нападение на цепь выявит наши позиции, после чего на диверсантов уже накинуться скопом.
Но уходить от этих охотников для нас не составляло никакого труда. Не будь меня, конечно, у загонщиков вполне могло получится, если не найти нас, то хотя бы отогнать от лагеря.
К ночи поисковые отряды были вынуждены убраться за стены лагеря, и Цань тут же начала обстрелы. Несколько раз комендант порывался выпустить в направлении стрелков крупные отряды конницы, но в последний раз его словно бы кто-то удерживал. Полагаю, сам господин Чжугэ, ждущий, когда мы совершим ошибку.
Так прошел и следующий день — они искали, мы прятались. Физически приходилось держаться подальше от военного лагеря, что не попасть на радары противника. Потом к городу пришел еще отряд, крупнее первого — шесть тысяч конных. Они тоже включились в увлекательную игру "цепочка", но, как и их товарищи, успеха не добились.
Правда и мы ничего не могли сделать. Не в силах победить слоном мышь, мой враг все же смог добиться патовой ситуации — не зря его все-таки называли гением. Впрочем, меня такая ситуация, в принципе устраивала, ведь пока он тратил силы на наши поиски, он не вел армии в мои земли.
Вероятно, и Чжугэ Лян пришел к тому же выводу. И таки выступил в поход на Жунань. Как я и предполагал, разделять силы он не стал, напротив — собрал всю кавалерию, которая ранее действовала отдельным корпусом. На это у него ушло еще четыре дня, на протяжении которых мы старались нанести ему максимально возможный урон.
Благодаря его новой системе активной защиты, теперь мы могли его атаковать только ночью. Обстреливали с разных сторон, постоянно меняя цели. Разок бойцы ближнего боя сходили в атаку — прорвали периметр на самом слабо охраняемом участке, и несколько минут резвились там среди палаток и костров. Но это все была капля в море, которая у вражеского полководца могла вызвать лишь раздражение.
Наконец, войска пришли в движение и направились вперед. Несколько длинных пехотных колонн, между которыми ползла осадная артиллерия, конница, крупные отряды которой постоянно двигались по периметру, разведчики. Последние теперь тоже передвигались в новом построении — три полусотенных отряда, связанные в цепь малыми группами по два-три всадника.
Наблюдая за которыми, я решил, что атаковать их все-таки можно. Прикинул, где сам располагался бы в походе, очертил границы действия "небесного взора", исходя из предполагаемого восьмого разряда вражеского Стратега. И ударил по одному из таких тыловых дозоров.
Мы по-прежнему вели армию Чжугэ Ляна двумя отрядами — мой с тыла и Цань — с фронта. Бешеной я пока велел не проявляться, сберегая силы для ночных акций, сам же атаковал охранение.
Все произошло, как я предполагал. Всадники, потеряв несколько своих товарищей в результате обстрела, уклонились от боя, и бросились поближе к походным колоннам. Мы их преследовали, но недолго, в противном случае рисковали попасть в зону действия техники Кунмина.
От основных сил в нашу сторону выдвинулся отряд конных арбалетчиков, численностью в несколько сотен, и теперь уже нам нужно было отступить. Они же, отогнав нас, не успокоились, а продолжили преследование.
Я был уверен, что вражеский Стратег, ставя задачу дозорным и разведчикам, строго настрого запретил это делать. Я бы и сам так поступил, заинструктивровав командиров до слез кровавых. Но всегда имеет место быть лихая молодецкая удаль, чрезмерное рвение и, наконец, банальная тупость исполнителей.
Командир отряда арбалетчиков заметил, что преследует всего лишь пару десятков диверсантов, и решил, что справится с ними своими силами. Азартно настигая нас и выходя на дистанцию выстрела, он не заметил, как с полей ушел на поросшую низким кустарником местность, а также того факта, что беглецов стало меньше на одного.
Да и как бы он это заметил, если Лиса, спрыгнув с седла, тут же припала к земле и убежала в сторону, а мы увели ее лошадь на поводу? Поэтому, для преследователей стало огромной и крайне неприятной неожиданностью появление в самой середине их группы здоровенного хвостатого оборотня.
Конные арбалетчики хороши против пехоты или даже кавалерии, но только на дистанции. Они могут быстро осыпать противника стрелами, отступать, менять позицию и даже стрелять на ходу — китайский арбалеты не слишком мощные и могут натягиваться без всяких рычагов и стремени. Но они не слишком хороши, когда приходится сражаться грудь на грудь с тяжелой конницей, пехотой или, вот как сейчас, мифическим зверем, чуть ниже коня в холке.
Оказавшись среди всадников, Ноу Ниу учинила там настоящую резню. Ряды смешались, люди падали под ноги лошадям, те, напуганные звериным рыком и запахом, сталкивались друг с другом — в общем, наступил настоящий хаос. Который мы усугубили, резко развернувшись и атаковав противника. Фактически, бедолаги даже не сопротивлялись, предпочтя разорвать дистанцию и свалить подальше, а мы преследовали их и избивали сколько могли.
Однако, повторять ошибку командира арбалетчиков я не стал. Как только в погоне мы пересекли невидимую, нарисованную в моем воображении линию, я велел прекратить бой. Быстро вернувшись и собрав запасы стрел, мой отряд растворился в лесах.
Двигаясь параллельно армии врага, ближе к вечеру, мы встретились с отрядом Цань. Там передали боеприпасы Стрелкам, чем очень их порадовали.
— Сегодня ночью мы устроим им сюрприз! — сообщила Бешеная, ухмыляясь. — Я уже думала тихонько в лагерь пробраться, да натаскать стрел у этих ротозеев — у Стрелков они на исходе, но ты появился своевременно.
— Мы так будем их атаковать постоянно? — спросила Юэ. — Не нравится мне это, с каждым днем их полководец все лучше противостоит нашим нападениям. Мне кажется, он ищет способ разделаться с нами, и скоро его найдет!
В чем-то моя супруга была права, Чжугэ Лян действительно демонстрировал потрясающую адаптацию к любому сценарию. И наши удары, после первых удачных акций, уже не наносили ему такого урона. Разве что сегодня, но этот случай скорее нужно было отнести к удаче, нежели его просчету.
Но и просто позволить его армии маршировать к моим городам, я не мог. Как бы то ни было, но нам все же удалось пошатнуть его потрясающую самоуверенность, о чем свидетельствовало и его поведение.
— Посмотрим, как у него это получится, милая. — ответил я. — Идти до Жунаня еще несколько дней, думаю, мы сумеем его удивить. Есть у меня одна идея, давайте попробуем ее разыграть сегодня ночью.
Перед ее реализацией я потратил довольно много времени на разведку, чтобы вычислить подходящее для удара место. Китайцы не римляне, до ежедневного строительство походных лагерей их мысль еще не дошла, и подходы к спящим воинам преграждали лишь рогатки, да охраняли часовые. Нет, конечно же, Чжугэ Лян пытался как-то защититься от ночной атаки, но имея столь крупную армию на марше, сделать это было почти невозможно.
С наступлением темноты, Стрелки начали осыпать вражескую стоянку стрелами. Мой же отряд, к которому на данную акцию присоединилась Юэлян и царица разбойников, атаковал поодаль, в паре ли от места возникшей суматохи. Лиса, прекрасно видевшая в темноте, организовала нам проход, куда мы и влетели, улюлюкая, словно демоны, поджигая палатки и топча людей.
Не позволяя увлекаться, я приказал друзьям отступать уже через пять минут. Вновь объединился со Стрелками, увел отряд на другой фланг, где и повторил маневр еще раз. Снова отступил, оставляя за спиной зарево горящего лагеря и крики раненых и умирающих цзинцев.
— Они теперь до рассвета спать не лягут! — хохотала Бешеная Цань, когда мы уже ехали прочь. — Будут ждать еще одной атаки!
Пират с Быком тащились чуть в стороне и выглядели немного расстроенными от того, что этой самой третьей атаки не произошло. Как охотничьи псы, которым запретили терзать загнанную дичь.
