— Нет, нет! Что за нелепая ошибка! Я — Анна Эвери, телеграфируйте моей тете в Саванну, она подтвердит. Я не мисс Марстон. Я впервые от вас услышала о Мэтью Марстоне и его серебряном руднике. Я ни в чем не виновата, а мне угрожает смерть. Спасите же меня! Я так напугана.
— Не верю тебе, женщина!
Джинни почувствовала, что голос Фрэнка уже не был таким решительным — должно быть, ей удалось поколебать его уверенность в том, что она — обманщица. Эта небольшая победа вдохновила ее, и она разразилась жалобами и упреками:
— Вы говорили, что любите меня и хотите на мне жениться. А теперь не хотите спаси мою жизнь. Вы лгали мне, а я готова была сказать вам «да»… Этот серебряный рудник, о котором вы оба твердите, для вас важнее, чем моя жизнь. Вы — такой же низкий человек, как и он. — Она вызывающе посмотрела на Стоуна и гневно обрушилась на него:
— Говорят — вы агент правосудия, а вы поступаете со мной беззаконно, словно бандит! Отпустите меня, зверюга!
Она снова сделала вид, что неистово рвется из охвативших ее рук Стоуна. Тот удержал ее и, хрипло дыша, выдохнул:
— А ну, потише, женщина! Не то я поврежу твое нежное личико. — Он ударил ее по щеке холодной рукояткой кольта, и она, закатив глаза, обвисла в его руках. — Жаль, если такая молоденькая красотка разобьется вдребезги о скалы. — Стоун снова обратился к Фрэнку: — Лучше договорись со мной — и получишь ее живую и невредимую… и даже нетронутую, если она еще целка.
Джинни сделала вид, что очнулась, и закричала пронзительно:
— Фрэнк, помогите мне, умоляю вас! С вами вооруженные люди, помогите же мне как-нибудь! Он убьет меня! — Она зарыдала, хлынули непритворные слезы — слишком велико было напряжение.
— Уймись, женщина! — прикрикнул на нее Стоун. — У меня в голове мутится от твоего скулежа, а мне сейчас нужна ясная голова! Сама виновата, что связалась с таким жмотом. Ну, Кэннон, как насчет выкупа за невесту? Начнем перестрелку? Или сторгуемся?
— Единственная торговая сделка для меня — твоя жизнь за ее жизнь!
Стоун саркастически засмеялся:
— А мне такая сделка не подходит! Пока она заложница, ты не нападешь на меня. Если же начнется перестрелка, она обречена!
— Тогда возьму тебя измором, Чепмен. Вызову еще людей, будем держать тебя в осаде — припасов тебе и на неделю не хватит.
— Если у меня еда кончится, Кэннон, устрою себе другое пиршество. Испробую разок-другой, сладкая ли твоя красотка. Стоун нагнулся к Джинни и сделал вид, что страстно целует. — Да, нацелуюсь перед смертью!
Джинни забилась в его руках.
— Не тронь меня, животное. Я не дамся тебе!
— Мне же не трудно будет с тобой сладить, связанной. Да ты и не пожалеешь: я — мужчина получше, чем этот протухший старый банкир!
— Оставь ее, Чепмен, мертвец! Я отдам тебе за нее половину месторождения, это — миллионы! Только тронь ее — я тебя на клочки разорву и скормлю твое мясо стервятникам!
Стоун понял, что добился своей цели: Фрэнк Кэннон снова поверил, что Джинни — не дочь Марстона, а Анна Эвери.
— Такая сделка не пойдет, Кэннон. Месторождение — не твое. Половина принадлежит дочери Мэтта, живущей в Англии, а владелец другой половины — я. Клэй оставил завещание на мое имя.
— Что-о? И ты знал, где оно находится?
— Поэтому я и смог явиться сюда — у меня была карта. Я знал, что ты последуешь за мной, и я с тобой поторгуюсь. Условия прежние: твоя невеста — в обмен на признание в убийствах.
— Ты с ума сошел, если думаешь, что я признаюсь в убийствах, которых не совершал. С какой стати я убил бы людей, без которых не смог бы найти месторождение, — ведь только они двое знали координаты. Я хочу завладеть этим рудником, но Мэтта и Клэя я не убивал.
— Тогда кто же? — вопрос прозвучал как выстрел.
— Если б ты, служитель правосудия, вел свое расследование получше, знал бы, что я сам пытался найти убийцу. Сначала я думал, что это охотник за заявками. Прошло время, никто заявки не подал, и эта версия отпала. Наверное, их убили бандиты, или они между собой повздорили и застрелили друг друга.
— Ты хочешь продать мне пустые бочки, Кэннон. Нагрузи их чем-нибудь ценным для меня! Половиной рудника я и так владею. Мне нужен убийца Клэя. Если это — один из твоих наемников, который превысил свои полномочия, выдай его мне — и мы в расчете.
— Ты не посмеешь тронуть ее, тогда ты попадешь в руки закона. Агент департамента правосудия за похищение и изнасилование девушки получит высшую меру! И убить ее ты не посмеешь!
— Значит, я ничего не посмею? Гляди-ка! — Стоун схватил Джинни за волосы и отогнул ее голову назад, прошептав ей в ухо: — Прости, любимая.
Она вскрикнула от боли:
— Отпусти меня! Мне больно! Фрэнк, помоги! — Джинни крутила головой и билась в железных объятиях Стоуна, словно пытаясь вырваться.
— Не тронь ее! Я тебя голыми руками разорву! — в бессильной ярости вскричал Кэннон.
— Сначала надо, чтоб я попал в твои руки, а пока хозяин положения — я. Вот что, мы посидим в хижине, пока ты обдумаешь мой ультиматум. Два часа на размышление. Не тяни резину, а то твоя красотка — живой соблазн, и мне хочется попробовать ее прелести.
Стоун внес Джинни в хижину, положил ее на пол и запер за собой двери и ставни.
— Только посмей коснуться ее, Чепмен, — и ты мертвец!
— Да ладно, подожду, ох, искушение! — издевательски заорал Стоун и, наклонившись к Джинни, нежно шепнул ей на ухо: — На полу безопасней. Хижина сложена из толстых бревен, но пули могут пробить дверь и ставни. А он пускай пока поджаривается снаружи, опасаясь, что я с тобой развлекаюсь в хижине. Ты отлично сумела снова убедить его, что ты — Анна Эвери, он в этом не сомневается. Он влюблен в тебя, любимая, и боится повредить тебе. Передышку мы себе обеспечили. — Нежно гладя ее голову, он прошептал: — Прости меня, что я растрепал твои чудесные волосы! Ты сразу поняла все как надо, умница! — И он приник к ее губам долгим поцелуем, который Джинни впивала, словно живую воду. Наконец, их губы разъединились, и она тревожно спросила, глядя ему в глаза:
— Выйдем ли мы отсюда живыми? Он и вправду отступится из-за твоей угрозы убить меня?
— Вряд ли. Алчность помрачила его рассудок. Но и ты свела его с ума. Не знаю, что он выберет — серебро или тебя. Он богат, но хочет стать миллионером, так что вряд ли откажется от рудника. Наверное, он надеется выманить нас из хижины и отбить тебя. Не думаю, что он отпустит нас обоих.
— Значит, я вела себя правильно?
— Да, любимая, он уверен теперь, что ты — Анна Эвери. Ты — умница, и, если бы я не подал в отставку, мы могли бы работать на пару как агенты по особым заданиям.
