— Как ты там, Кэт?
— Очень хорошо. Где мы?
— Я думаю, нам осталось не больше восьми миль.
— Бедненький ты мой! Ведь это сколько еще грести. Ты еще жив?
— Вполне. Я ничего. Только вот ладони натер.
Мы ехали все время к северу. Горная цепь на правом берегу прервалась, отлогий спуск вел к низкому берегу, где, по моим расчетам, должно было находиться Каннобио. Я держался на большом расстоянии от берега, потому что в этих местах опасность встретить guardia была особенно велика. На другом берегу впереди была высокая куполообразная гора. Я устал. Грести оставалось немного, но когда уже выбьешься из сил, то и такое расстояние велико. Я знал, что нужно миновать эту гору и сделать еще по меньшей мере пять миль по озеру, прежде чем мы попадем наконец в швейцарские воды. Луна уже заходила, но перед тем, как она зашла, небо опять заволокло тучами, и стало очень темно. Я держался подальше от берега и время от времени отдыхал, подняв весла так, чтобы ветер ударял в лопасти.
— Дай я погребу немножко, — сказала Кэтрин.
— Тебе, пожалуй, нельзя.
— Глупости. Это мне даже полезно. Не будут так затекать ноги.
— Тебе, наверно, нельзя, Кэт.
— Глупости. Умеренные занятия греблей весьма полезны для молодых дам в период беременности.
— Ну, ладно, садись и греби умеренно. Я перейду на твое место, а потом ты иди на мое. Держись за борта, когда будешь переходить.
Я сидел на корме в пальто, подняв воротник, и смотрел, как Кэтрин гребет. Она гребла хорошо, но весла были слишком длинные и неудобные для нее. Я открыл чемодан и съел два сандвича и выпил коньяку. От этого все стало гораздо лучше, и я выпил еще.
— Скажи мне, когда устанешь, — сказал я. Потом, спустя немного: — Смотри не ткни себя веслом в живот.
— Если б это случилось, — сказала Кэтрин между взмахами, — жизнь стала бы много проще.
Я выпил еще коньяку.
— Ну как?
— Хорошо.
— Скажи мне, когда надоест.
— Хорошо.
Я выпил еще коньяку, потом взялся за борта и пошел к середине лодки.
— Не надо. Мне так очень хорошо.
— Нет, иди на корму. Я отлично отдохнул.
Некоторое время после коньяка я греб уверенно и легко. Потом у меня начали зарываться весла, и вскоре я опять перешел на короткие взмахи, чувствуя тонкий смутный привкус желчи во рту, оттого что я слишком сильно греб после коньяка.
— Дай мне, пожалуйста, глоток воды, — сказал я.
— Хоть целое ведро.
Перед рассветом начало моросить. Ветер улегся, а может быть, нас теперь защищали горы, обступившие изгиб озера. Когда я понял, что приближается рассвет, я уселся поудобнее и налег на весла. Я не знал, где мы, и хотел скорей попасть в швейцарскую часть озера. Когда стало светать, мы были совсем близко от берега. Видны были деревья и каменистый спуск к воде.
— Что это? — сказала Кэтрин. Я поднял весла и прислушался. На озере стучал лодочный мотор. Мы подъехали к самому берегу и остановились. Стук приблизился; потом невдалеке от нашей кормы мы увидели под дождем моторную лодку. На корме сидели четыре guardia di Finanza в надвинутых шляпах альпийских стрелков, с поднятыми воротниками и с карабинами за спиной; все четверо казались сонными в этот ранний час. Мне видны были желтые знаки у них на воротниках и что-то желтое на шляпах. Стуча мотором, лодка проехала дальше и скрылась из виду под дождем.
Я отъехал к середине озера. Очевидно, граница была совсем близко, и я вовсе не хотел, чтоб нас окликнул с дороги часовой. Я выровнялся там, откуда берег был только виден, и еще три четверти часа греб под дождем. Один раз мы опять услышали моторную лодку, и я переждал, пока стук затих у другого берега.
— Кажется, мы уже в Швейцарии, Кэт, — сказал я.
— Правда?
— Точно нельзя сказать, пока мы не увидим швейцарскую армию.
— Или швейцарский флот.
— Ты не шути швейцарским флотом. Та моторная лодка, которую мы только что слышали, и была, наверно, швейцарский флот.
— Ну, если мы в Швейцарии, так, по крайней мере, позавтракаем на славу. В Швейцарии такие чудесные булочки, и масло, и варенье.
Было уже совсем светло, и шел мелкий дождь. Ветер все еще дул с юга, и видны были белые гребни барашков, уходившие от нас по озеру. Я уже не сомневался, что мы в Швейцарии. За деревьями в стороне от берега виднелись домики, а немного дальше на берегу было селение с каменными домами, несколькими виллами на холмах и церковью. Я смотрел, нет ли стражи на дороге, которая тянулась вдоль берега, но никого не было видно. Потом дорога подошла совсем близко к озеру, и я увидел солдата, выходившего из кафе у дороги. На нем была серо-зеленая форма и каска, похожая на немецкую. У него было здоровое, краснощекое лицо и маленькие усики щеточкой. Он посмотрел на нас.
— Помаши ему рукой, — сказал я Кэтрин. Она помахала, и солдат нерешительно улыбнулся и тоже помахал в ответ. Я стал грести медленнее. Мы проезжали мимо самого селения.
— Вероятно, мы уже давно в Швейцарии, — сказал я.
— Нужно знать наверняка, милый. Недостает еще, чтобы нас на границе вернули обратно.
— Граница далеко позади. Это, вероятно, таможенный пункт. Я почти убежден, что это Бриссаго.
— А нет ли здесь итальянцев? На таможенных пунктах всегда много народу из соседней страны.
— Не в военное время. Не думаю, чтоб сейчас итальянцам разрешали переходить границу.
Городок был очень хорошенький. У пристани стояло много рыбачьих лодок, и на рогатках развешаны были сети. Шел мелкий ноябрьский дождь, но здесь даже в дождь было весело и чисто.
— Тогда давай причалим и пойдем завтракать.
— Давай.
Я приналег на левое весло и подошел к берегу, потом, у самой пристани, выровнялся и причалил боком. Я втащил весла, ухватился за железное кольцо, поставил ногу на мокрый камень и вступил в Швейцарию. Я привязал лодку и протянул руку Кэтрин.
— Выходи, Кэт. Замечательное чувство.
— А чемоданы?
— Оставим в лодке.
Кэтрин вышла, и мы вместе вступили в Швейцарию.
— Какая прекрасная страна, — сказала она.
— Правда, замечательная?
— Пойдем скорей завтракать.
— Нет, правда замечательная страна? По ней как-то приятно ступать.
— У меня так затекли ноги, что я ничего не чувствую. Но, наверно, приятно. Милый, ты понимаешь, что мы уже здесь, что мы выбрались из этой проклятой Италии.
— Да. Честное слово, да. Я еще никогда так хорошо ничего не понимал.
— Посмотри на эти дома. А какая чудная площадь! Вон там можно и позавтракать.
— А какой чудный дождь! В Италии никогда не бывает такого дождя. Это веселый дождь.
— И мы с тобой уже здесь, милый. Нет, ты понимаешь, что мы с тобой уже здесь?
Мы вошли в кафе и сели за чистенький деревянный столик. Мы были как пьяные. Вышла чудесная чистенькая женщина в переднике и спросила, что нам подать.
— Булочки, и варенье, и кофе, — сказала Кэтрин.
— Извините, булочек теперь нет — время военное.
— Тогда хлеба.
— Может быть, сделать гренки?
— Сделайте.
— И еще яичницу.
— Из скольких яиц угодно господину?
— Из трех.
— Лучше из четырех, милый.
— Из четырех яиц.
Женщина ушла. Я поцеловал Кэтрин и очень крепко сжал ей руку. Мы смотрели друг на друга и по сторонам.
— Милый, ну скажи, разве не чудесно?
— Замечательно, — сказал я.
— Это ничего, что нет булочек, — сказала Кэтрин. — Я думала о них всю ночь. Но это ничего. Это совсем даже ничего.
— Вероятно, нас очень скоро арестуют.
— Не думай об этом, милый. Мы раньше позавтракаем. Быть арестованными после завтрака не так уж страшно. И потом, что они могут нам сделать? Я британская подданная, а ты американский, и у нас все в полном порядке.
— У тебя есть паспорт?
— Конечно. Ах, не будем говорить об этом. Давай радоваться.
— Я и так радуюсь изо всех сил, — сказал я. Толстая серая кошка, распушив хвост султаном, прошла по комнате к нашему столу и, изогнувшись вокруг моей ноги, стала об нее тереться с довольным урчанием. Я наклонился и погладил кошку. Кэтрин радостно улыбнулась мне. — А вот и кофе, — сказала она.
Нас арестовали после завтрака. Мы погуляли немного по городку и потом спустились к пристани за своими чемоданами. У лодки стоял на страже солдат.
— Это ваша лодка?
— Да.
— Откуда вы приехали?
— С той стороны озера.
— Вам придется пойти со мной.
— А чемоданы?
— Можете взять.
Я взял чемоданы, и Кэтрин пошла рядом со мной, а солдат позади нас, к старому дому, где была таможня. В таможне очень худой и воинственный с виду лейтенант стал нас допрашивать.
— Ваша национальность?
— Американец и англичанка.
— Предъявите ваши паспорта.
