спокойную жизнь. Кто-то не мог пережить позора – слышал про одного человека, который повесился после такого.
1976 г.р. Роберт Гараев
Cостоял в группировке «Низы» в 1989–1991 годах
К нам в возраст подошли мои дворовые приятели Женя и Руслан и друг Саша Модиш (на его шапке-петушке модного темно-синего цвета была надпись «Modish»). Мы держались немного особняком, потому что были с одной местности, Панелей и Чайников, и вместе ходили на сборы. Женя был неуправляемым садистом и беспредельщиком с наглухо отъехавшей крышей: он мучил и убивал кошек. Его мы немного сторонились, но он все равно нарисовывался, когда мы выходили гулять во двор.
В какой-то момент нас начали напрягать по линии дисциплины – отшивали тех, кто часто пропускал сборы. Руслан, который жил через один дом от меня на Чайниках, пропускал сборы часто. Его решили отшить и поручили это сделать тем, кто живет рядом, – мне и Жене (Модиш благоразумно слился или вовсе в тот день отсутствовал). Отшивание подразумевало пиздюли, и я это понимал, но понадеялся, что мы решим этот вопрос полюбовно, все же не чужие люди. Более того, я думал, что мы вообще не найдем Руслана: шанс действительно был не очень высоким. Зря понадеялся.
Руслана мы нашли в его дворе, отвели за гаражи, где Женек неожиданно взбесился: «А что это ты во дворе гуляешь во время сборов? Сказал же, что болеешь». Накручивая сам себя, он завелся и начал месить Руслана на моих глазах, в полную силу, ногами по голове. По правилам отшивания я должен был к нему присоединиться, но это противоречило моим представлениям о дружбе. Руслан растерянно смотрел то на меня, то на Женю, и в итоге закрылся руками и начал кричать: «За что?!»
Я впал в ступор. Пиздить его я не собирался: мы были близки, ездили вместе на лодочную станцию на «Локомотиве», где помогали его отцу чинить катер. Я словами попытался остановить Женю, но тот вошел в раж и пинал без остановки ногами пытающегося убежать от него прогульщика. Я уже был в крайней растерянности, но тут произошел главный пиздец. Женя неожиданно расстегнул ширинку и начал мочиться на лежащего Руслана. Здесь стоит пояснить: санкций «опускать» отшиваемого старшие нам не давали, да и не за что было просто так портить жизнь пацану – это сразу переводило его в разряд нерукопожатных. Теперь здороваться с ним за руку не смогут даже чушпаны, соответственно, ни в какую другую группировку он пришиться больше не сможет. Ниже опущенного статуса в Казани тогда не было. От этого мне было не по себе.
Про Женю я, конечно, не думал ничего хорошего, но мне казалось, что он считал Руслана как минимум приятелем. Потом я миллион раз прокручивал в голове этот его дикий поступок, злясь на себя, что ничего не смог сделать. Этот случай довольно быстро охладил мое отношение ко всему феномену: я понял, что такая система координат мне не подходит, я не хотел больше находиться в обществе, где передо мной может возникнуть такой выбор. Оступиться нельзя, даже если твоей вины в этом нет, а опустил тебя отмороженный наглухо дебил – твоя жизнь на родной улице будет состоять только из унижений и оскорблений. Руслана я больше ни разу в жизни не видел, хотя позже мне передали, что он неделю караулил меня в соседнем подъезде с топором. Тогда я посчитал, что он, возможно, неправильно понял степень моего участия в его отшивании, но по сути он все понял правильно – я в той ситуации оказался слабым звеном. На тот момент мне было шестнадцать, и я крепко задумался о своем будущем.
1980 г.р. Булат Безгодов
Состоял в группировке в 1993–2006 годах
Писатель, автор романа «Влюбленные в Бога»
Я же в Москве запропал. Сами интерес ко мне потеряли. Потом люди как бы знали, что, пока меня не трогают, я и не кусаюсь. Тем более что со всеми отношения нормальные были. Я всегда на будущее думал – никогда против кого-то чего-то не говорил. Люди тоже помнили это. Вышел без пиздюлей. Но я как бы уже и не мальчик был.
1976 г.р. Алексей Снежок Снежинский
Экс-участник группировки «Слобода», экс-киллер группировки «Жилка»
Отсидел, принял ислам, занимается строительным бизнесом
На сборы я ходил, но я был уже настолько свой да наш на улице, что уже, в принципе, понимал, что мне не обязательно ходить на сборы. Мог халатно относиться к некоторым вещам, и мне это прощалось, закрывали глаза. Я почему посещал сборы? Вдолбили, что это что-то святое, – считал неприличным и непорядочным пропускать их без каких-то адекватных причин. Пацаны с моего двора пропускали и просили, чтобы я за них сказал что-то, то есть ввел в заблуждение пацанов с улицы. Я знал, что дворовые не правы, и мне так не нравилось покрывать их, что в итоге я все-таки не выдержал и сказал: «Я не буду за вас возиться. Наоборот, скажу, чтобы с вас спросили». Пошел на конфликт со своими.
Это год, наверное, 1993-й. Жора [255] сказал: «Соберитесь в отдельную бригаду». Я такой: ладно, давай! Это Тимур Ветер, Саша Шурлей, Эдик у нас был еще, Рамиль Нигмат с нашего двора. Я был первый, кто пришел на улицу со двора, а они все потом подтянулись. Освободился [256] у нас Ирек, и Жора тогда с ним переговорил: «Собирай молодежь дворовую». Ирек нас собрал и рассказал красиво: «Сейчас мы заработаем бабла, будет отдельная бригада…»
Пришли мы на сходняк на «Слободу» и говорим: «Давайте так, ребята: мы для себя оставляем воскресные сборы. Если война у „Слободы“ будет, мы впрягаемся за вас, так как мы все-таки родные. Если нужно будет деньги на общую делить, если посчитаем нужным, уделим внимание. Мы теперь самостоятельные, будем сами по себе». Это были воскресные общие сборы. Был средний возраст, старшие, молодые, супера – четыре возраста. Только чеграшей и стариков не было, хотя из стариков приехал Шампай. На этих сборах нам нормально влетело.
В то время самый старший на «Слободе» был Писус, его еще Суня называли. Он нашему Тимуру говорит: «Че, свою улицу замутить хотите?» Тимур встал в отмах и начал с ним драться. И тут на нас налетели, и у всех началась драка. Нас быстро-быстро сломали, конечно же… Но мы просто им объявили войну.
Ушли со сборов в состоянии войны. Сели. «Что будем делать?» Пришел
