class="p1">Оторвалась от телефона зажав его в руке.
— Где взяла? — осмотрелся по сторонам трейсер. — Ты с дубу рухнула. Мне сейчас никак не нужны неприятности. Если, что случись, на кого я мать оставлю?
— Придурок, — рявкнула на него Никольская. — Мои это деньги. Какие к чёрту неприятности! Матери на операцию.
Трейсер недоверчиво глянул, снова приоткрыл пакет.
— Я заработаю, не без рукий, не надо.
— Просто молча возьми, не тебе даю. Не выноси мне мозг вопросами. Мы не нуждаемся в деньгах, а вам нужны.
— Не могу взять, да к тому же ты девчонка. И быстро не смогу отработать. Сколько тут?
— Триста с лишком. Бери сказала, не тебе даю, матери твоей. Возьми и забудь, ничего не должен. Мы так решили, помочь вам от нашей семьи, — его руками сжала пакет, прижимая к нему. — У тебя замечательная мама, собаку страшную, блохастую и то домой взяла. Спасла от голодной жизни.
— Причём тут собака?
— При том! Взял и забыл, не беси меня. Надеюсь хватит этого, если, что мы ещё найдём.
— Этого хватит, не надо ещё, я и за эти не расплачусь.
— Забудь сказала! Сам слышал, у меня папашка богатенький объявился. Забудь, — повторила севшим голосом.
Сашка свернул покрепче пакет и сказал:
— Спасибо не подходящее слово, но спасибо. Ты друг. Даже из родственников никто поганой десятки не дал, а ты… Чужой человек.
— Собака тоже бездомная была.
— Что ты прицепилась к этой собаке?
— Давай, мне пора. Хочу ещё на тренировку сгонять, а уже почти обед, — ушла с темы Алекса.
Собиралась уже уйти, как трейсер сгрёб в охапку, крепко обнимая. Она сначала опешила, потом обняла в ответ. Чмокнул её в губы и быстро скрылся в недрах магазина.
Чёрт дёрнул поехать здесь, в желании объехать, ругался Богдан. В итоге встрял в километровой пробке. Летом вечно ремонтируют дороги средь бела дня. Прочитал сообщение от Алексы. Отложил телефон, нет возможности сейчас ответить. Может и увидимся… Что это ещё за может и? Не знает она, а кто знает?
Двигались черепашим ходом. Нестеров сейчас названивать начнёт, разбухтится. Итак сильнее и сильнее нервничал, уже очень хотелось её видеть, слышать, трогать. Девочка моя, я уже скучаю.
Обратил вниманию на парочку возле магазина. Богдан уже хотел оторвать взгляд задержавшийся на красивой фигурке в лёгком платьице, как его пронзила молния. Да прямо в сердце. По тормозам, чуть не протаранил впереди стоящего. Вернулся глазами к девчонке, сердце понеслось, как бешеное. В парне признал трейсера, который вот прямо сейчас порывисто сгреб его девочку в охапку, быстро чмокнул в губы и скрылся в магазине. Руки задрожали. Забыв включить поворотник, съехал с дороги. И буквально бросив машину кинулся к магазину. Она будто почувствовала обернулась, но Богдан летел не к ней, он нёсся разъяренным быком в магазин. Девчонка соориентировавшись встала на его пути у входа. Чудом не влетел в неё.
— Богдан, стой!
— Уйди, — свирепел ещё больше. — пытаясь отпихнуть её.
Она вцепилась ему в руки с криком:
— Не смей его трогать!
И тут он остановился. Действительно, почему он должен убить его, её предательницу. Она с ним в отношениях и крутит шашни на стороне. Вспомнилась недавняя переписка с трейсером. Любовники… целует… А нестеров утверждал, он её знает, не сделает, не сможет. Богдан взвыл про себя.
— Ложь, враньё, извороты… Ты постоянно лжёшь! Пять минут, как ты отправила мне сообщение, что с Олеськой.
— Ты следишь за мной? Совсем ополоумел?!
— Нахрен сдалась следить за тобой!
— Но ты же здесь!
— Уже не важно, как я тут оказался, видать не зря. Идиот, тупой я идиот, — рывком скинул её руки со своих запястьев.
Он в бешенстве смотрел ей в лицо, осмотрел с ног до головы. Вот какая она гуляет без него. Девочка, девочка, платьице, милое личико, вся такая нежная и красивая. И с ним какая она: футболки, дратые джинсы, шорты. Богдан с трудом держал себя в руках, чтобы не вцепиться и нн свернуть ей шею. Рычал и выл внутри одновременно. Его девочка… В каком месте?!
— Может включишь мозг и дашь сказать? — пыталась воззвать к разуму Алекса.
— Заткнись, сука! — заорал он. — Красиво врёшь, сочиняешь на ходу так, что и придраться не к чему. Уйди, уйди с глаз моих. Совсем уйди, чтобы я никогда не слышал тебя и о тебе и никогда не видел…
Его трясло от бессилия и переполнявших эмоций.
— Давай! Ну давай, ударь! Тебе же этого хочется сейчас?! Давай! — подошла к нему вплотную и кричала в лицо. — Давай!
Голос девчонки от злости дрожал. Не спросил, не послушал, не разобрался. А это желание вцепиться в неё и придушить, что написано на его лице, пустило огненную лаву по венам.
С минуту мерились гневными взглядами. Бесстрашно решила стоять до конца. Иначе прибьёт трейсера, этот здоровенный монстр. Прекрасный монстр, шептал внутренний голос. Да хоть какой, стоять на смерть. Она видела, как его потряхивает, а глаза столько всего говорили. Богдан понимал, ещё секунда и он действительно ударит по лживому лицу. Собрав волю в кулак, отступил и пока мог контролировать себя и не сказав больше ни слова, сорвался с места.
Любое слово может стать провокатором и он настолько на грани, что уверен не сдержится. Он знает, как она умеет разговаривать и не сдержится. "Брера" сорвалась с места, провожаемая взглядом девчонки.
Она громко выдохнула, замечая, как дрожит. Трейсера спасла, а себя… Обида больно скрябалась, в районе солнечного сплетения затянулся тугой узел, не давая продохнуть. Дыши, сказала сама себе. Всё хорошо. Сам приползёт и будет просить прощения, за то, что такой тупой придурок. А нет, так и чёрт с ним. Душа заскулила, вырывая прерывистый вздох. Разум обещал, придёт разбираться, извиняться или ещё что, всегда приходил, а Алекса не верила. Ну и пусть. Переживёт. Сердце болезненно бьётся. Какая тут тренировка, ей бы выдохнуть и успокоиться.
Уходит разбитая в неизвестном направлении. Вот и переделала все дела, умеет же день испортить. Неужели следил за ней. Слезы застряли в горле. Постоянно, где он, там и они, ответишь за это Богдаша. Ответишь по всей строгости законов Никольской.
Набирает номер Алёны, ей необходимо поделиться и выговориться. Снять тяжесть, что давит внутри. И раз уж она свела их, то пусть и слушает. Подруга долго не отвечала, Алекса уже отчаялась. Когда Алёна всё таки ответила, сначало послышалось сморкание, потом сиплый голос подруги.
— Заболела что ли? — вместо приветствия.
— Нет, здорова, — отвечала глухо Алена. — С ильей поссорилась…
Полились слёзы, ругань, причитания, сморкается и по новой. Алекса
