Это просто пример того, что мне представляется более широким процессом, задействованным в развитии, а именно: если вы возьмете шесть-семь главных характеристик системы самости и позволите каждой из них воздействовать на базовые структуры, вы получите основные линии стадий развития самости такие как мораль, самотождественность, потребности самости и так далее. Так характеристика самости, известная как отождествление, при последовательном применении к базовым структурам порождает стадии развития самости или эго. Характеристика защиты при подобном взаимодействии с базовыми структурами порождает иерархию защитных механизмов. Характеристика метаболизма, взаимодействуя с базовыми структурами, порождает иерархию потребностей самости и так далее. Если в каждом из этих случаев самость отдает большее предпочтение аспекту деятельности или общности, это окрасит каждую из трансляций.
83
Райт сохраняет это искажение в обеих работах. «Уилбер, по существу, поддался заблуждению «предшествующего/проницаемого»... и перенес его в трансперсональную теорию». Тот факт, что я провожу ясное различие между доличностным проницаемым, личностным проницаемым и надличностным проницаемым, показывает, что я ни в коей мере не приравниваю доличностное к проницаемому, что составляет суть обвинений Райт в мой адрес. Именно утверждение Райт, будто я поддался заблуждению «предшествующего/проницаемого» служит основанием, позволяющим ей обвинять меня в сексизме. Тот факт, что я явно в этом не замешан, не мешает Райт выдвигать такое странное обвинение.
(Между прочим, патология на доличностных стадиях — как у мужчин, так и у женщин — связана границами самости, которые, в контексте своих родовых стандартов, оказываются хрупкими, не сплоченными, ослабленными и диффузными, то есть не просто проницаемыми, но имеющими трещины. О слабости и недостаточной сплоченности границ в проницаемой самости следует судить в контексте ее собственных стандартов, а не с точки зрения деятельной самости. Все это достаточно ясно вытекает из существующей литературы, и я думаю, что Райт совершенно упускает из вида некоторые весьма важные теории и исследования, упорно усматривая андроцентризм на каждом углу.)
Райт подразделяет свою критику моей позиции на три основных раздела. Первый включает в себя ее обсуждение «иерархии/гетерархии», о котором я упоминал выше. Второй она называет «экологическим», и он касается двух вопросов. Первый отражен в ее заявлении, что мое обсуждение экологических тем несостоятельно, поскольку я подвержен заблуждению «предшествующего/проницаемого». Однако, мы видели, что я не подвержен подобному заблуждению. Это вопиющее искажение напрямую связано со вторым экологическим вопросом, на котором сосредоточивается Райт. К примеру, она считает, что я недооцениваю тот вклад, который сама рациональность может внести в исцеление мира. Но, сказать по правде, я вполне ясно даю понять, что все позитивные вклады всех предыдущих стадий необходимо уважать, обобщать и включать в состав последующих стадий, и это определенно относится как к дорациональным, так и рациональным формам. Райт невразумительно заявляет, что мой подход «упускает или, в лучшем случае, сводит к минимуму важность позитивных, объединяющих действий, которые могут иметь место на когнитивных уровнях рационального...» На самом деле, отметив исключительную объединяющую способность рациональности и рассудительности, я прихожу к такому выводу: «Таким образом, величайшим из мировых преобразований было бы просто всеобщее принятие рассудительности и плюралистической терпимости — принятие эгоической рациональности в глобальном масштабе...» (1995, 201). Еще раз отмечу, что Райт пришла к сходному выводу о важности того, что может быть достигнуто в рамках рациональности. Но она приписывает его себе, отрицает у меня, а потом представляет мою позицию андроцентричной, старомодной и ошибочной.
Третья основная область критики Райт связана с ее утверждением, будто мои антропологические источники «устарели». В качестве примера она указывает на мои ссылки на Хабермаса. Однако я не использую работы Хабермаса как основной антропологический источник. Библиография «Пола, экологии, духовности» содержит более ста современных антропологических источников (а во 2-м томе их более пятисот); все они приведены там не без причины. Так Райт заявляет, что я определяю самую раннюю технологическую стадию как охоту и собирательство, а она считает, что эта концепция старомодна, поскольку преобладало питание падалью. На самом деле, я называю самую раннюю технологическую стадию фуражной; она включает в себя питание падалью, охоту и собирательство. На странице 157 я четко перечисляю реальные стадии как «фуражную, садоводческую, аграрную, индустриальную и информационную» и открыто связываю это обсуждение с Ленски, а не с Хабермасом (более обстоятельное обсуждение этих технологических стадий см. в Wilber 1996d). Co стороны Райт крайне безответственно утверждать, что мой подход основан на устаревших антропологических исследованиях.
Вот еще несколько примеров «аргументов» Райт: в «Поле, экологии, духовности» я упоминаю высказанное Дженет Шафец важное соображение, что женщины, которые работали с тяжелым плугом, подвергались большей опасности выкидыша, и, значит, отказ от занятий подобной деятельностью давал им преимущество в дарвиновском естественном отборе. Сама Шафец не называет источник этой информации. Райт хватается за это как доказательство того, что я часто пользуюсь «неподтвержденными вторичными источниками». Однако то, что тяжелый физический труд в последние три месяца беременности повышает вероятность выкидыша (иногда в решающей степени) — это общепризнанный медицинский факт. Он не подлежит сомнению, и потому Шафец, так же, как и я, не считает нужным указывать его источник. Но Райт представляет это как доказательство того, что я недобросовестно цитирую источники, и что они часто бывают «вторичными».
В особенности, Райт набрасывается на мое использование термина «кентавр». Все семантики согласны с тем, что значение слова определяется просто тем, как вы его используете. Джейн Левингер (ссылаясь на Брафтона) так описывает высшую стадию развития: «и ум, и тело — это переживания интегрированной самости». Юбер Бенуа, Джейн Александер и Эрик Эриксон использовали для описания такого интегрированного состояния термин «кентавр», поскольку человек (ум) — это не всадник отдельно от лошади (тела); он составляет с ней единое целое. Мне подумалось, что это интересное применение термина, я принял его и определил его, в точности использовав описание Джейн Левингер. Разумеется, действительное значение термина— это как раз то, как я его определяю и использую. Однако Райт обрушивается на тот факт, что в античной греческой мифологии кентавры были мужского пола. Райт считает это еще одним подтверждением того, что мой подход андроцентричен. Но почему не пойти до конца? В античной греческой мифологии кентавры действительно были мужского пола; но многие из них были мерзавцами, дураками, грубиянами и полными идиотами. Почему бы не проявить последовательность и одновременно не обвинить меня в покушении на мужское достоинство?
Если бы половая принадлежность кентавров была общеизвестна, и если бы было показано, что использование этого термина лишает женщин каких-то важных привилегий, тогда его можно было бы считать сексистским. Но дело не только в том, что большинство людей впервые узнают о том, что кентавры были мужского пола, а в том, что объявлять этот термин сексистским на основе античной мифологии — это все равно что заявлять, что, поскольку Гея женского рода, то само использование термина «Гея» следует считать сексистским, пристрастным, и основанном на предубеждениях.
84
Я намеренно говорю «выбирать из мужских и женских сфер ценностей», поскольку разные аспекты этих биологических данных так или иначе выбираются (например, сообщества землепашцев делают выбор в пользу мужской физической силы). Я всегда ссылаюсь на мужские и женские сферы ценностей в смысле пола, а не рода, поскольку они имеют биологическую основу и, следовательно, квазиуниверсальны*. «Мужское» и «женское» в смысле рода не столько «отбираются», сколько «конструируются из», то есть на основе этого отбора биологических факторов затем строятся культурно-специфичные формы восприятия, мышления и действия, соответствующие мужскому и женскому роду. В отборе из мужских и женских сфер ценностей играют свою роль как технико-экономические факторы, так и культурные мировоззрения, которые затем уточняются и достраиваются в рамках конкретных культуры, порождая специфические мужские и женские стили. Некоторые из этих стилей могут быть (а могут и не быть) достаточно универсальными. Универсальные стили более непосредственно связаны с биологической сферой.
