Они помолчали какое-то время, прислушиваясь к нарастающему шуму дождя.
– Что он с нами сделает? – спросила Барбара у Адельхайд. – Убьет, как и остальных?
– Когда настанет время, он отведет нас в другую камеру, – мрачно ответила женщина. – Я была там. Она… она ужасна, словно самый жуткий из кошмаров стал явью. – Она серьезно взглянула на Барбару. – Послушай, я еще не сдалась. Теперь нас двое или даже трое, если этот секретарь еще жив и примкнет к нам. Быть может, у нас еще есть шанс. Может…
Она запнулась. Сверху снова лязгнул засов. Послышались глухие шаги, по ступеням несколько раз стукнулось что-то тяжелое. Барбара предположила, что Зальтер спустил с лестницы тучного секретаря. Но драматург не стал останавливаться возле их камеры и прошел дальше. Со скрипом отворилась еще одна дверь.
– Господи! – прохрипела Адельхайд. – Он потащил его в камеру. Решил сразу начать с него! – Взгляд ее затуманился. – Не знаю, выдержу ли я это снова…
Они напряженно прислушивались к звукам в конце коридора. Похоже, Зальтер оставил дверь открытой. До них донесся стон, затем какой-то стук и лязг. Потом снова шаги.
В этот раз они приближались к их двери.
16
2 ноября 1668 года от Рождества Христова, вечером в правой протоке Регница
К тому времени их небольшой отряд переходил дощатый мост, который связывал город с расположенным на северо-востоке окруженным садами Санкт-Гангольфом. Сначала заглянули домой к Бартоломею и там наскоро вооружились. Братья Куизли выбрали крепкие ясеневые дубины, Георг с Магдаленой взяли у Алоизия охотничьи ножи. Симону достался старый пистолет, до такой степени ржавый, что пользу принести мог, наверное, лишь в качестве дубинки. Один только Иеремия остался безоружным.
– У меня лицо вместо оружия, – сказал он с ухмылкой, когда они шагали под дождем вдоль пристаней. – Вот посмотрим – когда этот ублюдок увидит меня в темноте, так сразу наутек пустится.
– Может, стоило взять меч Бартоломея? – спросила Магдалена и неуверенно взглянула на свой нож в зазубринах. – Он, во всяком случае, куда острее, чем этот тесак.
– Чтобы нарубить им дров? – Отец бросил на нее насмешливый взгляд. – Такое может предложить только женщина. В сражении от двуручника, может, еще есть толк; когда-то у меня у самого такой был. Но в лесу или болотах он только мешается! Если придется штурмовать дом, дубинка мне куда ближе.
Палач грозно взмахнул дубиной, и Магдалена невольно отступила в сторону. Она терпеть не могла, когда мужчины похвалялись оружием. С другой стороны, с охотничьим ножом в руках женщина и вправду чувствовала себя немного увереннее. Она вновь подумала о том, что дружелюбный Зальтер, возможно, повинен в смерти семерых человек.
И не исключено, что скоро к ним прибавятся еще двое.
Прощаясь с Петером и Паулем, Магдалена вдруг засомневалась, стоит ли ей вообще куда-то идти. Там могло быть опасно, а в бою толку от нее было немного. Но потом она снова подумала о Барбаре, и ее решимость только окрепла. Магдалена просто не смогла бы сидеть в четырех стенах, когда над сестрой нависла смертельная угроза.
Поэтому она поцеловала мальчиков и сказала, что ей с отцом и дедом нужно разыскать Барбару. При этом дети смотрели на нее так, словно понимали, сколь опасны и важны эти поиски.
– И потом Барбара вернется? – тихо спросил Петер.
Магдалена кивнула и крепко прижала к себе малышей, чтобы они не видели ее слез.
– Конечно! – шепнула она. – Вот увидите, сегодня же ночью она ляжет рядом с вами и споет вам перед сном. А пока слушайтесь Катарину и напеките с ней лепешек. Барбара обрадуется, когда… когда вернется.
Она смахнула слезы с глаз и вышла следом за остальными на залитую дождем, погруженную в сумерки улицу.
В свете уходящего дня Магдалена увидела массивные опоры великолепного моста. Столбы стояли на галечных островках, омываемых темной бурлящей водой. У второго от них столба покачивалась длинная лодка. Стоявший в ней человек помахал им.
– Нам повезло, что Ансвин сегодня в северной протоке, – сказал Бартоломей и помахал в ответ. – Я попросил Алоизия, чтобы тот сообщил ему, что нам понадобится его лодка.
– Ансвин? – спросил Симон неуверенно. – Это не тот ли старьевщик, про которого вы говорили?
Бартоломей кивнул:
– Тот самый. Но могу тебя успокоить, других пассажиров в его лодке нет. Во всяком случае мертвых, если ты об этом.
Между тем они дошли до опоры. Ансвин бросил им веревку, и отец с Бартоломеем подтянули лодку к берегу, после чего все по очереди перебрались в нее.
– Что за чудную компанию ты собрал, Бартоломей, – сказал Ансвин и насмешливо оглядел его спутников. – Калека, карлик, здоровяк, баба и сопливый юнец… Вы что, на ярмарку собрались?
– Кого это он карликом назвал? – шепнул Симон Магдалене. – Уж не…
Но Бартоломей не дал ему договорить.
– Соратников не выбирают, – осклабился палач. – К тому же толку от них куда больше, чем от пьяных стражников… – Тут он вновь заговорил серьезно: – Мы разыскиваем моего будущего тестя и племянницу. Если поможешь нам, я твой должник.
Ансвин отмахнулся:
– На свадьбу пригласить не забудь, этого довольно. И, раз уж на то пошло, расскажи мне, что тут вообще творится.
– По пути. Времени у нас предостаточно, – ответил Бартоломей. – Отчаливаем. Нам нужно к Вундербургу.
Им пришлось грести против течения, но в начале ноября оно было не таким сильным. Кроме того, отец, Бартоломей и жилистый Ансвин были хорошими гребцами, и цель их становилась все ближе.
Пока Бартоломей, работая веслами, в двух словах объяснял Ансвину, куда они плывут и что задумали, Магдалена смотрела на дождливый пейзаж, постепенно бледнеющий в сумерках. Как только городские стены остались позади, местность потянулась болотистая, изрытая множеством каналов, торфянистых ручьев и прудов. Окутанный туманом Хауптсмоорвальд подбирался к самому берегу, ивы и кривые березы жадно тянулись к воде. Вдали послышался жалобный волчий вой, и Магдалена невольно вздрогнула.
По пути к мосту Бартоломей рассказал остальным о сбежавшем павиане. Теперь они могли быть уверены, что никакого оборотня в лесу не было. Но окрестности не становились от этого менее зловещими.
«И все равно человек останется самым опасным из зверей», – подумала Магдалена.
Через некоторое время они повернули в протоку, почти целиком скрытую тростником. По лицу скользили нависающие ветки. Стемнело уже настолько, что деревья угадывались лишь темными силуэтами на берегу. Но Ансвин, похоже, знал, куда плыть.
– Раньше, когда Вундербург считался предместьем, здесь была небольшая пристань, – пояснил он вполголоса. – Но после войны все снова заросло. И все-таки отсюда удобнее всего подплыть к охотничьему дому… Ого! – Он запнулся и показал веслом в темноту: – Похоже, мы не первые решили сюда наведаться.
Магдалена прищурилась и увидела вторую лодку, привязанную у берега. Ансвин подплыл прямо к ней, и все сошли на берег. Бартоломей, прихрамывая, подошел к другой лодке.
– Так-так, – пробормотал он, бегло ее осмотрев. Потом поднял правую руку и потер пальцами. – Тут кровь на ящике. – Он осторожно поднял крышку и заглянул внутрь. – И внутри тоже. По-моему, мы на верном пути.
Магдалена услышала тихий скрежет. Она с некоторым запозданием поняла, что это стоящий рядом отец заскрипел зубами.
– Я убью его, – прошептал он едва слышно. – Очень медленно. Ему будет больно, очень больно.
– Все же я не думаю, что наш оборотень убил своих пленников прямо в лодке, – заметил Иеремия.
К этому времени он уже немного протрезвел и, похоже, услышал угрозу Якоба.
– Это пошло бы вразрез с его предыдущими действиями, – задумчиво продолжал старик. – Он ведь собирается пытать их. Так же, как я пытал тогда его родственников. Остается только надеяться, что он не зашел еще слишком далеко…
Магдалене опять стало дурно. Господи, что же этот безумец творил сейчас с ее сестрой?
