Поднажми, велит себе Малыш, который только учится командовать своим телом, и перестает чувствовать ноги — чересчур активный финиш отнимает его последние силы и волю, и мальчик финиширует судорожным рывком рук. Все равно проиграл. Малыш, отфыркиваясь, с недоумением глядит на Славу Новгородцева, — парнишку годом старше, — который не должен его обходить, никак не должен. Слава смеется. Малыш пожимает плечами и жмет руку победителю. Он умеет проигрывать и даже рад в глубине души, что это случилось. Бассейн «Шинник» ровно гудит, это спортивный комплекс градообразующего предприятия, шины нашего завода колесят по дорогам всего Советского Союза, написано в рекламном проспекте — они только-только появляются. Реклама пробивается. Малыш с недоумением глядит на то, как мужчина в телевизоре суетливо бегает по городу с порванными штанами, а потом с блаженной улыбкой садится в уютной кресло ателье по ремонту и пошиву одежды. «Приходите к нам». Чушь какая-то. Зато американцы умеют показывать рекламу и Малыш с мамой и папой и братом и попугайчиком Кузей, — которого они купили взамен умершего попугайчика Карлуши, умершего от старости, — смотрят телемост. У нас секса нет. Хоть убейте Малыша, но он совершенно не помнит этой дурацкой фразы, зато отчетливо — до сих пор — в его памяти музыкальный клип молодой Кайли Миноуг, которая поет, покачиваясь, в розовых облаках. Какой примитив! Долбанные восьмидесятые, их Малыш всегда будет ненавидеть, с их «Ласковым маем», Юрой Шатуновым и кучей другого дерьма, которого он, слава Богу, не успел хлебнуть. Розовые розы. Как женственно, говорит с восхищением Малыш, глядя на зарубежную певицу, — бедняга, как и все в СССР к конце 80-хх уже привык к тому, что молодая женщина ходит в мини-юбке, колготах в сеточку, и волосы у нее крашенные, — и родители с усмешкой переглядываются. Женишься на такой. Малыш и женился, первая его жена выходила из ЗАГСа в розовом платье, пышном внизу, тонком на талии — Малыш не знает, как описать это в правильных портновских терминах, — и под ногами молодых лежат кучи розовых лепестков, это затея жениха. Мать кривится. Ненависть к невесткам перейдет ей по наследству от свекрови. До этого далеко — до всего в моей жизни далеко, часто думает маленький Малыш, она, моя жизнь, словно бы и не начинается, — и Малыш смотрит клип Кайли Миноуг, смотрит яркий мультик про поросенка-американца, который дружит со смешным страусенком-индейцем, смотрит рекламу консервов и чипсов и все это кажется ему невероятно вкусным. Ты как сорока! Разгневанный Дедушка Третий пишет внуку — картинка не должна сбивать его с толку, и все это глупая пропаганда, рассчитанная на идиотов, один из которых — это его внук! Дедушка — совок. Малыш до хрипоты спорит с дедом насчет СССР и США, — само собой, он за Америку, потому что она богатая, счастливая и цветная, как реклама чипсов, — и убеждает себя, что в Америке все лучше. Даже чипсы. Те чипсы, которые продавались в Белоруссии в коробках — тяжелые, подсоленные пластины из картофеля, — он будет искать потом много лет. Конечно, без толку. Все забито спрессованных крахмалом, — который нынче выдают за лепестки картофеля, — да еще и присыпано каким-то вызывающе пахнущим порошком, это чтобы у детей возникало привыкание. Дедушка Третий негодует. Вместо того, чтобы говорить с внуком как дед, он ведет с ним газетную полемику, это радует ничего не понимающего Малыша, да еще и мать подзуживает. Телемост заканчивается. Малыш с братом отправляются в свою комнату — из нее открывается вид на небольшое поле с сосновой рощей, — и еще немножечко разговаривают друг с другом. Ночью жарко. Малыш встает попить, и натыкается спросонья на полуголую мать, ты что, следишь за мной, визгливо спрашивает она, и Малыш от ужаса теряет дар речи. Возвращается в постель. На следующий день едет на соревнования в город Светлогорск — два часа пути на автобусе, и задумчиво наблюдает белорусские пейзажи, — чтобы снова проиграть Славе Новогородцеву. Чертов спинист! Малыш вроде уже как и смирился, когда прохиндея разоблачают — оказывается, он плыл, подтягиваясь рукой за дорожку. Мальчишку лишают грамот и долго стыдят на собрании, и Малыш вздыхает с облегчением: ему плевать на грамоты, но он хотел знать, почему проигрывает. С тех пор Малыш усваивает, — если он не выиграл, значит, противник смухлевал. И Малыш все равно выиграет. В школе разрешения на отлучки дают неохотно, это школа старых, советских традиций, и если у тебя не застегнута верхняя пуговица пиджака или галстук повязан не так, как следует, будут неприятности. Малыш — самый быстрый чтец в классе. В пионеры раньше всех принимают брата, толстощекую девочку Олю Комарницкую и всегда грустного Аркашу Шраера. Он еврей. Малыш с братом — наполовину молдаване-наполовину русские, Оля Комарницкая полячка, Слава Новгородцев русский, Света Коваленко белоруска, Сережа Добровольский — украинец, они живут в большой многонациональной стране, Малыш знает назубок названия всех республик, — они на карте на стене класса, — на каждой республике нарисованы мужчина и женщина в национальной одежде. Помнит костюмы. У прибалтов они какие-то… замороженные, что ли, а узбеки, наоборот, носят очень пестрые халаты. Самые красивые — молдавские. Малыш патриот Молдавии, потому что патриотка Молдавии — его мать, и он твердо знает, где растут самые вкусные фрукты, живут самые красивые люди и светит самое яркое Солнце. Милый дом. Папа Второй берет отпуск и едет с ними в Абхазию на месяц — две недели у моря, две недели в горах, — и Бабушка Третья пишет гневное письмо. Что за траты?! Если собрать все деньги, которые вы потратили на отдых, можно будет купить стенку, шкаф, и еще останется на шубу мамочке. Папа Второй смеется. Ему все-таки уже далеко за тридцать, и он все меньше внимания обращает на то, что говорит его мать, ее голос словно теряется где-то далеко, да она и правда далеко. Хорошо, что я не в Молдавии. В Абхазии они живут в доме отдыха у самого моря, это Сухуми, и Малыш с удивлением ест жесткую свинину — абхазы не держат свиней дома, и те свободно гуляют, где хотят. Ну, как собаки. Малыш мечтает научиться нырять глубоко-глубоко, он читает книгу Жака Майоля «Человек-дельфин» и влюбляется в море, так что все две недели он плещется где-то в сорока метрах от берега, пытаясь достать дно. Рекорд двадцать метров. Недурно для двенадцатилетнего мальчика, но Малыш хочет еще, и ужасно расстраивается, когда после касания дна на двадцатидвухметровой глубине у него идет из уха кровь и отец запрещает нырять. Тренирует дыхание. Штормит, и пятиметровые волны обрушиваются на набережную города, и Малыш как раз больше всего любит купаться в шторм, — они с братом заходят в воду, и море колотит их по камням под спокойным взглядом отца. Пускай учатся. Мальчишки еле выходят из моря, а какая-то туристка, посмевшая окунуться в такую погоду, — на радость всей набережной — выскочила из моря без купальника, сорванного волнами. Растут бананы. Они, правда, не дозревают, но Малыш с братом все равно срывают парочку, чтобы привезти Маме Второй, и прячут плоды в чемодан. Тащат его вдвоем. Довольный Папа Второй, который считает, что баловать пацанов — только портить, — идет рядом, руки в карманы, спускается со ступенек автобуса. Это они приехали в горы. Кабулетти. Отдыхающие по утрам собираются в столовой, чтобы, — с бледными лицами и изжогой, — пить кефир после ночных попоек, а Папа Второй с детьми, так что не пьет, и каждый день таскает мальчишек по горам. Десятикилометровые походы. Возвращаются поздно вечером, уставшие, и сразу засыпают, а Папа Второй на балконе сидит с бутылкой вина и глядит, как темнота стирает горы. Чайные плантации. Чабаны с овцами, которые звенят. Малыш вспомнит Абхазию, когда вернется в Молдавию. Обсерватория. Горное кафе, открытое непонятно для кого, но где им сделают салат из свежих овощей и поджарят мясо, и все будет вкусным и свежим, правда, острым. Снег наверху. И яркое пятно на нем, Малыш подбежит поближе, и увидит цветок — глядите, ребята, это эдельвейс, скажет отец, и они заберутся еще выше, где облака совсем быстро бегут. Лягут на спину. Спускаться придется несколько часов, но оно того стоило, решит Папа Второй, и Малыш будет ждать, пока бережливый брат не вынет из чемодана коробку шоколадных конфет, и выдаст брату и отцу по одной штуке. Он бережливый. Если бы не брат, Папа Второй и Малыш съели бы всю коробку в один день. Возвращаются окрепшие, загоревшие, отдохнувшие, Мама Вторая тоже посвежела, и даже губы кусает не так часто, а попугай Кузя летает и чирикает от радости. Приезжает Бабушка Третья. Снова увозит с собой кусок пемзы, но Мама Вторая, уже закаленная, не позволяет испортить себе настроение, уходит от скандалов, гасит намеки, сама атакует и так успешно, что растерянная свекровь чувствует необходимость срочно отступить. Эту схватку я проиграла. Малышу дарят велосипед — первый подарок от дедушки с бабушкой за десять лет, — но его украдут уже через три дня у местного магазина. Папа Второй рыбачит. В Белоруссии очень много озер, и Папа Второй едет рано утром на одно из них, взяв с собой сыновей — Малыш сидит на раме, а брат на заднем сидении. Светает. Дорожки аккуратные, заасфальтированные, газон у домиков радует глаз, Малыш позже будет скептически слушать утверждения о том, что порядок в Белоруссии навел Лукашенко. Порядок там был всегда. Педантичные, жестковатые, суровые белорусы выходят по утру к забору и приветствуют мужчину, везущего на велосипеде своих сыновей. Дзоброе утро. Дзоброе, посмеивается Папа Второй. Но много не смейтесь, дети, — говорит он мальчикам, — мы ведь тоже немножко белорусы, ваш дедушка отсюда родом. Ставят удочки-донки. Малыш хватается за поплавочную удочку, ему невероятно везет в рыбалке, и отец с братом это знают. Счастливая рука. Так что спустя два часа под ногами Малыша садок с кучей линей, сладковатой на вкус рыбы без чешуи, которая живет в норах под берегом, — ну прямо как раки, — и которая топит поплавок сразу же. Карась покачивает. Карп медленно кладет. Малыш в курсе особенности клева всех видов рыб, какие только встречаются в Белоруссии, все благодаря отцу. Чувствует рыбу. Брат берет на донку пятикилограммового карпа, и Малыш возится с рыбой, стоя по колено в воде, чтобы не сорвалась, и они еле вытаскивают громадину на берег. Долго любуются. Потом Малыш распутывает леску — его обычное наказание, потому что он крайне небрежно относится к снастям, что бесит педанта-отца, — и они едут обратно. Отец уезжает. Как обычно, ночью, это зазвенела коробочка, которая есть во всех квартирах гарнизонных домов Советского Союза. Вроде тревожной кнопки. Она звенела, слышал сквозь сон Малыш, и потом была возня, шуршание, и хлопнула дверь, значит, папа ушел на службу ночью, такое бывает. Утром мать готовит. Пробует убить карпа, который глядит совсем как человек — мелкая рыбешка так не умеет — но он слишком большой и нож в слабой женской руке не протыкает чешую. Бьет по голове. Брат отворачивается, хотя, конечно, уже не плачет, и Мама Вторая вспоминает косулю. Малыш раздражен. От отца он знает, что в любом деле тянуть не стоит, — отбирает у матери нож и выгоняет ее и брата с кухни, сам просит у рыбы прощения в мыслях, и протыкает ее под жабрами. Ухватившись, отрезает голову. Мощная рыба бьется, и Малышу едва не становится дурно, но это быстро проходит, так что он запоминает: гуманность это не всегда доброта. Сварили халасли. Получилось вкусно. На следующее утро, в понедельник, — Малыш с братом и еще несколькими несчастными, — стоят перед линейкой, и пионервожатая лет сорока читает речь траурным голосом. Достойны презрения. Подонки и враги. В то время, как вся наша дружина в едином порыве как один человек вышла на празднование… Девятого мая… Прогуляли… Конечно, это не было обязательным, но… Малыш шокирован. Он, конечно, за наших, но это ведь отец взял его с собой на рыбалку девятого мая, думает он, глядя искоса на брата. Тот молчит. Тогда и я помолчу, думает спорщик Малыш. Пионервожатая гневно клеймит тех, кто 9 мая провел как выходной день, а не пришел в школу, чтобы в едином порыве спеть и станцевать, и это становится последней каплей в чаше терпения Мамы Второй. Как будто при Сталине! Что за школа, недоумевает она и переводит сыновей из девятой школы гарнизона в шестнадцатую общегородскую школу города Бобруйска. Она экспериментальная. Про нее снимают документальные фильмы, которые показывают по советскому телевидению, она прогрессивна, она — ростки нового. Директор Ревзин. Мужчина с бородкой и свободными взглядами, которые любому школьнику 2008 года показались бы копилкой нафталина и анахронизмов. Но тогда… Малыш с братом поначалу теряются, — они не понимают, почему на перемене можно выйти из класса самому, не дожидаясь распоряжения учителя, и пойти куда хочешь, а не строем в столовую или в туалет. Здесь нет формы. Белый верх, черный низ, этого вполне достаточно, считает учитель Ревзин. Выходит школьная газета, и работает школьное радио, так что Малыш получает свои две минуты славы, когда зачитывает по радио предвыборную программу. Да-да, он баллотируется! Малыш хочет стать членом совета пионерской дружины, — и он им становится, — а еще ему доверяют писать статью в школьную газету, новые времена явно настали. Но и старые не прошли. Молодежь все еще вступает в комсомол, это обязательно, правда, Малыш из противоречия выходит из пионеров, что вызывает бурный восторг у его матери. Какой умница. Папы Второго нет, и малышу некому объяснить, что лучший способ пережить обстоятельства — стать для них незаметным. Наступает лето. Теперь уже Ммама Вторая едет в отпуск в Кисловодск, и берет с собой детей, так что Малыш изводит экскурсовода — пожилую женщину, измученную нарзаном и что там у них еще бьет из земли, — придирками, расспросами и уточнениями. Мать цветет. Гнусный мальчишка. Думая о себе так, тридцатилетний Малыш сгорает со стыда, особенно, когда читает воспоминания Довлатова о заповеднике Пушкина и о самых назойливых посетителях, которые всегда Больше Всех Знают. Но он не со зла. Малыша распирает щенячья радость жизни, они постепенно обжились в Белоруссии и она стала их домом, так что ему хочется поделиться с миром своей радостью, а другого способа привлечь внимание мира — кроме как его зацепить, — он не знает. Фотографируется на канатной дороге. Уже подросший, серьезный, в очках, смазливый мальчишка сидит в кресле на высоте двадцати метров — мать фотографировала из другого сидения — и глядит вперед. На все свое мнение. Рядом брат. Внешне это облагороженная копия Малыша, который поправляет экскурсовода, рассказывающего о причинах дуэли Лермонтова с Мартыновым. Все было так… Экскурсовод терпеливо вздыхает, и Малыш упоенно разглагольствует под восхищенным взглядом матери, и она так горда и счастлива, что ни у кого не хватает духу что-то сказать. Тем более, экскурсовод и правда мало знает.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

1 ... 102 103 104 105 106 107 108 109 110 ... 138

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Последний роман - Владимир Лорченков бесплатно.

Похожие на Последний роман - Владимир Лорченков книги

«Я буду жить до старости, до славы…». Борис Корнилов - Борис Корнилов - Биографии и Мемуары
Ночь - Эли Визель - Биографии и Мемуары
Время вспять - Анатоль Абрагам - Биографии и Мемуары
Письма к брату Тео - Винсент Гог - Биографии и Мемуары
О судьбе и доблести - Александр Македонский - Биографии и Мемуары
Дочки-матери - Елена Боннэр - Биографии и Мемуары
Мемуары Лоренцо Да Понте - Лоренцо Да Понте - Биографии и Мемуары
Виктор Конецкий: Ненаписанная автобиография - Виктор Конецкий - Биографии и Мемуары
Государь. Искусство войны - Никколо Макиавелли - Биографии и Мемуары
В. Махотин: спасибо, до свидания! Издание второе - Владимир Головин - Биографии и Мемуары

Оставить комментарий