Кевин облегчённо выдохнул и его плечи немного расслабились.
- Может, сходишь с нами выпить в любом случае? – предложил Кевин и повернул голову в её сторону. Я был уверен, что он проследил взглядом по её длинным ногам и остановился на подоле юбки.
Она вновь оторвалась от разглядывания своих документов и улыбнулась. Я больше чем уверен, что она поняла, куда смотрел Кевин, но не подала вида.
- Может быть, - уклончиво отозвалась она, прежде чем обойти стол и начать что-то выводить в документах.
Сегодня должен был состояться дружеский матч с северным участком. И я был готов размазать этих мудаков по стенке. Но ведь теперь я контролирую сраную агрессию.
- В этом году в составе центрального участка произошли небольшие изменения, декларировал капитан северного участка. Он с капитаном Майлзом как всегда сидели в рубке комментаторов. За последние три года это стало уже традицией. – Артур Шедвиг, играющий под номером 52, теперь стоит в нападении, а Адам Сикрэв, под номером 87, теперь в защите. Довольно неожиданный поворот, и я даже представить не могу, что из этого выйдет.
- Ну надо же ему куда-нибудь выплёскивать свою агрессию, - заметил капитан Майлз, а я закатил глаза. Ну конечно, он ни за что не упустит шанс напомнить про это. – И я советую ребятам не вставать на его пути, если они хотят нормально выйти с поля, сегодня утром он был не в духе.
Трибуны (по крайней мере женская их часть) закричала моё имя, когда я вышел на поле и поднял вверх шлем. На эти дружеские матчи всегда собиралось поглазеть очень много людей, но в этом году их было слишком много.
Пробежавшись глазами по заполненным рядам, я нашёл Эмили на самом верхнем ряду. Она куталась в свою кожаную куртку и старалась хоть как-то укрыть неприкрытые ноги. Так она совсем окоченеет, но гордость не позволит попросить у кого-то из участка куртку.
Схватив за локоть проходящего мимо молодого офицера, который не проработал у нас и пары месяцев, я быстро сказал ему:
- Сходи и возьми у меня из шкафчика бомбер. Отнесёшь его вон той блондинке в кожаной куртке на вернем ряду.
К моему счастью, на той трибуне больше не сидело ни одной блондинки в кожаной куртке. Потому что все ещё тепло одеваются, в отличие от неё.
Парень испуганно кивнул (уверен, что другие офицеры пугали его историями о моих грязных и тёмных делишках в участке, а ещё о моей агрессии) и тут же быстрым шагом направился обратно в раздевалку. Ну и ладно, всё равно в запасе сидит.
Игра началась через несколько минут, и последнее, что я успел увидеть перед тем, как полностью погрузиться в игру: Эмили с лёгкой, нежной улыбкой на губах надевает бомбер.
Я даже не сомневался в том, что в этом году мы всё же надерём задницу этим заносчивым мудакам из северного участка. Причём, с разгромным счётом. Даже если это и считалось дружеским матчем, небольшой стычки (которую, кстати, спровоцировал даже не я) избежать не удалось, хотя принимал в ней самое активное участие, поэтому на прощание показал им средние пальцы обеих рук, за что тут же получил два подзатыльника от Кева и Адама и тоже показал им те самые заветные пальцы.
Недалеко от раздевалок, в пол-оборота к нам стояла Эмили (я узнал её по её светлым волосам), укутавшаяся в бомбер, который полностью закрывал её короткое платье. Я точно знал, что оно на ней, но моё воображение тут же нарисовало, как она, дождавшись, пока все остальные выйдут из раздевалок, тихо заходит внутрь и, не говоря ни слова, прижимает меня к себе, встав на цыпочки, чтобы поцеловать.
Я прижал бы её к шкафчикам и, чуть наклонившись вниз, закинул бы её ноги себе на талию. Она бы оторвалась от моих губ всего на несколько секунд, чтобы заглянуть мне в глаза и лукаво улыбнуться, протянула бы руки к этому бомберу, чтобы расстегнуть все кнопки одним движением и показала мне, что под ним ничего нет.
Господи, прекрати.
Я не хочу, чтобы она вызывала во мне такую реакцию.
Это действительно начинает меня серьёзно беспокоить.
Кровь начала поступать совершенно не туда, и я тихо зашипел.
Ещё как назло Эмили, видимо услышав наши голоса (даже представить не могу о чём сейчас шла речь, хотя я принимал активное участи в разговоре), обернулась, и на её губах заиграла улыбка. Смотрела она на кого-то позади меня. Обернувшись, я заметил, что на губах Адама тоже появилась улыбка, когда он увидел её. Интересно, как он отреагирует, когда поймёт, что она в моём бомбере?
Адам обогнал меня и подойдя к напарнице, притянул её к себе, прежде чем поцеловал. Я видел (вернее, я знал, что она это сделала и эта картина стояла у меня перед глазами), как она улыбнулась той самой улыбкой сквозь поцелуй и обвила его шею своими тонкими руками со слишком длинными рукавами бомбера.
Меня бросило в жар от одной только мысли о том, что Адам может прикоснуться к ней точно так же, как и я. Что она позволит ему погладить её слегка кудрявые от влажности волосы, позволит поцеловать небольшой участок кожи за её ухом, позволит прикоснуться к ней точно так же, как прикасался к ней я только вчера.
- Мне нравится, как ты выглядишь в моей одежде, - отозвавшись от губ Эмили, довольно громко сказал Адам, чтобы услышали все парни. А мне хотелось разбить ему лицо из-за того, насколько хвастовства было в его голосе.
Всё же непонимающе скосившись на номер, который стал мне виден с такого ракурса только сейчас. 87.
Сука.
Я убью его.
Эмили широко распахнула глаза, глядя на него с удивлением, явно не понимая, зачем он сказал это так громко, но я больше чем уверен, что он этого совершенно не заметил.
И из-за этого мне хотелось убить его ещё сильнее.
А затем убить и себя, потому что я просто не мог повести себя иначе:
- Эй, снимите себе уже комнату!
Она посмотрела на меня со злобой и принялась поспешно расстегивать бомбер замерзшими пальцами. Сняв его с себя, Эмили, не глядя на Адама, всунула ему бомбер. Она не начала быстро уходить, но я видел в её глазах, что она ищет пути для отступления.
- Прекрасный совет от того, кто снимает только штаны, – крикнула она в ответ, и я усмехнулся. Все парни вокруг одобрительно загудели, а некоторые даже похлопали меня по спине, но я не чувствовал себя униженным или оскорблённым. Во-первых, это был общеизвестный факт. Во-вторых, даже несмотря на это, я всё равно понимал, что на мои слова она имеет право злиться. Хотя, она имела право злиться на Адама, я просто вышел из этой ситуации.
- Идём, герой-любовник, - с силой опустив руку на плечо Адама, позвал его я, и, не дожидаясь, пока он скажет хотя бы слово, схватил его за ворот футболки и потянул в раздевалку.
Никогда бы не подумал, что можно принять душ и переодеться так быстро, потому что уже через три минуты я с мокрыми волосами подбегал к Эмили (ноги сами понесли меня в этом направлении), которая стояла за раздевалками и пинала камушки носком своих туфель. Здесь нас никто не мог увидеть или услышать, и это было мне лишь на руку.
- Эмили, - тихо окликнул её я, и она тут же вскинула голову, чтобы посмотреть на меня. Я увидел в её глазах маленькие отголоски разочарования. Вот только в ком она была разочарована? – Что, ожидала увидеть не меня?
- Я просто думала, - тихо сказала она и обняла себя руками.
Я протянул её заранее приготовленный мною чёрный свитер грубой вязки, который совершенно случайно завалялся у меня в спортивной сумке. Но Эмили, равнодушно посмотрев на него, вновь подняла глаза, встретившись со мной взглядами.
Прекрасно, блядь.
Теперь я виноват в том, что Адам поцеловал её у всех на глазах.
- Прекрати играть в недотрогу и оденься, - в приказной форме грубо отозвался я.
Но она продолжала молчать, изучая моё лицо.
- Боже, Эндрюс, не строй из себя девственницу, - всё ещё не опуская руки с протянутым свитером, добавил я. Эта ситуация уже начинала раздражать меня. – Возьми чёртов свитер.
- Я просто пытаюсь понять как после всего этого ты можешь быть таким мудаком, - внезапно произнесла она, из-за чего я едва не рассмеялся. Она действительно винит в этом меня?
