— А сколько раз я тебя просил напомнить мне обучить тебя исцеляющим формулам? — серьезно поглядел я на него.
— Эм… бессчетное множество?
— Именно, и вспоминаем об этом мы оба только когда тебя в очередной раз что-нибудь или кто-нибудь покалечит!
— Ну как он, Соворус? — спросил присаживающийся на спальник Криг, с кислым лицом.
— Жить буду, — ответил Дерек.
— Это хорошо… А… да. Спасибо тебе, Дерек! — говорил Криг. — Я по собственной же глупости мог сейчас… лежать там… — он вздохнул. — Столько всего я повидал, знаете ли, был в ситуациях и похуже, — он усмехнулся, — чего стоит случай в глубинах Феррата, а когда вижу смерти или сам чудом не погибаю, как в первый раз. Уже должен был привыкнуть, охладеть…
— Все будет хорошо, профессор, — попытался успокоить его Дерек.
Профессор ничего не ответил, встал со спальника и пошел исследовать зал.
Остальные расселись за столами, Моран и Эрелор из остатков досок соорудили небольшой костер, на котором приготовили нам ужин, хотя какое время суток было точно, узнать не представлялось возможным — солнца под землей не было, а ощущениям доверять было нельзя. Но именно ощущения и усталость от проделанного пути и пережитых потрясений говорили о том, что сейчас стояла глубокая ночь.
После ужина вспомнилась перепалка между Браном и Гаюсом. Они еще поругались, обругали друг друга, что уши от слов вяли, благо до рукоприкладства не дошло. Вскоре все утихли, но быстро заснуть точно больше никто не мог. Потрясений за этот день было больше чем предостаточно. Дежурил Киран.
Первое время меня раздражал скрежет шестерней, но спустя некоторое время я ушел в собственные мысли и, видимо, уснул, так как перестал слышать надоедливый гул.
Через несколько часов (сколько именно прошло времени я смутно представлял: успел подежурить практически каждый, кроме профессора и Свена) привал был окончен. Мы собрали вещи и углубились в пустынные залы.
Шли уже много часов, петляя по развилкам, обходя ловушки, осматривая залы. И в каждом было пусто. Лишь забытые инструменты, чертежи и детали лежали то тут, то там на столах и полках. Мне до конца не верилось в то, что тут и в правду пусто, что нет ни одного голема или, что было наименее вероятно, альда. Все залы мастерских были заброшены. Но профессор до последнего отказывался верить в исчезновение альдов. Он говорил, что они наверняка в самых глубинах бодрствуют, создавая великие чудеса инженерной мысли или спят беспробудным сном, не выдержав позорного поражения. Так или иначе, ответы ждали нас впереди.
А пока мы спустились по лестнице еще глубже. Теперь она привела нас в место, где стоял оглушающий гул, что даже дыхания своего слышно не было, невыносимая жара и до тошноты неприятный запах. И вскоре стало ясно его происхождение. Залы, куда мы попали, были маслохранилищами. Все комнаты были уставлены цистернами, куда подводились трубы.
Небольшой цех маслохранилищ окончился очередным спуском и на сей раз лестница вывела нас к насосным залам. Огромная яма с перекинутыми над ней железными мостами была перед нами. В яме стояли огромные котлы все с тем же маслом, а множество труб отходили от этих котлов и тянулись к потолку. Внизу же нам повстречалась и первая жизнь в городе. Там копошились големы. Големы-рабочие, все блестящие как серебро, с гладкой головой и руками клешнями перетаскивали какие-то детали или что-то делали с котлами, так что от них искры летели в разные стороны. Там же были и механо-скорпиотиды — големы, созданные по прообразу пауков-скорпиотидов из Маунтрена — шесть лап, поочередно передвигались по земле, издавая шум, в двух передних клешнях оно что-то перетаскивало, а хвост с острием на конце нависал сверху. Изначально они предназначались для тяжелых работ, обычно их использовали для прокладывания тоннелей, а в войне применяли как осадные орудия. Таких машин внизу было полным полно. Все удивились големам, которые, по мнению наемников, не представляли опасности, но это было огромным заблуждением.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мостики привели нас в другие залы, которые тянулись на многие километры в горе. В этих залах, разделенных только решеткой, были резервуары с тем же маслом. Из резервуаров выходили трубы и шли по всему залу. Под этими трубами образовались черные вязкие лужи.
— Зачем им такое количество масла? — удивленно спросил Дерек после того как потрогал лужу и стал пристально осматривать вязкую тягучую темную жидкость у себя на пальцах.
— Ученые предполагают, что големы работают на этом масле, — ответил профессор. — Только осторожнее она очень горюча, — предостерег он.
— Смотрите! — крикнул Эрелор. — Там, похоже, проход! — он указывал на чуть приоткрытые двери.
— Не кричите! — попытался я тщетно прервать Эрелора. — Нас могут услышать и тогда нам не поздоровиться.
Решено было проверить, что это были за двери и куда могли вести. Они находились на другой стороне резервуара, поэтому нам пришлось его обходить по узкому выступу, на котором по стене еще и ползли трубы.
Когда мы были уже у двери, послышались тяжелые шаги. Они громыхали по всему залу, казалось, что шагающих было сотни.
— Вот и не поздоровиться! — сказал Киран и побежал к дверям.
Он и Дерек также подбежали к дверям и стали отворять их. А шаги все приближались.
Все несколько запаниковали. Свен начал болезненно охать. Другие наемники бросились к Дереку и Кирану, чтобы помочь им быстрее отворить двери. Когда щелка между створками огромных дверей стала приемлемой для прохода, все начали пробегать в нее.
Перевели дух уже за дверьми, но и то недолго. Из-за угла, где коридор поворачивал налево, к нам вышел небольшой голем-рабочий. Он на мгновенье остановился и только лишь глазел на нас своим красным стеклянным глазом. На груди, на месте сердца, за решеткой вертелась светящаяся установка, к которой были подведены трубочки и провода. В своих трехпалых клешнях он держал ящик. Мы медлили и голем медлил. Никто не знал, что сейчас произойдет.
Мгновение и голем разжал клешни, и ящик грохнулся на пол. Он решил нападать. Но Бронс снял с пояса секиру и со всей силы размахнулся ей. Голем успел среагировать и ловко отошел в сторону. В этот момент из механической ладони выехало какое-то устройство, которое пустило в нас разряд молнии. Я успел отразить ее магией, выскочив прямо перед ним. Голем стал издавать пищащие звуки и уставился на меня. На ладони его снова начала зажигаться искра, но вмиг он потушил ее и спрятал устройство. В ту же секунду Киран отрубил голему голову, срезав ее с тонкой металлической шеи, а Бронс размахнувшись секирой отбил ему руку, из которой и появилось то устройство с искрами. Но голем не переставал работать. Он только запищал. И после всего этого Дерек метнул в грудь голема молнию, та угодила прямо в сердечный механизм. Голем заискрился, стал вертеться на оси, как бешенный, а когда из отверстий повалил дым, упал наземь с грохотом.
— И этого вы боялись, Великий магистр? — спросил Бронс, рассматривая тело голема.
Тут он вновь заискрился и в одно мгновение раздался маленький взрыв, разорвавший металлическую грудь голема. Мы все заслонили лица руками.
— Это всего лишь мелкий рабочий, — ответил профессор, когда дым рассеялся, и склонился над грудой обломков. — Наименее опасный из всего разнообразия творений альдов.
По группе разошлись волнения и шепотки.
— Ах, ты! — недовольно произнес профессор. — И в этом взорвался.
— О чем вы? — поинтересовался Бран.
— Небольшой взрыв, что мы наблюдали, был лишь охранной системой не позволяющей узнать секрет вот этого, — он достал из груди обломки белых кристаллов.
— А, кристалл-резонатор? — справился я.
— Ага, — кинул в ответ профессор и стряхнул с руки обломки.
Коридор, который оказался за дверью привел нас к новой лестнице.
Над дверью, которая преграждала нам путь, была сделана четкая надпись на альдонерике. Криг стал переводить красивые завитки этого умершего языка. И огласил перевод, хотя я уже прочел надпись:
