Челис вдруг утратил игривость и понизился на октаву. — Даруйте мне прощение моих преступлений, и я поделюсь с вами этой информацией.
Верджа затрясло еще сильнее. Губы его приоткрылись, он хрипло, тяжело дышал. Табор невольно до боли сжал челюсти. Он глянул на охранников — не опасаются ли и они очередной выходки прелата? Оба целились в губернатора, но не сводили глаз с Верджа.
Внезапно его дрожь прекратилась. Мускулы расслабились. Небрежно, уверенно он подошел к Челис и схватил ее за щеку и подбородок, словно собирался сдернуть ее лицо, как маску. Женщина ахнула от боли, но не шевельнулась. Когда Вердж швырнул ее на пол, она перекатилась, но не встала, глядя на него снизу вверх. На лице ее виднелись неглубокие царапины.
— Император, — сказал Вердж, словно бы стряхивая с руки грязь, — не нуждается в такой, как вы. А нанеся вам поражение, я доказал, что достоин встать рядом с Вейдером.
На полу Челис казалась маленькой и раздавленной, но Табору не было жаль ее.
— Как скажете. — Теперь ее голос стал хриплым и сухим. Она сунула руку в карман брюк и достала оттуда маленькое устройство с единственной кнопкой.
«Остановите ее!» — хотел закричать Табор, но было поздно. Палец женщины согнулся, раздался тихий щелчок.
Какое-то мгновение ничего не происходило.
Затем челнок словно вспыхнул в ореоле ослепительного бело-голубого света. Электрические разряды побежали по его поверхности, и во всем отсеке послышался треск искр. С хлопком взрывались приборные панели, молнии били в генераторы лучей захвата и стыковочные приспособления. От отвратительного запаха плавящихся металла и пластоида Табор закашлялся и закрыл нос рукавом.
Когда погас свет, в глазах у Табора плавали красные и зеленые точки. Он отчаянно заморгал. Когда его ошарашенный усталый разум осознал, в чем дело, появились и слова.
— Ионная бомба, — прошептал он.
Палубу под ним качнуло, и обшивка «Вестника» застонала.
— Не одна. Около двадцати, — сказала Челис. Она медленно поднялась на четвереньки. Потом на ноги. Голос ее обратился в хрип. — Все, что оставалось у Сумеречной.
Палуба вновь содрогнулась. Вердж огляделся, чуть подогнув колени для равновесия, губы его скривились в ухмылке.
— Это имперский звездный разрушитель. Все важное оборудование защищено. Даже двадцати бомб недостаточно.
Но это было не так. Табор помотал головой, пытаясь привести мысли в порядок. «Почему это не так? Думай, Табор».
— Мы в атмосфере, — сказал он, испугавшись собственного настоятельного тона. — Нам нужна полная мощность, чтобы держаться в воздухе. Любое нарушение…
Звездные разрушители были необычными кораблями, способными ровнять с землей горы и переносить армии. Их масса измерялась миллионами миллионов тонн, и энергии они тратили невероятно много.
Табор попытался взять себя в руки, заговорить, как подобает имперскому капитану.
— Мы немедленно должны уходить, — сказал он и заговорил в комлинк: — Направить все энергетические ресурсы оружейных и вспомогательных систем — все, что можно, — в двигатели. Уходим на орбиту.
В ответ он услышал лишь гортанный смех Челис.
Конечно. Системы «Вестника» в большинстве своем были защищены, но его комлинк был поврежден вместе со всем оборудованием ангара сложнее осветительной арматуры. Он повернулся к охранникам и приказал передать сообщение на мостик. Оба бросились к двери ангара, но та не открылась.
Табор выругался. Охранники принялись снимать панель и искать способ открыть дверь. Вердж стоял неподвижно, глядя на Челис, словно взрыв сломал и его.
«Зачем ты это сделала? — хотел крикнуть Табор. — Чего ты добьешься, кроме кровопролития?»
Или она действительно решила пожертвовать жизнью ради Восстания?
— Вы все еще верите, что снискали благосклонность Императора? — спросила Челис, глядя в глаза Верджу.
— Вы по-прежнему в моих руках, — ответил он, хотя и неуверенно.
— А захватив меня, вы оставили один из самых важных ресурсов Салласта в руках повстанцев. — Она медленно покачала головой. — Не по расчету, а просто из-за тупого эгоизма и идиотизма.
Палуба качнулась, Табор упал на колени. Острая боль пронзила его ноги, и он испугался, целы ли кости. Капитан глянул на охранников, которые лежали на полу, приподняв дверь лишь на пару сантиметров, на Челис, которая снова упала на колени.
Только Вердж удержался на ногах. Когда снаружи отсека завыли сирены, он бросился вперед, схватил Челис за подбородок и стал бить ее по лицу. И вновь она не сопротивлялась, только отворачивалась от быстрых ударов, чтобы смягчить боль. Когда Вердж — с окровавленными кулаками и каплями крови на лице, с глазами, расширенными, как у бешеного животного, — остановился, чтобы перевести дыхание, губернатор снова засмеялась.
— Я видела Вейдера, — сказала она, улыбаясь окровавленными губами, — по сравнению с ним вы просто жалки.
Прелат застыл, занеся руку над глазами губернатора, словно собирался выцарапать их.
— Мы открыли дверь! — крикнул один из охранников. Второй пытался протиснуться в щель между металлической плитой и полом.
— Стоять, — почти спокойным голосом сказал прелат. — Мы не выходим из сражения.
Табор был слишком ошеломлен, чтобы протестовать.
Вердж продолжал:
— Император не простит нам этого провала, да и не должен. Передать на мостик — пусть обрушат всю огневую мощь на армию повстанцев. Мы уничтожим завод, если придется, но нельзя допустить, чтобы Салласт пал.
До Табора смысл дошел слишком медленно.
— Прелат, — начал было он резко и жестко, потом заставил себя смягчить тон, но все равно слышал собственную напряженность. — Салласт не будет потерян. Мы начнем сражение завтра. Но приносить в жертву наших людей и тех, кто внизу…
Экипаж «Вестника» насчитывал несколько тысяч. Они отдавали Верджу все, но это было уже слишком.
Это было безумием.
«Зачем ты это сделала?»
— Не перечьте моим приказам, капитан, — сказал Вердж. Его голос оставался по-детски тихим. — Все мы проиграли, и все в ответе за это. Лучше мы врежемся в гору, чем потерпим очередное поражение.
И тут, пока
