Наконец, была группа случайных осведомителей. Они действовали по самым разным мотивам и при получении от них информации первой обязанностью офицера абвера было установление именно этих мотивов. Обычно в этих случаях преобладали два мотива: чаще всего чувство мести, т. е. информатор желал своим сообщением свести старые счеты; во-вторых, желание получить какую-либо выгоду для себя (пропуск для продажи товаров в другом районе, поездка на казенном автомобиле; избавление от отправки для работы в Германию)
«Практика показала, что эти случайные осведомители более всего содействовали вылавливанию скрывавшихся советских агентов и бывших советских служащих»78.
Были среди таких информаторов и просто мифоманы, т. е. люди, которым или просто доставляло удовольствие затевать подобного рода дела и впутывать в них разных лиц, или же люди с патологической подозрительностью.
Д.Каров отмечает, что завербованные агенты после 1—2 месяцев работы «переживали острый моральный кризис. Он обуславливался расхождением между суровой действительностью и тем, что говорилось при вербовке. Новые агенты сожалели о содеянном, т. е. о данной подписке, вообще о новой службе, и немцы казались им просто бессердечными завоевателями их родины. В этот период морального кризиса одни агенты старались скрыться и уходили в дальние деревни или города, другие кончали жизнь самоубийством. Поэтому в этот период у всех агентов отбиралось личное оружие и оставлялись только винтовки, из которых застрелиться было труднее... Впрочем, некоторые агенты находили другой выход — вешались или перерезали себе вены. Наконец, некоторые агенты уходили и к партизанам, где они быстро погибали, так как последние им не доверяли». В целом, абвер старался выполнять свои обещания агентам и, как правило, не бросал своих агентов в беде. «Близкие агенту люди вывозились из угрожаемых районов вне очереди, а если это было необходимо— даже на самолетах»79.
ФАТы80, называвшиеся в начале войны «абвер-группами», были переименованы летом 1943 г. Эти части фронтовой разведки представляли собой небольшие подвижные, независимые от местного начальства группы, составленные из хорошо обученных разведчиков и контрразведчиков. Именно они наиболее эффективно работали на оккупированной территории СССР81. На территории одной армии обычно действовали два-три ФАТ — 3, и по одному ФАТ — 1 и ФАТ — 2. Все ФАТы подчинялись штабу ВАЛЛИ, который ведал всеми видами разведки и контрразведки на Восточном фронте. Промежуточной инстанцией, управлявшей ФАТами 2—3 армий или фронта, были «коммандо», которым ФАТы непосредственно подчинялись. Абвер-офицеры армий при своих 1с могли давать своим ФАТам задания и получать от них сводки, но не имели права вмешиваться во внутренние дела отрядов. Д.Каров отмечает, что хотя официально ФАТам полагалось обмениваться некоторыми сведениями с СД, но «практически, за редким исключением, никаких сведений ФАТы им не давали и от них не получали»82.
Донесения ФАТов, отделений СД и их значение
Помимо еженедельных общих сводок о деятельности советской агентуры, диверсантов, партизан, о достигнутых успехах в борьбе с ними, ФАТы каждый месяц готовили обширную сводку, в которой говорилось о настроениях населения по следующим категориям: рабочие, торговцы, интеллигенция городская и деревенская, духовенство, полицейские, бургомистры (нередко с оценками их), русские антипартизанские и др. воинские части. Во многом схожей деятельностью занимались органы СД, направляя раз в две недели отчеты своему вышестоящему начальству. Например, форма отчетов в отделении СД в Сиверской и Волосово была следующей:
A.Общее положение
Военное положение в районе.
B.Деятельность тайлькоманды
1. Сотрудничество с вермахтом.
2. Доверенные лица — сеть, деятельность, структура.
3. Русские вспомогательные силы (применение собственно русской полиции).
4. Репрессии в отношении:
а) евреев; в) агентов; с)партизан; д) местных сил противника; е) криминальных лиц.
5. Наблюдение за отдельными сферами жизни.
6. Фильтрация населения.
7. Эвакуация (фольксдойче, эстонцы, финны, латыши и русские рабочие)83 .
Эти сводки давали практически полную картину происходящих изменений в настроениях населения и имели большое значение для высших органов контрразведки, так как позволяли судить о советской пропаганде, проводимой в данный момент среди населения, и о вооруженных антисоветских силах. А это, в свою очередь, позволяло принимать контрмеры.
Советская пропаганда показывала, какие мероприятия немцев на оккупированной территории больше всего беспокоят советское правительство. Например, в СССР во время войны и после нее очень редко и весьма глухо упоминали о роли антипартизанских отрядов, не говоря уже о частях РОА. В то же время на оккупированной немцами территории, где это было невозможно скрыть от населения, против такого рода формирований велась усиленная пропаганда всеми доступными средствами. По советской пропаганде и распускаемым ею слухам можно было установить, где партизаны собирались в скором времени произвести крупную операцию.
В зависимости от общего вывода, сделанного из сводок о настроениях населения, ФАТы иногда получали приказ распространять среди населения через свою агентуру желательные для оккупационных войск слухи. Эти слухи оказывали большое влияние на партизан, снижая их моральное состояние84.
В середине 1943 г. произошли изменения в структуре немецкой контрразведки на оккупированной территории. Они были связаны с ростом партизанского движения и естественным чувством самозащиты. Число различных органов, вербовавших осведомителей и агентов на свой страх и риск, а также собиравших сведения о партизанских отрядах и вообще о настроениях местного населения, стало непрерывно расти. Собственную агентуру по линии контррразведки имели:
1. Абвер-офицер армии.
2. Так называемые ФАТ-3 со своими агентами, резидентурами и информационными центрами.
3. ГФП также стала вербовать собственную агентуру.
4. Практически все ортскомендатуры и фельдскомендатуры стали обзаводиться собственным небольшим аппаратом контрразведки. Наиболее интересные сведения ортскомендатуры сообщали ближайшим ФАТ —3 и абвер-офицерам соединений непосредственно или через штаб командующего тылом и фельдкомендатуры, которым они подчинялись.
5. Полевая жандармерия имела свои отделения в крупных населенных пунктах.
6. Штаб командующего тылом армии через офицера разведки стал набирать собственную агентуру среди населения и партизан.
В целом, не имея большого опыта в такого рода делах, они вербовали и набирали агентуру, не всегда отвечавшую решаемым задачам.
2. Организация полиции и суды в конце 1941 — начале 1943 гг.
Несколько позже, чем органы безопасности, на территории Ленинградской области были созданы полиция и суды. Немцы требовали, чтобы жители оккупированных районов очищали дороги от снега, снабжали гарнизоны топливом и восстанавливали мосты. Для реализации этих задач бургомистры сперва прибегли к помощи отрядов эстонской полиции, состоявших из бывших солдат эстонской армии, моряков и др. Особенностью этих отрядов была «дикая злоба» ко всем русским и желание отомстить им за все, что пришлось пережить эстонскому населению за время советизации Эстонии. В связи с этим между ними и местным населением сразу же начались столкновения.Местная русская полиция начала создаваться с зимы 1941 г. Общая масса полицейских была настроена антисоветски и таковой оставалась до конца войны85.
К концу 1941 г. наступление немцев на Восточном фронте прекратилось. Несмотря на идеологические установки о превосходстве немецкой расы, оккупационные власти осознавали, что без помощи местного населения жизнь в оккупированных районах организовать невозможно, что в условиях затягивавшейся войны могло привести к катастрофе. Однако, по данным Карова,
«никаких определенных общих инструкций о создании вооруженной полиции из местного населения на северном и другом участке фронта немецкое командование до 1942 г. не издавало». В русских областях полицию вооружать запрещалось, как и вообще формировать какие-либо отряды или назначать местных жителей на ответственные должности. Приказ этот не был отменен до самого конца войны, но, как и многие приказы такого рода. не выполнялся. Немецкое командование на местах быстро убедилось в его нелепости и поэтому всех полицейских, часто без их ведома, стали объявлять «украинцами, белогвардейцами, ингерманландцами и т. п.»86.
К концу 1941 г. ортскоманды стали улучшать организацию местной полиции и к весне 1942 г. она приобрела четкие формы. Общая схема мало чем отличалась от прежней милиции, и главная разница состояла в том, что полиции было значительно меньше, чем милиции, а все дело- производство чрезвычайно упростилось. Вся полиция области подчинялась бургомистру областного центра, который в свою очередь подчинялся оберфельдкомендатуре. Бургомистр назначал начальника полиции области, который в свою очередь назначал районных начальников полиции и утверждал предложенные последними назначения на низшие посты. Города делились на районы, районы — на участки. Во главе каждого района стоял начальник районной полиции. Кроме того, в городе имелось специальное отделение криминальной полиции, один отряд конной полиции и отдел политической полиции, которая также официально подчинялась бургомистру и начальнику полиции, но фактически управлялась только местным отделом СД87.
