Шувалов отложил вилку и недоуменно уставился на меня.
– Признаться, не ожидал. Думал, вы о кознях КГБ съязвите или о чем подобном.
– Еще раз повторю, и вы постарайтесь уяснить это очень четко: «серые» – нелюди. Те люди, которые их любят, или родственники «серых» потеряли своих близких с того момента, когда новоиспеченный адепт «черного» культа пронзил свою первую жертву. После этого события все остальные… подчеркиваю – все, включая его же товарищей-сектантов, превращаются в его потенциальную добычу. Все! Поздно. Их не вернуть в лоно человечества. Пусть это и звучит высокопарно, но я в этом убежден абсолютно.
Александр Сергеевич продолжил обед через минуту пустого ковыряния вилкой в тарелке. Обдумывал мои слова. Я и сам, честно говоря, был удивлен своей патетикой.
– А остальные? – спросил я, допивая кофе с булочкой. Дрянной кофе с молоком.
– Что – «остальные»? – не понял Шувалов.
– Будут еще аресты, и все в ошейниках.
Он задумался.
– Они точно обязательны? Кандалы эти ошейные, я имею в виду, не аресты.
– Вы же сами видели действие главной сучки! Обязательны. И с такими, как Светлов, надо быть осторожным. Так что даже не сомневайтесь. Можно, конечно, уничтожать всех без лишних проволочек, и я лично готов осматривать каждого на предмет «серости», но я физически не разорвусь. Сколько-то времени злодеев держать придется, хотя бы до моего вердикта, и на всякий случай горлышки им надо перевязывать.
Можно было бы сделать наручные браслеты, но я твердо решил – ошейники. Так унизительнее, а значит, действеннее – дух сильнее ломается. По собственному опыту сужу. Тем более теоретически от руки можно избавиться.
Шувалов задумчиво пробарабанил «спар-так-чемпи-он» и неожиданно улыбнулся:
– Пусть начальство думает, для того оно и поставлено. – Мои слова об уничтожении «серых» чуть ли не на месте не прокомментировал.
Вероника Павловна Староверова держалась лишь немногим лучше Светлова. Ее тоже сломал ошейник. Даже сильнее, чем первого. За много лет поклонения богам-демонам она привыкла к силе и чувству наполненности ауры; пристрастилась к легкому манипулированию людьми, к скрытой и открытой власти, к рабскому подобострастию, к страху и безусловному подчинению; полюбила колдовать, наслаждаясь не только эффектом заклинания, но и самим плетением нитей силы, которые жалкие человечки даже не видят; упивалась «вечной» красотой и молодостью; была уверена, что это навсегда, что никто и ничто не сможет остановить ее, разве что сами боги, а тут – презренные людишки, рабы и потенциальные жертвы, созданные богами лишь для того, чтобы прислуживать ей, будущей Верховной жрице, отдавать силу и приносить наслаждение.
Но поначалу она молчала. Требовала адвоката и отказывалась отвечать на вопросы. Тогда к ней, державшейся гордо, презрительно-высокомерно, медленно подошел один из следователей. Достал из-под пиджака пистолет, демонстративно передернул затвор, приставил ей ко лбу и медленно спустил курок. Осечка. Бледная как смерть Вероника, не отводящая взора от могильного мрака, скрытого в глубине ствола, взвизгнула, как обычная базарная торговка, мгновенно растеряв весь свой лоск, замолкла, и… со стула закапало. Далее она рассказывала все, часто даже опережая вопросы. Уж не дар ли предвидения у нее открылся?
Ей было без малого шестьдесят. В детстве-юности страстно увлекалась Древним Египтом и была, если говорить по-современному, типичной «ботаничкой». Случилась несчастная любовь с насилием, и девушка возненавидела всех мужиков в частности и весь мир в целом. Потом было совращение опытной лесбиянкой с садомазохистским уклоном. В одной такой игре она и принесла свою первую жертву. В порыве сексуального возбуждения воткнула нож в сердце распятой «учительницы». Нож как бы сам собой вошел в грудь. Неимоверное блаженство и огромная сила потрясли ее… а ночью пришли боги. Учеба, успехи во всем, финансовое благополучие, частые поездки куда угодно, вернее, куда боги направят, реализация самых извращенных фантазий, настоящая сладкая власть над людьми и как самый ценный бонус – молодость, красота, здоровье.
Три года назад боги заставили собирать души жертв в специальные хранилища и отправлять им. Бессмертные людские сущности в этом случае будут поступать «по адресу» полностью, без потерь и гарантированно. А то ранее, мол, случались накладки. По подсказке звероподобных небожителей Вероника лично разыскала в Мексике древний артефакт в виде ступенчатой пирамидки. Он легко втягивал в себя силу и души, а после отправлял их в чертоги богов в виде черного смерча – портала. При первой же активации амулет едва не убил ее и двух приближенных. Пришлось выкручиваться: из туманных подсказок богини Сехмет Главная жрица сама придумала защитный узор и поняла, что силу в артефакт необходимо вливать «внешнюю», и только перед самой передачей, иначе амулет вытянет жизнь из окружающих. Один из Старших жрецов нашел хороший промежуточный накопитель – графит.
Откуда именно необходимо открыть портал – сообщали боги. Иногда, после недвусмысленного распоряжения, приходилось лететь на другой конец света.
Да, всегда занималась этим лично. С Главным жрецом Константином знакома была, боги сводили. Обменялись знаниями и с год уже как не общались. Назвала еще троих Главных: двоих иностранцев и одного москвича. Почему не было постоянного места для жертвоприношений? Боги заставляли искать Истинный алтарь и называли примерные места. Пока таковой не находился. Не знает, как он должен выглядеть, а боги объяснили, что почувствуют его во время принесения жертвы и сообщат. И да, они обещают явиться на Землю во плоти, уверяют, что Веронику назначат Верховной, только когда это произойдет – неизвестно. Нет, о точной дате или хотя бы временном периоде не говорили, даже намеками. Богиня Сехмет, а Веронике снилась чаще всего она, туманно говорила: «Скоро»…
На том первый допрос закончился. Я не открывал рта. Давить на жрицу не понадобилось, рисковать собственным здравомыслием и лезть к ней в голову я не собирался, поэтому в будущем на «свидания» с Вероникой решил не ходить. Плетения стихии Смерти, о которых она могла бы поведать, для меня бесполезны, а обо всем остальном прочитаю в протоколе. «Серые» артефакты принесут.
Я тяжело вздохнул, представив, что к изучению шкатулки, изъятой у геофизиков, прибавится еще и мексиканская пирамидка. Дел сейчас было – завал. Необходимо заниматься производством собственных амулетов, которые очень даже понадобятся.
После Лефортово мы с Шуваловым вернулись на Лубянку и зашли в «мой» кабинет. Он стал гораздо чище, и перед столом с компьютером появился офисный стул на колесиках.
– Выдвиньте ящик стола, – подсказал Александр Сергеевич.
В нем оказался паспорт, корочки вольнонаемного сотрудника ФСБ без указания отдела, ключи от машины с номером на брелке, права, ключи от квартиры с запиской адреса и банковская карта «Виза» с запиской – пин-кодом. Документы были на имя Игоря Михайловича Кравцова.
– Ого, это все мое? – глупо пошутил я. Казалось бы родное имя Игорь неприятно резануло. А вот материальные ценности не зацепили совершенно.
Практически не читая, начал подписывать ведомости, приказы, расписки в получении, о неразглашении и еще что-то.
– Служебное, – успокоил меня руководитель.
– А что с Егором?
– Умер. Дело закрыто, тело кремировано. Родственники ямбурских «серых» до сих пор ищут своих родных, которые, увы, пропали в тайге. Убийство Виктора Лященко, того скинхеда и, кстати, сектанта «Церкви Вельзевула», раскрыто, с Кравцова обвинения сняты. Ваших родителей предупредили, что все нормально, но связываться с вами нежелательно, и, где вы находитесь, не сообщили. Вы уж сами, но намного позже. Пора настала горячая, вы лучше меня об этом знаете.
– Понимаю, – вяло согласился я.
Про Вельзевула, кстати, подробнее надо будет узнать, но потом. Все потом.
– Так, – продолжил я, сев на диван. – Все это замечательно, богато, лирично, но не вижу кварцевых заготовок и новых ошейников.
