скользят по голой коже, смывая пот и вкус поцелуев Дессоль.
Не лучшая идея, подумалось ей. После такого душа Шарко она не заснет полночи. А завтра много дел, включая поход во дворец. Надо бы выспаться… да и черт с ним.
Она промыла волосы, провела руками от висков до пояса, попрыгала, расплескивая лужи на балкончике. И задала себе вопрос: а, в самом деле, я счастлива?
- Я счастлива? – повторила она вслух, но звук речи смыл с ее губ дождь, поглотил очередной раскат грома.
Гроза шла над столицей Закатного Юга, и, казалось, нет ей конца…
_________________________
Насчет «бедный = грязный» - это из воспоминаний Майкла Кейна «Взорви эти чертовы двери! И другие правила киноделов». Категорически рекомендую, очень хорошая, искренняя книга, в которой к тому же интересные очерки из жизни Британии середины ХХ века и далее.
Практика обмена пряников на водку – из жизни Российской империи, кажется XIX век.
«Базар житейской суеты» - название «Ярмарки тщеславия» в переводе Иринарха Введенского (1850).
Глава 21
Глава 21
Пайт гулял – с размахом, позабыв, что такое умеренность. Казалось, на сегодня оставлены распри, мечи вложены в ножны и даже заклятые враги, по крайней мере, до утра перестанут чинить безобразия. С одежд исчезли кокарды с цветами воюющих графов, даже наемники братались за бочонками вина, доставая ножи лишь для того, чтобы решить спор насчет пригожей девицы или шулерства.
Баронская процессия (Дессоль, разумеется, осталась дома) двигалась к Большому Мосту, про который Елена много слышала, но увидеть пока не довелось, отчасти в силу нестандартной планировки столицы. Город на реке почти всегда разрастается по обе стороны водной магистрали, но Пайт-Сокхайлхей был подчеркнуто несимметричным, он тянулся строго вдоль южного берега, ограниченный двумя большими фортами. Западный форт давно пришел в упадок и стал прибежищем нищих, а также всевозможных криминальных типов, восточный использовался как строгая тюрьма. А на северном берегу расположился большой лес (или огромный парк), охотничьи домики, летние поместья. В общем «элитная недвижимость» королевской семьи, а также высшей знати. Дел на севере у лекарки не имелось, поэтому она туда и не ходила. Сейчас же выдалась удачная возможность посмотреть, отчего «Мост» произносится с большой буквы.
Теобальд как обычно казался смертельно уставшим от жизни и тягостных обязанностей светского человека. Он подчеркнуто не замечал Елену и смотрел главным образом прямо-вверх, словно брезгуя касаться взором чего-либо кроме чистого неба. Свита подстраивалась под господина и, хотя кругом набирал силы форменный карнавал, баронская процессия больше напоминала похоронное шествие. Вокруг бесновались и зажигали уличные декламаторы, глотатели огня, жонглеры, организаторы праздничных соревнований с призами, а также прочий люд, категорически намеренный выжать из ближайших часов максимум доступного веселья или денег.
Было тепло и сухо, дождь не ожидался, а столица еще не успела измазаться в собственных нечистотах после вчерашней грозы, так что дышалось привольно, улицы казались чистыми (ну, почти). Но Елена куталась в плащ, восседая на смирном и хорошо дрессированном конике, больше похожем на мула. Женщину знобило от нервного ожидания – какие приключения готовит скорый закат? Нервозность дополнительно усугублялась тем, что Елена случайно увидела, как барон поддевает кольчужный жилет под расшитую куртку. Учитывая, насколько выматывало продолжительное ношение доспеха, просто ради форса Теобальд мучиться не стал бы.
И вот появился Мост. Стремян конику не полагалось, иначе Елена обязательно привстала бы в седле, чтобы лучше рассмотреть циклопическое сооружение. Очевидно, как и Храм, то было наследие Старой Империи - мост однопролетный и настолько высокий, что под ним свободно проходил, не снимая мачт, морской корабль. При такой длине и массе удержаться эта конструкция не могла никоим образом, однако стояла незыблемо, попирая физику. Или Елена чего-то не понимала в физике.
Пока баронская процессия цокала конскими копытами по мосту, женщина вспоминала то, что слышала о роли водной магистрали в экономике столицы и королевства. Регион был давно и тесно привязан к Сальтолучарду, по реке шел непрерывный поток жизненно важных для Острова товаров. Здесь длинными связками плотов, похожих на железнодорожные составы, сплавлялись бревна, которые затем обращались в корабли. Шли тяжелые баржи, до краев нагруженные горючим сланцем. Прежде Сальтолучард сам обеспечивал себя топливом – так называемым «водным углем», который добывали в районах морских мысов, теперь его источники исчерпались. Ну и, разумеется, тянулись нескончаемой вереницей большие и малые суда со всевозможным провиантом, в первую очередь хлебом и вином, далее в списке предпочтений шла солонина и прочие сыры.
В общем Сальтолучард был критически зависим от континента сразу по трем важнейшим направлениям – лес, топливо, провизия - и тетрархия имела с того хороший доход. Однако пошли слухи, что жесткая экономическая политика «герцогства запада» под руководством младшей дочери Вартенслебен перекраивает торговую карту мира, и транзит через Пайт становится уже не так выгоден. Елена вздохнула, представив версию собственной жизни, где все же отправилась за вице-герцогиней, участвуя в борьбе за власть. Было бы… интересно.
Позади, в оставленном за спиной городе, начали бахать фейерверки, слабенько-магические. Колокола молчали, уличная музыка сливалась в ритмичное завывание. Где-то там, наверное, музицировал за копеечку и Гаваль, которого на высокое мероприятие не пригласили. Как обычно, вечернее небо подсвечивалось сразу двумя светилами – уходящим солнцем и выкатывающейся луной, так что багровые тона и серебро мешались в удивительных пропорциях. На Земле подобное увидеть невозможно, и Елена поневоле залюбовалась. Тем временем процессия, наконец, миновала длиннющий мост. Вдогонку прогремел сигнальный рожок на мачте одного из кораблей.
За мостом начиналась обычная дорога, не староимперская, но вполне пристойная, мощеная гладким камнем. Тут же расположился первый сторожевой пост, но Теобальда пропустили без вопросов и, как обычно, без досмотра. Елена впервые за долгое время оказалась не вооруженной, пришлось оставить в баронском доме все, даже ножик и заостренную деревянную палочку, сделанную как раз для такого случая. Было неуютно и непривычно.
Лес (преимущественно хвойный) выглядел крайне ухоженным, на обочинах слуги готовились зажигать факелы, больше для красоты и торжественности, нежели ради указания пути. Неспешный ход занял где-то с четверть часа, дальше ждала кирпичная стена метра в три высотой и широкие ворота. Надо полагать, тут начиналась личная королевская земля. Охраны стало больше, на сей раз барону задали несколько вопросов и внимательно оценили его свиту, сравнив число с каким-то списком. У ворот траффик оказался довольно высок и притом регулировался самими гостями. Все как-то оперативно и в то же время с изяществом определяли старшинство и, соответственно, кто кому должен уступать. Елена
