Самец развел руки во всю ширь — размах оказался сорок восемь дюймов. Я придержал руки, легонько потормошил, мне хотелось, чтоб он выпустил шпоры. Это не новинка. В основной колонии детеныши уже много лет рождались со шпорами, после ряда мутаций удлиненные мизинцы (впервые они появились у Нижинского) стали гораздо длиннее. Теперь шпора не была суставчатой, как палец, — она круто отгибалась назад, плотно прилегая к запястью, и доходила почти до локтя. Сильные мускулы кисти могли резко выбросить ее вперед и кнаружи. Я тормошил планеренка и наконец дождался.
Шпоры прибавили к размаху рук по девять дюймов справа и слева. Когда он внезапно выпустил их, кожа с боков, прежде свисавшая складками, натянулась, распахнулись крылья: от кончика шпоры до пояса и ниже, шириною в четыре дюйма вдоль бедра; нижний край крыла сращен с мизинцем ноги.
Такого великолепного крыла я еще не получал. Крыло настоящего планера, пригодное, пожалуй, не только для спуска, но и для подъема. У меня даже холодок пробежал по спине.
К четырем часам дня я дал им плотно поесть, и теперь они пили воду из маленьких чашек. Они были подвижные, любопытные и явно влюбчивые.
И все отчетливей проступало сходство с человеком. Есть и поясничный изгиб позвоночника, и ягодицы. Плечи и грудная клетка, разумеется, массивные, развитые не по росту, но у самочек только одна пара сосцов. Строение подбородка и челюстей уже не обезьянье, а человеческое, и зубы под стать. Я вдруг понял, что это сулит, и внутренне ахнул.
Став коленями на матрас, я шлепал и тормошил самца, будто возился со щенком, а одна самочка тем временем играючи вскарабкалась мне на спину. Я дотянулся до нее через плечо, стащил вниз и усадил на матрас. Погладил пушистую головку и сказал:
— Здравствуй, красотка, здравствуй!
Самец поглядел на меня и весело оскалил зубы.
— Здастуй, здастуй, — повторил он.
Когда я вышел на кухню, у меня голова шла кругом: шутка удалась на славу!
Жена встретила меня словами:
— К обеду прилетят Гай и Эми. Эта его ракета, которую запустили в пустыне, превзошла все ожидания. Гай на седьмом небе и хочет отпраздновать успех.
Я наскоро сплясал джигу, прямо как Нижинский.
— Чудно! Превосходно! Ай да Гай! У всех у нас успехи. Чудно! Превосходно! Успех за успехом!
Жена изумленно смотрела на меня.
— Ты что, пил в лаборатории спирт?
— Я пил нектар, напиток богов. Гера моя, ты — законная супруга Зевса. И у меня есть свои маленькие греки, потомки Икара!
Жена изобразила смиренный поклон:
— Не угодно ли скромного земного мартини?
— Угодно. Но сначала — божественный поцелуй.
Потом я сидел в шезлонге на террасе, потягивал коктейль и смотрел, как под косыми вечерними лучами золотятся наши живописные холмы. И мечтал. Надо изобрести несколько сот слов поблагозвучнее и обучить планерят — у них будет свой язык. И свои ремесла. И жить они станут в домиках на деревьях.
Я сочиню для них предания: будто они прилетели со звезд и видели, как появились среди здешних холмов первые краснокожие люди, а потом и белые.
Когда они станут самостоятельными, я выпущу их на волю. Никто еще не успеет ничего заподозрить, а уже на всем побережье обоснуются колонии планерят. И в один прекрасный день кто-нибудь увидит планеренка. Газеты поднимут очевидца на смех.
А потом колонию обнаружит какой-нибудь ученый муж и станет наблюдать. И придет к заключению: “Я убежден, что у них есть свой язык и они разумны”.
Правительство опубликует опровержения. Репортеры примутся “устанавливать истину” и спрашивать: “Откуда явились эти пришельцы?” Правительство волей-неволей признает факт. Лингвисты вплотную возьмутся изучать несложный язык планерят. Выплывут на свет божий предания.
Планерятская мудрость будет возведена в культ, а ведь из всех видов комедии всякие культы и суеверия, по-моему, самые потешные.
— Ты меня слушаешь, милый? — с терпеливым нетерпением спросила жена.
— А? Да-да, конечно!
— Чудак, ты ни слова не слыхал. Сидишь и ухмыляешься неизвестно чему. — Она поднялась и дала мне еще мартини. — На, может быть, это тебя отрезвит.
Я ткнул пальцем вверх:
— Вот, наверно, Гай с Эми.
Из-за гряды холмов показался вертолет и полетел невысоко над дубовой рощей прямо к нам. Гай мягко посадил его на площадке. Мы пошли навстречу гостям. Я помог Эми выйти и обнял ее. Гай соскочил наземь, спросил быстро:
— У вас телевизор включен?
— Нет, — сказал я. — А что, надо включить?
— Передача сейчас начнется. Я боялся — опоздаем.
— Какая передача?
— Из ракеты.
— Из ракеты?
— Очнись, милый! — взмолилась жена. — Я же тебе говорила о ракете Гая. Газеты только о ней и пишут. — И когда мы поднялись на террасу, прибавила, обращаясь к ним обоим: — Он сегодня какой-то не от мира сего. Вообразил себя Зевсом.
Я стал готовить друзьям коктейли, а сына попросил выкатить телевизор на террасу. Потом мы все уселись и, потягивая мартини (детям дали фруктовый сок), смотрели эту самую передачу.
Какой-то малый из Калифорнийского технологического давал пояснения к чертежам многоступенчатой ракеты. Послушав немного, я поднялся.
— Мне надо заглянуть в лабораторию, кое-что проверить.
— Подожди минуту, — запротестовал Гай. — Сейчас покажут пуск.
Жена поглядела на меня… сами знаете, как в этих случаях смотрят жены. Я сел.
На экране появилась стартовая площадка в пустыне. И наш друг Гай самолично объяснял, что, когда он нажмет вот эту кнопку, люк третьей ступени огромной ракеты, виднеющейся позади него, закроется, а через пять минут корабль взлетит.
Гай на экране нажал кнопку. Гай рядом со мной вроде как ахнул тихонько. Люк на экране медленно закрылся.
— А лихо ты выглядишь, — сказал я. — Настоящий космический волк. Во что это ты выпалил?
— Милый… по-жа-луй-ста… помолчи!
— Да уж, пап! Вечно ты остришь некстати.
Гай на экране, крупным планом, страшно серьезный, что-то еще объяснял, и только тут до меня дошло: это та самая ракета с научной аппаратурой, ее давно собирались запустить на Луну. Она будет оттуда передавать информацию по радио. Вот это да! Мне стало совестно за мое легкомысленное поведение, я дотянулся до Гая и похлопал его по плечу. У меня даже мелькнуло — не сказать ли ему про планерят? Но я тут же раздумал.
У основания ракеты возник огненный шар. Тяжеловесная башня словно чудом поднялась в воздух, миг будто стояла на огненной колонне — и скрылась из глаз.
На экране опять была студия, диктор объяснил, что фильм, который мы только что видели, снят позавчера. А сегодня уже известно, что третья ступень ракеты успешно прилунилась на южном берегу Моря Ясности. И он показал на большой лунной карте место посадки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
