Мы должны были внести равные доли в общую казну. Те суммы, которые смогли себе позволить мои «компаньоны», по невероятному стечению обстоятельств были в точности равны сумме денег, которая находилась в моем кошельке. Содержимое кошелька перед этим подверглось быстрой профессиональной оценке в несколько мимолетных, но жадных взглядов. Я должна была держать общую казну. Так сильно мне доверяли. И мы направились в игорный дом. Меня постарались убедить в том, что это пристойное место, после посещения которого такая счастливица, как я, без сомнения, уйдет с выигрышем, достаточным, чтобы удовлетворить всех троих.
Я согласилась. И пошла вместе с новыми знакомыми, подвесив и их кошельки к поясу. Легг и наперсточник обнимали меня за плечи с демонстративным дружелюбием. Однако я заметила, что, как только я начинала медлить или делала вид, что хочу повернуть в сторону, их объятия мгновенно камелели, чтобы не предоставить мне ни малейшей возможности дать деру с деньгами. «Небольшое, но вполне пристойное заведение», о котором сообщил мне Легг, оказалось игорным притоном самого низкого пошиба. Он располагался в одном из боковых проходов темной, тесно застроенной улицы, напоминающей кроличий садок, которая в дни моей юности была известна как Смертельный ряд и поэтому, по сути дела, была идеальным местом для того, чтобы без свидетелей перерезать горло жертве и потом утопить раздетый догола труп.
Потрепанная вывеска извещала о том, что мы добрались до цели. Вход представлял расшатанную лестницу, ведущую в подвальное помещение старого многоквартирного дома. Безвкусно наляпанные буквы вывески складывались в название, которое можно было прочитать с некоторым трудом: «ДЫХАНИЕ ДИКОГО КАБАНА». Название полностью соответствовало обстановке, потому что именно такой аромат захлестнул меня сразу после того, как мы вошли. Потолок был низким, закопченным до черноты испарениями кухни. Сквозь этот смрад я увидела, как по стенам снуют ящерицы, охотясь за жуками, тараканами и клопами. При этом мне показалось, что корм для ящериц был в изобилии, так как их упругие бока лоснились. Несмотря на непереносимую вонь и удручающий интерьер, это место, похоже, было излюбленной воровской берлогой. Я увидела, что за столами собрались практически все представители этого крысиного племени, чтобы за рюмкой дрянной водки похвастать последними «достижениями». С легким раздражением я почувствовала, что со своей нынешней внешностью — с латкой на глазу и деревяшкой вместо кисти — я вполне подхожу к этому окружению. Половина помещения была заставлена столами для игры в карты и кости. От остальной части игорного дома ее отгораживал низкий парапет. Мужчины и женщины, выпятив зады, перегнулись через него, толкали друг друга локтями и громкими криками одобряли или порицали действия тех игроков, за кого болели.
— Так это здесь нам и предстоит приступить к делу? — спросила я, обращаясь одновременно к Леггу и к наперсточнику.
Легг кивнул.
— Ты, как всегда, чрезвычайно проницательна, сержант, — сказал он. — Теперь так — почему бы вам вдвоем не пойти не посмотреть, что там творится, а я раздобуду чего-нибудь выпить и потолкую с приятелями?
Наперсточник слегка подтолкнул меня в сторону игровых столов, а Легг принялся быстро шептать на ухо плотно сбитому мускулистому типу, явно воровскому авторитету, который был обвешан совершенно безвкусными украшениями из золота и драгоценных камней. В каждом его ухе болталось по четыре-пять серег, еще две серьги были продеты сквозь ноздрю, одна свисала из щеки, не менее дюжины тяжелых серебряных и золотых цепочек оттягивали шею, а его короткие толстые пальцы были унизаны перстнями и кольцами. Услышав то, что Легг нашептал ему на ухо, авторитет кивнул и улыбнулся мне, и я увидела, как блеснули два золотых зуба с брильянтовыми вставками. Такое впечатление, что они подмигивали, когда он улыбался.
Наперсточник потащил меня вперед, и мы начали прокладывать путь, бесцеремонно расталкивая завсегдатаев воровского притона. Впечатление было такое, будто я случайно наткнулась на тайник старой вороны. Казалось, что добрая половина богатства Ориссы выставлена напоказ мужчинами и женщинами, собравшимися в этом логове. По умолчанию принималось, что второй половине постоянно грозит опасность со стороны негромко разговаривающих друг с другом профессионалов, которые непрерывно замышляют что-нибудь новенькое.
Зарабатывающие себе на жизнь свободной любовью красотки и красавчики держались тесными группками. Они выглядели настолько вульгарно, были одеты так неестественно и безвкусно, что попавший сюда впервые деревенский парень с иссеченным ветром и снегом лицом, мозолистыми руками тут же грохнулся бы в обморок.
Профессиональные душители с каменными лицами сбились в тесный круг за одним из столов и о чем-то глубокомысленно толковали. Пьяные посыльные и возчики ручных тележек плясали под фальшивую мелодию, которую наигрывало трио обливавшихся потом музыкантов. Посетители, за исключением душителей, непрерывно кричали, били кулаками по столам, размахивали руками, толкались и требовали дополнительной выпивки от суетящихся слуг.
Около одного из карточных столов мы слегка задержались, чтобы немного вникнуть в игру. За этим столом играли в «Демонов и Заклинателей». На столе уже лежал солидный банк, и с дюжину плутоватого вида мужчин и женщин в поте лица делали ходы, повышали ставки, наотмашь шлепали картами, на пределе возможностей голосовых связок выкрикивали карту и масть:
— Король Демонов бьет Дракона!
— Призрачный охотник поймал Короля Демонов!
— Заклинатель войны захватил всех!
Крупье, казалось, не обращал абсолютно никакого внимания на играющих. Два круга он все поднимал ставки в ожидании того момента, когда кто-нибудь выиграет. Я угадала, что на третьем круге крупье распорядится удвоить ставки. После этого игра приобретет действительно захватывающий характер.
Я прошептала заклинание и вызвала образ той карты, которую собирался бросить крупье. Это была простая Рыночная Ведьма, которую модно было побить любой другой картой, кроме самых младших карт — Бедняк и Крестьянин. Вслед за этим я заметила, что крупье шевельнулся, его рука пошла вниз, как будто бы ему потребовалось почесать колено. Неуловимо мелькнули пальцы, и Рыночная Ведьма была заменена на всемогущего Арлекина, козырную карту, которая гарантировала выигрыш всего банка. То, что я увидела, было отработанным до совершенства профессиональным приемом карточного шулера, который пускался в ход при исключительных обстоятельствах, когда овчинка стоила выделки: в течение всей игры карта оставалась зажатой между нижней поверхностью стола и ногой игрока. Ему оставалось только незаметным движением колена приблизить к себе козырную карту и заменить на нее явно проигрышную, находящуюся на руках. В тот момент, когда ни у кого не останется ни одного старшего козыря.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
