РАБИНОВИЧ».
И в обеих трубках застывших, как изваяние, президентов послышалось короткое: ту-ту, ту-ту, ту-ту…
1991
Отец-одиночка
Молодая, красивая, энергичная женщина сияла ослепительной улыбкой:
— Добрый день, дорогие друзья и особенно — подруги! Как всегда в прямом эфире — программа «Женский взгляд», ее ведущая Кира Туманова, и наш девиз «Ищем днем с огнем мужчину!».
Подобно легендарному Диогену, Кира вскинула над головой фонарь, смахивающий на шахтерскую лампу.
— Поиск достойного представителя якобы сильной половины человечества мы ведем сегодня в супермаркете нашего спонсора — фирмы «Голдкупер».
На телеэкране появилась рекламная заставка «Голдкупера».
А затем Кира с фонарем двинулась вдоль стеллажей супермаркета.
— Что же видит здесь наш «Женский взгляд»? Прежде всего, он видит, конечно, женщин. Этих вечных тружениц, этих заботливых пчел, собирающих и несущих в дом все необходимое, сгибаясь под тяжестью нелегкой ноши!
Живописуемая картина мало соответствовала картине действительной — «пчелы» не сгибались под ношами, а катили их на тележках.
— А где же мужчины? — Кира вскинула повыше свой фонарь. — Ага, вон три-четыре в поле зрения — у пирамиды с алкоголем… Еще парочка забежала за сигаретами… Взяли каждый по блоку. Не надорвутся от тяжести?
Кира свернула за угол стеллажа в очередной проход.
— Увы, как обычно, наши поиски днем с огнем мужчины не увенчались…
Она не договорила — по проходу двигался мужчина. Да не какой-нибудь замухрышка, а этакий могучий «русский медведь», каким его любят изображать иноземцы. И ноша «медведя» была под стать его облику — каждой рукой он катил тележку, нагруженную с верхом.
— Ого-го! — удивилась Кира и бросила в сторону: — Томка, народ!
Маленькая, но крепенькая, как колобок, ассистентка шустро ринулась в проход, широко раскинув руки перед покупателями.
— Господа, господа, идет съемка! Приносим извинения за неудобство!
Тем временем богатырь добавил на вершину горы покупок еще картонные коробки яиц и пытался сохранить шаткое равновесие.
Кира направилась к хозяйственному мужику, опять вскинув свой фонарь.
— Вас приветствует программа «Женский взгляд»!
— Это… зачем? — Он прикрылся рукой от фонарного луча.
— Вот и мы думали: зачем? Зачем зря жечь огонь в поисках мужчины? Но нет, дорогие друзья и особенно — подруги, возможно, мы нашли того, кого…
Кого они нашли, осталось невыясненным. Из-за стеллажа вылетела девчонка лет шести с автоматом, а за ней мальчишка лет четырех с пистолетом.
— Не уйдешь, зевеный квокодив! — вопил он, не выговаривая ни «р», ни «л».
— Уйду! — кричала в ответ она. — А ты — покойник!
Девчонка выпустила из автомата очередь шариков. Но стрелком она оказалась неважным: шарики не сразили мальчишку, а долбанули по лбу Киру.
Кира выронила фонарь, и он взорвался осколками стекла.
— А ну, тормозите! — Богатырь попытался ухватить детишек за шиворот.
Но ухватить не ухватил, а тележку отпустил, и коробки с яйцами скатились к ногам Киры, обдав их бело-желтым фонтанчиком.
Кира отпрыгнула и наткнулась на стеллаж, с которого посыпались банки.
Ассистентка-колобок Томка, самоотверженно принимая банкопад на себя, оттолкнула Киру, и та, поскользнувшись на белках и желтках, непременно бы упала, если бы ее не подхватил богатырь.
— Извините… Пожалуйста, извините!
— Дьявол побери! — вырвалась из его рук Кира. — Что? Эти дети… Почему?
— Потому что мы — банда! — жизнерадостным хором сообщили дети.
— Ну, сейчас я вашей банде! — Богатырь потянул руки-грабли к малолеткам.
Однако погребенная под банками справедливая Томка завопила:
— Не трогайте детей! Где их мать?
— Да, мать! — подхватила Кира. — Где мать этих детей?
— Ну, я… мать, — признался богатырь.
— Что-о? — вытаращилась на него Кира.
Он сбивчиво забубнил:
— То есть не мать… ясное дело — отец… короче, мои дети… мои!
И на экране появился первый титр — название фильма: ОТЕЦ-ОДИНОЧКА
За ним пошли остальные титры.
А когда они закончились, мы оказались в небольшом кафе с армянскими чеканками и кувшинами. Но столы и стулья были сдвинуты рядами, так что это было похоже на собрание — со столом президиума, со стойкой бара, служившей трибуной, и с несколькими десятками участников — исключительно мужчин.
На стене висел плакат «БЕЗ ЖЕНЩИН ЖИТЬ НА СВЕТЕ МОЖНО, ДА!»
Все происходящее фиксировали две телевизионные камеры.
А за стойкой-трибуной пламенно вещал мужчина лет тридцати трех в костюме с бабочкой и кудрями до плеч:
— Друзья! Товарищи! Братья! Первый съезд Союза отцов, самостоятельно воспитывающих детей, образно говоря, отцов-одиночек, считаю открытым!
Зал поаплодировал.
— Мы горим стремлением объединиться и вместе нести наш общий жизненный крест. Позвольте представить оргкомитет съезда. Виктор Зубов, майор милиции, растит сына…
В президиуме встал тощий, но жилистый мужчина лет тридцати пяти.
Зал приветствовал его аплодисментами.
— Семен Ильич Голубчик, врач-травматолог, у него тоже — сын…
В президиуме забавно раскланялся сорокалетний лысый толстячок.
И ему поаплодировали.
— Сергей Громов, водитель такси, двое детей — мальчик и девочка…
Знакомый нам богатырь — отец малолетних бандитов из супермаркета — неуклюже привстал и получил свою долю аплодисментов.
— Армен Суренович Эйрамджан — отец пятерых детей!
Многодетного отца сорока пяти лет приветствовали особенно бурно.
— Кроме того, Армен Суренович — хозяин кафе «Ахтамар», которое он любезно предоставил в качестве штаб-квартиры нашего Союза!
Бурные аплодисменты перешли в овацию.
— И наконец, ваш покорный слуга — Ярослав Цветов, отец дочери, профессиональный поэт!
Он поклонился так эффектно и низко, что исчез за стойкой.
Но это не помешало собравшимся его приветствовать.
— Друзья, прекрасен наш Союз! — вынырнул из-под стойки Ярослав. — Наши планы грандиозны! Отцы-одиночки перестанут ощущать себя одиночками…
Ярослав что-то пламенно излагал, а за столом шептался президиум.
— Чего он завел: отцы-одиночки, отцы-одиночки, — вздохнул Сергей.
— А что предлагаете вы, уважаемый? — поинтересовался Армен Суренович.
— Да просто — отцы. И все дела!
— А телевидение на фига? — спросил майор Виктор.
— Я извиняюсь, реклама — двигатель торговли, — пояснил Семен Ильич.
Ярослав тряхнул кудрями и поправил бабочку.
— А сейчас мы должны принять, образно говоря, клятву на верность. — Он развернул длинный свиток. — Все, кто с нами, повторяют за мной…
— Это че, блин, вставать? — насупился румяный стриженый крепыш.
— Можно сидя, — разрешил Ярослав и начал читать: — Я, волею судьбы отец-одиночка, вступая в союз собратьев по жизни, торжественно клянусь…
Он продирижировал рукой, и зал вразнобой подхватил:
— Торжественно клянусь…
Клятва продолжалась уже на экране телевизора.
— Быть верным нашему братству и словом, и делом, — говорил Ярослав.
— И словом, и делом, — повторил на крупном плане Сергей.
А Сергей перед маленьким кухонным телевизором поморщился.
Он смотрел программу, загружая в кипящую кастрюлю макароны.
Загрузил, взял пылесос и пошел в комнату.
Дети смотрели американский мультик с дерущимися уродцами.
Сергей включил пылесос — на телеэкране зарябило.
— Ты что! —
