- Жизни, - завороженно повторил Петр Иванович.
- Так вот после этого Балахнин наш! - Иван припечатал лапой столешницу и, скрестив руки, откинулся на стуле. Недоуменное молчание его веселило.
- А можно отдельно для дураков разъяснить? - переглянувшись с растерянным Петром Иванович, раздраженно процедил Антон.
- Для Вас - с особым удовольствием, - снизошел Иван.
Взмахом руки он пригласил обоих пригнуться, будто созывал на тайную вечерю.
- Мы ведь теперь сами можем высчитать его заявку. Это - наш кредит плюс максимум полмиллиона. Значит, чтоб выиграть, нам надо в собственную заявку вписать сумму кредита плюс максимум полмиллиона, шо добавит Балахнин, и плюс еще полмиллиончика для гарантии. И всё, господа! Пятьдесят один процент будет наш за три зеленых лимона. Каково?
Петр Иванович беспомощно зыркнул на Антона.
- Если кредит всего на два миллиона, откуда ж у нас еще миллион-то возьмется? - тупо переспросил Антон.
- Так я дам, - пообещал Иван, лукаво кося сразу на обоих.
Петр Иванович отер пот с лица, тяжело задышал. Антон поспешно протянул ему валидол. Неприязненно глянул на куражащегося Листопада.
- Или ты, урод, начнешь по-нормальному разговаривать, или доиграешься до скорой помощи! - Начну, начну! - кротко согласился Иван. Он отряхнул с себя игривость. Подобрался. - Стало быть, так. Кредит мы, как я уже сказал, оформим. Дадут два лимона, согласимся на два. Больше и не надо. Но брать его не будем!
- До аукциона?
- Вообще. Не хрен в долги влезать. Все деньги дам я. Есть у меня офшорная компания. На ней как раз три миллиона. Вот ими и возьмем.
Воцарилось ошеломленное молчание.
- Как я их добыл, то отдельный рассказ, - Иван со вкусом облизнулся. В лице Петра Ивановича выступила мука непонимания.
- Но позволь, Иван! - пробормотал он. - Если у тебя были деньги, зачем же я-то тут последнее распродавал? И с бандитами этими...И главное, Андрюшеньку маленького...
Иван почернел.
- Деньги, дядя Петь, появились уже после того, как Андрюшку... - слово "убили" застряло у него в горле. - А то, что распродавал, - тоже нормально. Зато теперь тот же Балахнин знает, шо из-за границы я вернулся пустым. Значит, опасаться ему нечего. Так что, считай, шо ты на нас потратил, я тебе этими деньгами и верну. С прибытком.
Иван снисходительно потрепал потрясенного старика по плечу, - благодетельствовать было приятно.
- Теперь о технологии, - он призывно поднял палец, призывая вернуться к действительности. - Деньги переведу на счет института после того, как выиграем аукцион. Институт - уже от своего имени - проплатит государству. В десять дней уложимся с запасом. Единственно - под такой платеж в Россию потребуется подтверждающий документ. Поэтому институт выписывает на три миллиона вексель, который предъявляется в банк. Чистая формальность.
Антон встрепенулся. Глаза его наполнились подозрительностью.
- Значит, вексель на три миллиона ты кладешь в портфель и увозишь в загранку? Хорошенькое дело.
Иван понимающе усмехнулся.
- Во-первых, не я, а ты. Во-вторых, не в загранку, а в центр Москвы. Банк, о котором идет речь, имеет здесь представительство. Туда всё предъявим, оттуда же по факсу отправим платежное поручение. После чего векселя возвращаем вот в этот сейф, - он ткнул в угол кабинета. - А по завершении сделки попросту...
Он сделал разрывающее движение. Жестом удачливого фокусника продемонстрировал пустые ладони:
- Оп-ля. Вопросы есть?
- Есть, - Антон, не скрываясь, выискивал подвох. - Существует валютное законодательство. Раз деньги придут из-за рубежа, то их надо будет вернуть. Значит, институт останется у тебя в долгах?
Петр Иванович, давно уж пребывавший в каком-то сплошном, идиотическом восторге, при этих словах встревоженно посмотрел на племянника.
- Вернем, конечно, - беззаботно пообещал тот. - Или думаете, что за год я не отобью эти жалкие "бабки"? Подмигнул:
- А чтоб вовсе не сомневались, компанию переоформим на дядьку. И - все дела.
С нескрываемой издевкой оглядел Антона:
- Еще какие будут соображения ума?
Антон отрицательно покачал головой, - кажется, учтены все возможные риски.
Листопад, не вставая, дотянулся до вешалки, на которой висел пиджак, выудил из кармана бутылку коньяка.
- Твой любимый, дядя Петь, - "Камю". Разлил по бокалам. Поднялся торжественно.
- Шо ж, ребята, ломанем, пока при памяти. Пришла пора вздуть господина-товарища Балахнина. Шоб ему в огне гореть...
Глаза его, дотоле благодушные, наполнились пугающей злобой.
- И за успех нашего безнадежного мероприятия! - как в прежние, добрые времена подхватил Антон.
Дуэль на Кутузовском
На вопрос Антона, зачем он вернулся, Листопад ответил лишь отчасти. Одна из причин, что безудержно тянула его назад, была Анжела. Сначала, впопыхах поспешного бегства, ему казалось, что неизбежная потеря Анжелы, хоть и досадна, но из тех, что он вполне переживет. Однако за три с половиной года скитаний воспоминания о ней не изгладились из его памяти, а, напротив, превратились в бесконечно зудящую язву. Хуже всего, что, вынужденный скрываться, он не только не мог вызвать ее к себе, но даже не имел возможности общаться по телефону, - приходилось учитывать, что телефон вполне могли прослушивать. Единственно, Иван нашел способ пересылать Анжеле деньги, которые должны были позволить ей безбедно существовать и, главное, по мысли Ивана, сохранять если не верность своему благодетелю, то хотя бы готовность с ним воссоединиться после возвращения. Кой-какая куцая информация о ней до Ивана доходила. Она работала в турфирме, заканчивала институт и по-прежнему жила в той же квартире одна. Что обнадеживало.
О своем возвращении Листопад Анжелу не предупредил, решив, как любил делать, обрушиться внезапно. Прямо с совещания у Петра Ивановича он поехал на Кутузовский проспект.
* Подойдя к двери, Иван достал свой, сохраненный ключ и, сдерживая дыхание, вставил в замок. Он загадал, - если замок не заменен, стало быть, его ждут.
Дверь без усилия открылась. В прихожей горел свет. Из спальни "колотила" по всей квартире мелодия "Макарены". Листопад бдительно огляделся и облегченно прищурился. Ни на вешалке, ни в приоткрытом шкафу-купе мужских вещей он не обнаружил. Увы, радость оказалась недолгой.
- Сергунчик, хлеба не забыл прихватить? - из гостиной, укутанная в махровый халат, с мокрыми волосами вышла Анжела. При виде Ивана благодушная полуулыбка стекла с ее лица. Оно исказилось испугом и растерянностью.
- Шо? Так скверно выгляжу? - мрачно процедил Иван.
- Ваня! Ну что ты?..Вернулся, - Анжела подбежала к нему и, поколебавшись, прижалась, спрятав голову. Руки Ивана обхватили ее за плечи и, будто сами собой, принялись мять. Голова его закружилась в предвкушении. Анжела не вырывалась. Но тело ее словно закаменело, как бывает при неприятных ощущениях, которые надо перетерпеть.
- Шо-то не так? - Иван выпустил ее.
- Отвыкла. Ведь столько не виделись, - заискивающе пробормотала она.
Суетясь, помогла нежданному гостю стащить плащ, повлекла в гостиную. Здесь всё было как прежде. Разве что на спинке кресла бессильно свесился к полу наспех брошенный женский бюстгальтер. - Только из ванной, - Анжела поспешно пихнула бюстгальтер в карман халата. Начала приходить в себя. - С возвращением.
- Денег хватало? - Иван продолжал настороженно осматриваться.
- Да, спасибо тебе.
Долго ходить вокруг да около Иван не умел. - Ждала?! - требовательно произнес он.
- Ждала, конечно, - она вымучила радостную улыбку. Получилось жалко. Анжела нахмурилась. - Хотя...Нам надо поговорить, Ваня.
- Вижу, - Листопад кивнул на приоткрытую дверь ванной, где возле зеркала, прямо на стиральной машине, заметил брошенную наспех мужскую бритву. - Так шо у нас за Сергунчик завелся? Похоже, эстет. За хлебом, не побрившись, не выходит?
Анжела обреченно вздохнула:
- Я замуж выхожу, Ванюш.
Она робко скосилась на прежнего любовника. Облизнула пухлые губы. Краем сознания Иван подметил, что это у нее получается, куда эротичней, чем прежде. Юная девушка сформировалась в женщину. Он сам сделал ее женщиной. И что? Для кого-то другого? В Иване всё затрепетало. Злость и обида причудливо перемешались в нем с желанием.
Анжела со страхом подметила знакомый, разгорающийся дикостью взгляд.
- Но ты ведь сам меня бросил! - заторопилась она. - Сбежал, даже не найдя нужным попрощаться. И потом - годами ни слуху, ни духу. Будто меня нет!
Она легонько, испытующе всхлипнула.
- А деньги, шо присылал, не в счет? - мрачно напомнил Иван.
- Но ведь ни письма, ни слова. Что ты, где. Все говорили, вовсе не вернешься.
- Или - что убьют, - подсказал Иван.
Анжела сбилась. Не то чтоб она хотела его смерти, но как своего мужчину мысленно уже похоронила.
Иван это понял.
- С этим всё ясно, - определился он. - Стало быть, Сергунчик у нас и есть тот самый женишок?
