Неторопливо расплела косу, расчесав пальцами густые темные волосы.
— Положи руки на голову, — нежно приказал он, а потом со стороны оценивающе стал смотреть на ее буйную красоту. Ее упругие молодые груди пополнели после родов. Соски потемнели, из коралловых стали темно-коралловыми. Живот был плоский, но в нем была приятная его глазу округлость. Ноги полные, но не толстые. Он никогда не устанет смотреть на нее, решил Эдвин, и, словно уловив его мысли, Уинн опустила руки и стала перед ним.
Она ласково подняла его с кресла и начала раздевать. Сначала сняла кафтан с украшенным воротом. Потом нижнюю тунику и рубашку Он сбросил с ног домашние туфли, в то время как Уинн, опустившись на колени, начала развязывать подвязки на его чулках, а потом, свертывая их вниз, сняла с ног. Она ласкала руками его ноги и бедра, от чего дрожь сладостного предвкушения пробежала по телу Эдвина. И, когда она взяла в руки его наполовину поднявшийся детородный орган и поднесла к губам, он не мог сдержать стон, вырвавшийся из самой глубины его тела.
Она крепко держала его, острым язычком поглаживая крутой чувствительный кончик Другая рука в это время ласкала низ его живота.
Потом она взяла его в рот, энергично посасывая, разжигая в нем яростную страсть, от которой он начал содрогаться. Он опустил руки и погрузил пальцы в ее черные шелковистые волосы, массируя ей голову все более настойчиво, пока наконец не закричал ей:
— Довольно!
Когда она отпустила его, он поднял ее на ноги и поцеловал обжигающим поцелуем. Уинн обвила руками его шею, прижимаясь к нему обнаженным телом и ощущая его твердое «копье», настойчиво пульсирующее у ее бедра. Он повалил ее на кровать, раздвинув ей бедра, которые широко раскинулись на краю. Встав перед ней на колени, подался вперед, чтобы любить ее так же, как она только что любила его. Ее любовные соки текли беспрестанно, она задыхалась, извиваясь под его языком, который не знал покоя, двигаясь туда-сюда с умелой утонченностью до тех пор, пока она почти обезумела от наслаждения, которое он ей доставлял и которое она с жадностью принимала. Он устремил свой искусный язык еще дальше вперед, в женский проход, поглаживал и ласкал ее, пока она не начала всхлипывать от желания, которое не могло быть утолено.
— Пожалуйста, — молила она.
Его язык лизал ее теплую плоть, он пробормотал:
— Еще рано, моя дикая уэльская девочка.
Она чуть не кричала, когда язык начал облизывать ей живот, пощекотал пупок и поднялся к груди. Его сильное тело тоже поднималось следом за языком, вдавливая ее в матрас и перину всем весом.
— Ты убьешь меня, — почти что всхлипнула она, и он рассмеялся.
— Я хочу поглотить тебя всю, — прорычал он ей на ухо, целуя его, потом он вновь закрыл своим ртом ее рот, упиваясь ее поцелуями, вкушая ее язык и губы. Одной рукой он держал ее руки над ее головой, потом не торопясь умело устроил Уинн между своими крепкими бедрами, свободной рукой направляя свое «копье» в цель.
Всхлипывая, Уинн бросилась навстречу устремленному орудию, страстно поглощая его в себя, вырывая руки из его хватки, чтобы обнять его.
Он яростно устремился вглубь, погружаясь с каждым ударом. Уинн ощутила, как теряет контроль над собой. Между ними раньше не было такой неистовой любви. Ее ногти впились ему в спину, но он, казалось, не замечал этого, бросаясь взад-вперед, его ягодицы напряглись от усилий. Их обуревала неистовая страсть.
— Сына! — простонал он ей на ухо. — Я хочу от тебя сына, моя дикая и сладкая уэльская жена!
Уинн услышала его слова и поняла их, но ее собственное желание было столь велико, что она не могла не сосредоточиться на нем. Ее тело стало яростно отвечать на его любовь. Сильная мучительная дрожь пронеслась по ней, когда она почувствовала, что его страсть прорвалась, орошая ее тайный сад обильным семенем. Восхитительно! Необычайно восхитительно, она была готова умереть от наслаждения, погружаясь в темноту, падая, падая, падая, пока от нее ничего не осталось, но в этот момент глаза ее открылись. Она жива. Изумительное чувство удовлетворения пропитало ее от трепещущих подошв ног до макушки. Эдвин лежал распростертый подле нее, тяжело дыша. Потянувшись, она взяла его за руку и, сначала сжав ее, поднесла к губам и поцеловала его пальцы.
— Я обожаю тебя, Уинн, — тихо проговорил он ей в ответ. Она слышала глубокую любовь в его голосе.
— А я люблю тебя, Эдвин, — отвечала она, осознавая, что это на самом деле правда. Как она могла не любить этого доброго и славного человека, который был так терпим с нею? Как могла она не любить отца своей дочери? Это не означало, что она не любила отца своего сына, но прошло два года с тех пор, как ее похитили из Уэльса. И за все это время Мейдок не появился и даже не прислал весточку, что приедет за ней. Она не могла ждать вечно. Она наконец обрела душевный покой. Опершись на локоть, она посмотрела в бородатое лицо Эдвина. — Да, мой господин, я люблю тебя, — мягко проговорила она, и ее зеленые, как лес, глаза наполнились слезами, но она не была уверена, были ли это слезы счастья или печали.
— Уинн! — радостно произнес он ее имя, лицо озарилось счастьем от ее слов. — Ах, моя дикая уэльская девочка, я никогда не сделаю тебя несчастной и буду любить тебя вечно! Клянусь тебе!
«Вечно», — подумала Уинн, когда их губы слились в сладостном поцелуе. Было ли на самом деле такое понятие, как «вечно»? Нет. Есть лишь миг вечности, и мудрые наслаждаются этим мгновением до конца, потому что он проходит и никогда больше не возвращается.
— А я буду любить тебя, пока жива, — пообещала она, зная, как важно ему услышать от нее эти слова.
В последующие недели все обитатели Элфдина заметили, что тан ходит такой счастливый, каким его никто никогда не видел. Его счастье передавалось людям. Всем, но только не Кэдерику — Она околдовала его, — жаловался старший сын тана жене.
— Он любит ее, — терпеливо объясняла ему Эдит. — В этом нет никакого волшебства.
— Он никогда не вел себя так с моей матерью, — ворчал Кэдерик.
— Твои родители были одного возраста, мой господин, и они поженились ради выгоды, как и мы все, — ответила Эдит, сочувствуя своему мужу, который, вероятно, никого не любил в своей жизни, включая и ее.
Его всегда переполняла горечь и зависть, и Эдит не знала причин этого.
— Твой отец находится на рубеже, разделяющем зрелость и старость.
Он не ожидал уже встретить любовь на своем веку Он не только нашел любовь, но встретил ее в лице красивой, доброй, молодой женщины, которая подарила ему еще одного ребенка. Уинн, возможно, принесет ему много детей. Тебе лучше посмотреть правде в глаза и смириться с ситуацией, мой муж, — мудро посоветовала Эдит. — Уинн тебе не враг, — Она сказала, что у меня не будет детей.
