– Я тебя убью! Задушу голыми руками! Вырву сердце и скормлю собакам!
– Сначала придется взять крепость, – мрачно усмехнулся центурион.
– Возьму, не сомневайся! Вам не выстоять!
– Посмотрим. А пока отведи трибуна обратно в лагерь и позаботься о нем. Каждое утро будешь приводить его сюда. Хочу убедиться, что он жив. В противном случае казню твоего брата.
Из груди Каратака вырвался звериный вой.
– Это не в моей власти, римлянин! Трибун принадлежит друидам.
– Так забери его у них.
– Нельзя!
– Кто здесь командует, ты или этот клоун в черном тряпье?
Каратак боролся с обуревавшим гневом.
– Он верховный друид племени силуров, избранник богов. Я над ним не властен.
– Да мне насрать! Прикажи ему отойти от трибуна!
Каратак снова обратился к друиду, и они принялись что-то обсуждать на повышенных тонах. Друид, нетерпеливо взмахнув рукой, вернулся к Манцину и ударил ножом в бок, а затем, повернув клинок, рассек по диагонали живот. Из груди трибуна вырвался хриплый стон, кишки вывалились из раны и соскользнули в пах. Подняв окровавленный нож, друид вонзил его в сердце пленника, затем отступил назад и, воздев руки к небу, стал пронзительным голосом выкрикивать нараспев молитвы. Воины отпустили Манцина, и безжизненное тело упало на землю.
– Ах ты ублюдок! Гребаный дикарь! – Выхватив меч, центурион направил острие Маридию в горло. Его глаза горели бешеной злобой. – Смотри и запоминай!
Макрон с нечеловеческой силой обрушил меч на череп Маридия. Из проломленной макушки в воздух полетели мозги и осколки костей. Макрон высвободил меч, тело Маридия застыло, будто окаменев, потом судорожно дернулось и рухнуло на пол.
Из груди Каратака вырвался звериный вой, который подхватило все войско, наблюдавшее за сценой из лагеря.
Макрон оглянулся. Каратак выхватил меч и стал наносить удары по распростертому телу Манцина, словно обезумевший мясник. Макрон отвернулся, ожесточая сердце для следующего шага, который предстояло совершить. Собравшись с духом, он рубанул по шее Маридия. Пришлось нанести несколько ударов, пока не отделился последний хрящ. Переложив меч в левую руку, Макрон схватил отрубленную голову за волосы, поднял перед собой и швырнул в пространство. Ударившись о склон, голова покатилась дальше и остановилась невдалеке от Каратака.
Не выпуская из рук окровавленный клинок, дрожа всем телом, Каратак смотрел на голову брата. Затем направил меч на Макрона.
– Я тебя уничтожу! Перебью вас всех до единого! Всех римлян! Мужчин, женщин, детей! Не оставлю камня на камне от крепости! Никто из вас не доживет до завтрашнего утра! Никто! – Каратак отвернулся, неловким движением вложил меч в ножны и, закрыв лицо ладонями, стал спускаться по склону в сторону лагеря. Его плечи сотрясались от беззвучных рыданий. Один из воинов наклонился, поднял голову Маридия и пошел догонять товарищей, которые на почтительном расстоянии уныло плелись за вождем.
– Так, доигрались, – мрачно констатировал Петиллий.
– С наступлением темноты силуры придут по нашу душу, – согласился Макрон. – Пусть все воины, охраняющие стену, поедят и приготовятся драться не на жизнь, а на смерть. – Глянув на обезглавленное тело в луже крови, он распорядился: – Но сначала уберите с глаз эту мерзость.
Макрон в последний раз глянул на тело Манцина. Друид изуродовал молодого трибуна до неузнаваемости. Подобная судьба грозила и Макрону. Центурион упрямо сжал губы и встряхнул головой. Ну нет, он не оставит Каратаку такой радости. Будет сражаться до последнего вздоха и погибнет с мечом в руках.
* * *
Силуры пошли на штурм, не дождавшись темноты. После возвращения Каратака в лагере сразу началось движение. Силуры собирались в отряды, заготавливали новые вязанки хвороста и сваливали грудой на строевом плацу. Работали молча, с угрюмыми лицами, что их народу не свойственно. Глядя на приготовления врагов, Макрон понял, что они полны решимости отомстить римлянам за смерть Маридия. С наступлением сумерек Макрон собрал уцелевших офицеров у главных ворот. Всего несколько человек.
Центурион с удовлетворением отметил, что ни один из них не проявлял признаков страха.
– Всем известно, что нам предстоит выдержать. Каратак твердо решил взять крепость при следующем штурме. Враги ожесточились, и тяжелые потери их не остановят. Если им удастся взобраться на стену и закрепиться, нам конец. Тогда лучше умереть, чем попасть в плен. Хочу, чтобы все поняли: это не пустые слова. Наша воля к победе не должна уступать решимости противника, и, может быть, судьба подарит нам хрупкий шанс. Не стану обманывать и лукавить. Первую атаку мы, возможно, выдержим, ну а дальше остается только гадать. Если крепость падет, мы все – покойники. А именно так и случится. Врагов слишком много, и ждать помощи со стороны не приходится. Теперь важно лишь одно: как мы умрем. Как подобает воинам – или как шелудивые псы. – Макрон умолк, а когда заговорил, его голос стал мягче. – Нельзя допустить, чтобы силуры захватили пленников, – обратился он к лекарю. – Если они возьмут стену, трубач протрубит пять раз. Это знак, что все кончено. И тогда вместе с помощниками добейте раненых. Понятно?
– Да, господин центурион, – кивнул лекарь. – Постараемся, чтобы смерть была легкой и быстрой.
– Вот и славно. Мой приказ относится и к лошадям, – обратился Макрон к старшему офицеру фракийской когорты. – Выберите для этой цели нескольких человек, и как только прозвучит сигнал, начинайте калечить лошадей. Это быстрее, чем убивать, и не менее эффективно.
– А почему не убить их прямо сейчас? Пока есть время.
– Я не сдаюсь ни при каких обстоятельствах, – грустно улыбнулся Макрон. – Никогда. Даже из такой безнадежной ситуации может быть выход. До самого конца не признаю поражения. Ну а если боги действительно уготовили нам такую судьбу, только тогда мы смиримся и примем их волю. А теперь, ребята, по местам!
Перед уходом Макрон обменялся рукопожатиями со всеми офицерами. С тяжелым сердцем поднялся он на башню и, надев шлем, стал ждать штурма.
При угасающем свете дня силуры выстроились перед лагерем. Темная масса вооруженных людей на фоне горящих костров. Некоторое время стояла тишина, но вот раскатисто протрубил рог, отражаясь эхом от скал, и силуры молча двинулись в атаку.
– Идут! Готовься к бою! – крикнул Макрон, приложив ладони к губам.
Легионеры и фракийцы подошли к парапету. Макрон наблюдал, как враги взбираются по склону. Снова протрубил рог, и на сей раз войско отозвалось оглушительным ревом. Макрон скривился в злорадной ухмылке. Каратак решил пойти на штурм под прикрытием темноты, но его люди двинутся лавиной, представляя собой отличные мишени. Особенно когда доберутся до внешнего рва.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
