Спустя некоторое время Заббини, телефонист одного из маленьких секторов, был пойман телохранителями в квартире Кардинала. Телохранители убили Заббини и принялись искать своего босса. В квартире Кардинала не было, хотя телохранители твердо знали, что он никуда не выходил. Выглянув в окно, они увидели на улице толпу, собравшуюся вокруг распростертого тела — Заббини выбросил Кардинала из окна.
Филлис пришла домой поздно и выразила много удивления и мало горя. После расследования, которое вел первый детектив Биржи, с Филлис были сняты все подозрения. Решили, что Заббини был влюблен в Филлис и убил Кардинала, рассчитывая заполучить ее себе в любовницы.
Калл был ошарашен всем этим. Он не сомневался, что Филлис подстрекала Заббини убить Кардинала, чтобы без помех стать его, Калла, любовницей.
Но обо всем этом Калл забыл, как только она переехала к нему. Она была самой страстной женщиной из всех, что он встречал.
Или, скорее, так он думал до того дня, когда она покинула его ради Стенгариуса, Главного телефониста. Калл устроил ей грандиозную сцену, назвав ее всеми подходящими именами, которые он мог вспомнить на еврейском и английском языках, прибавив к ним проклятья на дьявольском наречии. Тогда Филлис заявила, что она совершенно фригидна и что ей стоит больших усилий разрешать мужчинам дотрагиваться до нее. Но она хочет получить от жизни все ценности — это были ее собственные слова, — а получить их она может, только если будет позволять мужчинам возбуждаться от ее красоты, а сама — изображать страсть.
Калл пригрозил ей, что перескажет все это Стенгариусу. Но она только посмеялась и сказала, что в таком случае она объявит, что все это ложь, придуманная Каллом для того, чтобы удержать ее, и тогда она посмотрит, долго ли Калл продержится на Бирже.
Когда он проходил мимо нее в фойе, она с ним заговорила.
— Здравствуй, — холодно ответил он на ее приветствие и хотел было пройти мимо.
Она улыбнулась ему, блеснув белоснежными зубами.
— Я хочу поговорить с тобой наедине, — остановила она его.
Робертсон изумленно взглянул на Калла, затем прищурился на Филлис.
— До скорой встречи, Филл, — сказал он наконец и отошел.
— Скоро не получится, — возразила Филлис.
Она подошла к Каллу и положила руку ему на локоть.
— Насколько я понимаю, ты собрался в дальнюю поездку.
Калл затрепетал от ее прикосновения — он до боли хотел ее.
Он ненавидел ее, но в то же время хотел, чтобы она вернулась.
— Это… это… деловая… по-поездка, — выдавил он, ненавидя себя за заикание, выдающее его чувства.
Филлис холодно улыбнулась и спокойно заметила:
— Не нервничай. Стенгариус знает, что я разговариваю с тобой. Он поймет правильно. Тебе нечего бояться. Я убедила его, что у нас с тобой все кончено раз и навсегда.
— Я ничуть не беспокоюсь об этом, — возразил Калл, надеясь, что его голос прозвучал для нее не так глухо, как это показалось ему.
— Вот и ладно, — ответила она с улыбкой, которая ясно показывала, что она считает, будто Калл перепуган до печенок.
— Нет же, черт побери! — повторил он.
— Я не собираюсь обсуждать степень твоего испуга, поэтому оставим этот разговор. Дело в том, что президент хочет, чтобы я поехала в тот же сектор. Ты будешь моим телохранителем. Или, — она криво улыбнулась, — моим соглядатаем. Стенгариус не хотел, чтобы я ехала, но президент приказал и все. Так что ему пришлось проглотить эту горькую пилюлю. А тобою ее подсластили.
— Что ты имеешь в виду?
— Он считает меня в полной безопасности с тобой. Он знает, какой ты трудолюбивый и старательный бобер, как ты хочешь продвинуться по службе. И он знает: ты не сделаешь ничего, что повредит твоей карьере. К тому же, у тебя самого не хватит мужества притронуться ко мне.
Калл, почувствовал, как кровь ударила ему в лицо. Он хотел засмеяться, но не смог.
— Возможно, — продолжала она, — бобер — не самый подходящий для тебя термин. Может, шакал подойдет лучше? Джек Калл, среди львов шакал?
Какое-то время он не мог понять ее. Он так давно не говорил на английском, что почти забыл его. К тому же, память подводила. Кто такие львы? Кто такие шакалы?
Затем в памяти возникли образы зверей. Образы были смутными, но не настолько, чтобы не понять смысл метафоры. Такой каламбур имел смысл только на английском.
«Ну и сука! Сама-то кто? Фригидная стенгариусова шлюха!» — подумал он.
Его лицо было спокойно, хотя краска гнева и выдавала его злость.
— Ну, Джек Калл, пойдем? — спросила Филлис.
Она подозвала слугу. Парень взял у нее портфель, и она, сопровождаемая Каллом, направилась к выходу из Биржи.
Паланкин стоял на улице между четырьмя носильщиками. Он был сделан из длинных костей, хитро соединенных друг с другом и обтянутых кожей. Четверо мужчин, завидев Филлис, подняли паланкин с земли. Слуга положил в паланкин ее портфель и отошел в сторону. Филлис забралась в паланкин и уселась, откинувшись на груду подушек, сшитых из кожи и набитых листьями каменного дерева.
— Поехали! — велела она.
Слуга потрусил впереди паланкина, крича во все горло:
— Дорогу служащим Биржи! Дорогу Леди Биржи!
Толпа на улице раздалась, пропуская процессию. Телефонная трубка, которой махал бегущий впереди слуга, говорила им очень много. С Биржей шутить не стоило!
Калл должен был воспользоваться другим транспортом.
В другое время и при других обстоятельствах он бы гордился этим. Впервые он был послан на столь важное задание, что ему был положен билет на экспресс «Свиная спина».
Но сейчас, когда в нем горели злоба и ненависть, это казалось обидным. Ехать у кого-то на закорках, когда она, глубоко замороженная сука, покачивается в паланкине, — это… это просто плевок в лицо!
Он вскочил на спину первого попавшегося «пони» — здоровенного негра с длинными мускулистыми ногами. Ноги Калла крепко обхватили негра где-то у пояса, руками он крепко обхватил шею. Негр, поддерживая руками ноги Калла, пустился со всех ног.
Негр пробежал около полумили, первую четверть он бежал быстро, но на второй начал сбоить. К тому времени, когда они достигли второго «пони», негр пыхтел, как паровоз. Едва спустив Калла со спины, он тут же упал на мостовую. Негр выложился до конца.
Калл прыгнул на спину следующего «пони», низкого, но мускулистого блондина, и тот тоже бежал, пока его ноги не отказали. Он резко остановился и опустил руки, позволив Каллу соскользнуть со спины. Так он и ехал, милю за милей, а пешие разбегались перед ним в стороны.
«Пони» за «пони», здания и лица изваяний мелькали мимо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
