Но стоит напомнить, что разведчик Ямагути Гогэн с мая 1938 г. находился в Маньчжурии, затем попал в плен и был репатриирован лишь в ноябре 1947 г., а преподавание начал только в апреле 1948 г. Таким образом, весьма сомнительно, что Ояма обучался лично у Ямагути и тем более получал мастерские звания из его рук.
В 1943 г., в разгар войны, Масутацу поступает в не очень престижный Институт колоний – вероятно, из-за своего корейского происхождения. В 1947 г. состоялись первые после окончания войны крупные соревнования по каратэ – Всеяпонский фестиваль боевых искусств, где Ояма побеждает всех своих соперников.
Представитель нового поколения Ояма, не получивший ни хорошего традиционного воспитания, ни фундаментального образования, смотрел на многие традиционные вещи в каратэ как на отжившую чепуху. Если каратэ – это боевое искусство, то надо драться, считал он. Надо всячески доказывать свою силу, мощь удара, мужество в поединках. Надо ломать ударами кирпичи, черепицу, глыбы льда, подожжённые доски. Разве всё это не является весомым доказательством силы человеческого духа и эффективности каратэ?! В общем каждому дано понимать суть боевых искусств в соответствии с глубиной собственного сознания.
Теперь нужен подвиг духа, который должен выделить Ояму из общей массы последователей каратэ. Одной лишь победы на соревнованиях было явно недостаточно, к тому же он крайне негативно относился к поединкам по правилам Сётокана или Годзю-рю. И Ояма Масутацу решает повторить путь древних бойцов ямабуси – уйти в горы для упорных тренировок. Расчёт был сделан правильно – именно этот факт биографии приносит ему большую известность.
Уход Оямы в горы, с одной стороны, как бы воспроизводил практику Ямагути Гогэна, а с другой – являлся её противоположностью: ведь ни о каких фундаментальных религиозных воззрениях Оямы говорить не приходится. Все многочисленные книги Оямы по каратэ, досконально проработанные в техническом плане, отличаются крайней примитивностью в области теории. Для Оямы уход в горы – прежде всего «подвиг силы», часть того, чем он занимался всю жизнь.
В отличие от Ямагути, который в зрелом возрасте проводил по сто дней в горах каждый год, срок добровольного заключения Оямы ограничился, по разным источникам, тремя или шестью месяцами. В воспоминаниях о жизни в горах он подробно описывал свои тренировки. Его день начинался в четыре часа утра, после подъёма следовала десятиминутная медитация, а затем – двухчасовой бег по горам. Если последним можно лишь восхититься, то придётся признать, что десять минут сидения с закрытыми глазами для мастера каратэ, претендующего на глубокую духовность, – не очень много. Стоит вспомнить, что Фунакоси Гитин и Ямагути Гогэн медитировали по нескольку часов, переживая при этом за своё «духовное несовершенство». Ояму же такие тонкости не волновали – он просто выполнял очередной «пункт» в расписании тренировок.
Его день состоял из многочисленных отжиманий, сотен ударов по макиваре, лазания по канату, подъёма штанги, упражнений для брюшного пресса – и так до шести часов вечера, когда Ояма отходил ко сну (в горах темнеет рано). Он ввёл эффективный и жёсткий способ отработки ката: каждый день повторял новый комплекс по сто раз. Например, в первый день – сто раз Хэйан-тюдан (первый комплекс Хэйан), во второй день – Хэйан-нидан (второй комплекс) и т. д., а затем всё начиналось снова.
Физическая и боевая подготовка Оямы была отменной, он обладал поистине пушечными ударами. И хотя многие считали его технику «не классической», желающих спарринговаться в контактном поединке с Оямой не находилось.
Ояма постоянно работает над созданием технического арсенала новой школы, который уходит своими корнями в Годзю-рю, о чём мастер предпочитает не упоминать. Зато в его учебниках неоднократно появляются некие приёмы «из техники китайского кэмпо», что создавало иллюзию, будто бы Ояма тщательно штудировал китайские методы боя. На самом же деле в Китай Ояма никогда не заезжал, но приёмы в Годзю-рю действительно имели китайское происхождение.
В технике Оямы начинают проступать контуры будущего Кёкусинкай. Стойки – значительно выше, а позиции нацелены непосредственно на ведение поединка. Из Годзю-рю он выносит предпочтение «кошачьей стойки» – нэкоаси-дати . Из классики Годзю-рю приходят и круговые блоки предплечьями и ладонями, которые Ояма впоследствии стал выдавать за итог тщательного изучения китайских школ, а также базовые дыхательные ката Сантин и Тэнсё.
Талантливый мастер Ояма берёт из техники Годзю-рю наиболее эффективные способы внутренней тренировки, в том числе и особые методы дыхания, регулирующие сознание. Из большого количества дыхательных упражнений он отбирает два – ибукэ и ногарэ , символизирующие как бы два начала. Выдох в ибукэ выполняется при напряжении мышц живота во время разведения скрещённых рук в стороны. Этот тип сонорного (т. е. звукового) дыхания, как считается, активизирует работу сознания, возбуждает боевой дух и приучает к концентрации энергии «ки». Ему логически противостоит мягкий и спокойный тип дыхания ногарэ, применение которого сопровождается движениями ладоней. Ногарэ успокаивает и как бы «охлаждает» сознание, приводя организм в состояние равновесия.
По сути Ояма разрабатывает новый подход к тренировкам в каратэ. Его составляющие можно встретить в Сётокане, особенно в Годзю-рю, но комплексно они воплотились именно в системе Оямы. Многие формы тренировок, например отжимания на кулаках и пальцах, отработка всех приёмов в паре с партнёром, стали сегодня каноническими для целого ряда стилей каратэ.
Спустившись с гор, Ояма решает продолжить собственную популяризацию. Он намеревается воспроизвести один из излюбленных окинавских «подвигов», которые к тому времени уже канули в прошлое. Речь идёт о знаменитых боях с быками – частом зрелище на окинавских народных праздниках начиная с XVII в.
Как ни силён был молодой Ояма, он решает сначала тщательно изучить повадки быков, найти слабые точки в их организме. Для этого он в 1949 г. даже снимает небольшой домик неподалёку от городской бойни и в течение семи месяцев внимательно наблюдает за забойщиками скота. Теперь можно выходить на бой с животным.
Реальность оказалась более жестокой, чем мог предвидеть мастер каратэ, – несколько раз он был ранен, бык даже пропорол ему бок. Но публика регулярно собиралась посмотреть на удивительное зрелище: в загоне для скота разъярённый бык носился за обнажённым по пояс могучим человеком. Ояма ловко уворачивался от острых рогов, стараясь находиться сбоку от быка, и наносил ему тяжёлые удары кулаком в нос и шею.
Об Ояме уже пишут в газетах; несколько его поединков с быками сняты на киноплёнку, которая отправлена в рекламных целях в Европу и США. Руководители каратэ с недоумением и некоторой опаской взирают на стремительный рост популярности Оямы. Были даже сделаны заявления о «дешёвом» характере такой популярности, о нарушении многих традиционных принципов каратэ, в том числе элементарной гуманности. Но симпатии публики, падкой именно на внешние эффекты, уже принадлежали Ояме. В Японии появился новый герой.
Теперь успех надо было закрепить. Вскоре у Оямы возникают новые планы – и в 1952 г. он отправляется в США, справедливо считая их самым крупным западным рынком.
Конечно, в США Ояма не был пионером каратэ, но он знал, чем можно поразить публику. Перед его приездом газеты наперебой сообщали о скором появлении «человека, который убивает кулаком быков»; была обещана демонстрация на показательных выступлениях неких невероятных возможностей каратэ.
Именно выступления Оямы и рекламная кампания вокруг него способствовали тому, что в США и Европе по-настоящему узнали о каратэ. Правда, каратэ того типа, который пропагандировал Ояма. На показательных выступлениях он и его ученики крушили груды кирпичей и черепицы, разбивали ударом лба огромные глыбы льда, отрубали ребром ладони горлышко у бутылки, причём столь стремительно, что вода в ней не успевала расплескаться. На животе у Оямы раскалывали молотом огромные камни, по нему ездил легковой автомобиль – всё это вызывало у западной публики восхищение, близкое к шоку.
Японское каратэ сразу стало как-то понятнее и ближе американцам, не особенно склонным к глубоким рассуждениям о философии. Ояма неоднократно демонстрировал и чисто прикладные аспекты своего направления – защиту от нападения с ножом, пистолетом, от двух и даже трёх нападающих. Позже он вводит в показательные выступления и в свои учебники: способы защиты зонтиком, тростью, портфелем, самозащиты женщины от нападения мужчины и многие другие приёмы, которые приближали каратэ к повседневным заботам человека о своей безопасности. В такой практической направленности и в масштабах рекламы ни один из стилей каратэ не мог конкурировать с направлением Оямы.
