Вскоре затем генерал-адъютант Паскевич встретил Аббас-Мирзу. Регулярные войска его атаковали стремительно, и опрокинутые столь же стремительно побежали; несколько батальонов сдалось, артиллерия до окончания сражения ушла…»
Одержанная победа над персидской армией убедила Николая I в том, что теперь можно безболезненно для империи сменить наместника и главнокомандующего на Кавказе. В феврале 1827 года в Тифлис отправляется особо доверенное лицо государя – начальник Главного штаба генерал от инфантерии И.И. Дибич. Полномочному посланцу предписывалось:
«…Только без шума и скандала, я воспрещаю всякое оскорбление самым положительным образом и делаю для всех в том ответственными; пусть все совершится в порядке, с достоинством и согласно точному порядку службы…»
Дибич добился своего. 5 марта А.П. Ермолов направил императору письмо с просьбой об увольнении его «от командования Кавказским корпусом». 28 марта устно, а на следующий день письменно Ермолову в вежливой форме было объявлено о воле монарха принять отставку:
«Государь император соизволяет на увольнение его в Россию и на назначение командующего войсками и главноуправляющим здешним краем генерал-адъютанта и генерала от инфантерии Паскевича».
Так со сцены кавказских войн России ушел А.П. Ермолов, которого сменил другой герой «грозы 12-го года», И.Ф. Паскевич. Алексей Петрович, «проконсул Кавказа», желая избежать многолюдных проводов, 3 мая «в три часа пополуночи» в простой рогожной кибитке выехал из Тифлиса в Россию.
Теперь Паскевич, получив все бразды правления на Кавказе и став полководцем в полном смысле этого слова, озаботился продолжением войны с Персией. Он решает в начале следующего года двинуться в поход на столицу Эриванского ханства. Вперед по горному бездорожью высылается авангард во главе с генералом К.Х. Бенкендорфом (родным братом шефа жандармов А.Х. Бенкендорфа).
Высланная из Эривани навстречу русским курдская конница была разбита в бою у урочища Карасу-Баши. Авангард кавказских войск в середине апреля занимает Эчмиадзинский монастырь и древний армянский город Эчмиадзин, которые находились на ближних подступах к городу-крепости Эривани. До подхода главных сил из Грузии разрабатывается дорога в горах.
Сам Паскевич подошел к Эривани во главе 15-тысячного корпуса. Крепость была блокирована. Но наступившая летняя жара изматывала осадные войска, которые, как правило, были лишены крыши над головой. Тогда Иван Федорович, прежде чем брать Эривань, решил разбить в поле шахские войска.
Из похода в персидские пределы главные силы русских вернулись в сентябре. Перед этим они овладели на берегах пограничной реки Аракс городом Нахичевань и крепостью Аббас-Абад. Действовать приходилось в условиях страшной жары, когда температура в полдень доходила до 43 градусов на солнце.
Появление русских войск в долине Аракса возымело свое действие: кочевники здешних мест начали добровольно принимать подданство России. Гарнизон крепости Аббас-Абад, построенной под руководством английских фортификаторов, сел в осаду, принимая на себя залпы осадных батарей противника.
Пока шла осада Аббас-Абада, Паскевич с главными силами, перейдя Аракс, двинулся навстречу наследному принцу Аббас-Мирзе, который с 16-тысячным конным войском двинулся на выручку осажденному крепостному гарнизону. Русские войска, пройдя 15 верст по каменистому речному берегу, неожиданно для неприятеля появились перед его походным лагерем у ручья Джеван-Булак.
Персы атаковали первыми. В ходе конного боя их опрокинули и обратили в бегство. Самому Аббас-Мирзе с личной охраной едва удалось уйти от донских казаков. В числе пленных оказались три персидских хана, прямых родственников шаха, а среди трофеев самым ценным оказалось знамя, на шелковом полотнище которого шла многозначительная надпись – «Победное».
После победы у ручья Джеван-Булак генерал от инфантерии возвратился к Аббас-Абаду. Русская артиллерия по команде дала общий залп по крепости, и вслед за ним на самой ближней батарее были выставлены захваченные знамена, хорошо видимые и узнаваемые осажденными. В крепость был отпущен самый знатный из плененных ханов. После его рассказа о разгроме Аббас-Мирзы шахским гарнизоном овладели уныние и страх. К вечеру из крепостных ворот вышел персидский офицер с белым флагом.
На следующий день, 7 июля в 7 часов утра состоялась церемония капитуляции. 2700 шахских сарбазов сложили оружие. Победители после торжественного молебна дали 101 пушечный выстрел из захваченной крепостной артиллерии. Частью трофеев стали огромные мешки бумаги, изготовленной из хлопчатника. Такими мешками персы заделали огромную брешь, пробитую в одном из бастионов.
Тем временем стало известно, что Эриванский правитель Гассан-хан запросил помощи у Аббас-Мирзы. Тот сумел собрать под своими знаменами 10 тысяч пехоты и 15 тысяч конницы при 22 орудиях. По шахскому повелению войска собирались со всей Персии.
8 августа новая армия наследного принца разбила походный лагерь на эчмиадзинской равнине у села Джингули, заняв позицию между обрывистыми берегами речки Абарони и труднодоступной горой Алагез. Персы перекрыли дорогу в Эчмиадзинский монастырь, в котором находилась часть сил русских.
Остававшийся за старшего в осадном лагере под Эриванью генерал-лейтенант А.И. Красовский решил атаковать неприятеля и подать помощь защитникам монастыря. Но он смог повести в бой всего около 2500 человек при 12 полевых орудиях. Прорываться приходилось через неширокое ущелье. Красовский прорвался к Эчмиадзину ценой потери почти половины отряда.
Узнав о случившемся, Паскевич, оставив на берегах Аракса отряд генерала Эристова, поспешил на помощь Красовскому. 5 августа он подошел к Эчмиадзину, к которому из Грузии наконец-то прибыла осадная артиллерия. Аббас-Мирза сразу же оставил занимаемую позицию и отошел к замку Каракалы на Араксе. Замок находился в 15 верстах от Сардар-Абада – крепостного преддверия Эривани, в котором засел сам Гассан-хан.
Русские войска 13 сентября подступили к Сардар-Абаду. 16 сентября сюда подвезли осадные орудия. Ханский гарнизон совершил вылазку, но его картечью загнали обратно за крепостные стены. Персам не удалось вырубить сад, который служил прекрасным прикрытием для осаждавших.
В тот же день Паскевич приказал начать бомбардировку Сардар-Абада, лично руководя расстановкой осадной артиллерии на батарейных позициях. Вскоре от прямых попаданий рухнула одна из башен крепости, а в ее стенах появились зияющие бреши.
19 сентября из крепостных ворот вышел персидский парламентер. Гассан-хан в письме просил у русского «сардара» 3 дня на раздумье. Паскевич дал ему на размышления всего 24 часа, пригрозив в случае отказа сдаться общим штурмом Сардар-Абада.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
